Сказка карамзина прекрасная царевна и счастливый карла. Николай Карамзин: Прекрасная царевна и счастливый карла

Древнегреческий миф о Ясоне, который совершил свое знаменитое путешествие в Колхиду за золотым руном, долгое время считался всего лишь красивым вымыслом. Ведь мало кто верил в то, что греки действительно смогли добраться до восточных берегов Черного моря в те далекие времена. Но многочисленные раскопки, проведенные на территории современной Грузии, говорят об обратном – миф может оказаться реальностью.

В греческой мифологии золотое руно предстает как шкура барана, которую на землю послала богиня облаков Нефела по приказу самого Зевса. Баран был принесен в жертву Громовержцу на берегах Колхиды, а шкура принесена в дар местному царю. Оно стало символом процветания и богатства всех колхов. Его охранял дракон в роще Ареса. Ясон, преодолевший множество преград на своем пути, смог добыть его при помощи Медеи. Трудно сказать, где кончается миф, и начинается реальность. Мы же можем оперировать лишь фактами. А факты таковы, что на территории современного Кавказа в эпоху бронзового века жили великие народы кузнецов и ремесленников, которые вооружали весь античный мир и снабжали его золотом. Археологические раскопки на территории Грузии указывают на тот факт, что страна уже 4 тысячи лет назад имела тесные связи с народами Передней Азии. Золотое руно, которое казалось многим людям красивым мифическим артефактом, на самом деле оказалось вполне реальным.

Во время раскопок одной из гробниц недалеко от Батуми была найдена колесница, в которой покоилось тело. Это было последние пристанище богатого человека, поскольку по традиции вмести с усопшим земле были преданы его вещи. Среди них были найдены золотые пластины, бронзовое оружие и многочисленные украшение. Когда круг раскопок расширился, ученые были поражены тем, сколько золотых изделий покоится в земле. Казалос, золото здесь повсюду.

Конечно, такое количество украшений из благородного металла были нужны местным жителям не только для собственных нужд. Золото всегда имело большую цену. И многие отчаянные авантюристы готовы были отправиться за ним хоть на край света, привозя с собой диковинные товары. Теперь понятно, почему именно сюда аргонавты отправились за золотым руном. К тому же в поздних летописях встречаются упоминания о Колхиде и богатстве, которое сосредоточено в руках местных жителей: «Поблизости живут и соаны... В их стране (Колхиде), как передают, горные потоки приносят золото, и варвары ловят его решетами и косматыми шкурами. Отсюда, говорят, и возник миф о золотом руне». Подобный способ добычи золота для древних обитателей Грузии являлся вполне традиционным. Руно же несло не только материальную ценность, но являлось символом власти, символом достатка и благоденствия. Государство колхов появилось на территории черноморского побережья в IХ в. до н. э. в долине Риони. Это был плодородный край. Люди вспахивали илистые берега реки, налаживали ирригационную систему и создавали из болот цветущие сады. С годами сформировался особый стиль архитектуры. Люди жили в домах, напоминавших башни, которые сохранились до наших дней. Долгие годы они налаживали торговые связи с цивилизацией эллинов. На пути стояла главная преграда - проливы Дарданеллы и Босфор, которые отличались коварными течениями и многочисленными подводными рифами.

Изначально считалось, что плавать по ним стало возможно лишь с изобретением кораблей-пентер, которыми управляли пятьдесят гребцов, способных противостоять любому течению.

Поскольку первые такие суда появились лишь в 8 веке до н.э., миф об аргонавтах считался только мифом. Могло ли плаванье состояться в то время, когда цель была недостижима? Современные грузинские ученые считают, что Ясон совершил прорыв, открыв морской путь в Колхиду. Это было одним из величайших подвигов античности. Греков манил этот край, где ковали бронзу и плавили золото. Для того, чтобы доказать возможность данного путешествия, английский естествоиспытатель Тим Северин построил уникальную модель микенского судна, которое было названо "Нью-Арго". Шестнадцатиметровая галера вмещала в себя двадцать пять человек и была оснащена десятью парами весел и прямым парусом. Вскоре путешественники вышли из порта Волос, что на севере Греции и отправились в сторону Босфора. Благородя попутному ветру и титаническим усилиям профессиональных гребцов, они смогли пройти оба пролива и выйти в Черное море. В день они могли пройти до 20 морских миль. Через три месяца они вошли в устье реки Риони, доказав тем самым, что древние греки тоже могли пройти путь в полторы тысячи миль. Однако на это решались лишь самые отчаянные и смелые мореплаватели. Тем не менее, их старания были вознаграждены. Но вскоре цивилизация Микен пришла в упадок. Несколько столетий Колхида торговала с ближайшими соседями, пока греческое общество не пережило новую волну подъема в 7-6 веках до н.э.

Группа немецких исследователей, проводивших раскопки в Трое, натолкнулись на удивительный факт, подтверждавший, что троянцы вели активную торговлю с народами черноморского региона. Среди экспонатов из знаменитого "золота Трои", найденного Шлиманом, были многочисленные поделки, созданные мастерами из Колхиды.

Древние колхи были знатными оружейниками. Предположительно именно они изобрели новый вид оружия - рапиру, которая смогла вытеснить меч из арсенала древних воинов. Оттуда оружие попало в Микены. Во время войны, которая захлестнула Средиземноморье в 1200 году до н.э. они вооружали все державы Эгейского региона, благо земля изобиловала металлами. Может именно они помогли древним Микенам и Хеттам "пожрать" самих себя в этой древней мировой войне. Некоторые авторы высказывают довольно смелое предположение о том, что именно колхи изобрели бронзу - спав олова и меди. Но доказательств этой гипотезе пока нет. Возможно, новые раскопки позволят нам узнать новые любопытные подробности.

Подпишитесь на нас

Фрикс и Гелла. - Герой Ясон, человек об одной сандалии. - Корабль Арго. - Женщины Лемноса. - Царь бебриков. - Финей и Гарпии. - Симплегадские скалы. - Стимфальские птицы. - Волшебница Медея. - Быки Ээта. - Дочери Пелия. - Ярость и мщение Медеи.

Фрикс и Гелла

Древнегреческий миф об Аргонавтах сложился, вероятно, под впечатлением ужасов, которые переживали мореплаватели в те отдаленные времена, когда искусство управлять кораблем было только в зачаточном состоянии и когда подводные камни, бури, скалы и сильное течение представлялись глазам напуганных путешественников чем-то сверхъестественным.

Поход этот был предпринят с целью отыскать золотое руно , о происхождении которого рассказывается следующее.

Гермес подарил барана (овна), шерсть которого была золотой, царице Нефеле, жене минийского царя Афаманта. Этот мифологический златорунный баран был сын Посейдона, обладал даром слова, мог переплывать моря и быстрее ветра переноситься с одного места на другое.

После смерти Нефелы Афамант женился на Ино. Злая мачеха принялась преследовать детей умершей царицы - Фрикса и Геллу - и довела свои козни до того, что царь согласился принести Фрикса в жертву Зевсу. Тогда Фрикс и Гелла решили спастись бегством. Так как они знали о необычайных качествах златорунного барана, то Фрикс и Гелла сели на него верхом, и баран быстро понес их через моря. Но при переправе из Европы в Азию Гелла выпустила из рук шерсть златорунного барана, за которую Гелла тогда держалась, потеряла равновесие и упала в море, получившее с тех пор название Геллеспонта, т. е. моря Геллы. Фрикс же благополучно добрался до Колхиды, где был дружески принят царем Ээтом.

По приказанию Гермеса Фрикс принес в жертву Зевсу златорунного барана, а шкуру его (золотое руно) повесил в рощу Арея (Марса), и к ней был приставлен стеречь ее страшный дракон, который бодрствовал днем и ночью.

Герой Ясон, человек об одной сандалии

Это золотое руно было олицетворением благоденствия и богатства страны. Перенесенное в другую страну, золотое руно проявляло и там свою силу, потому-то отыскать и добыть золотое руно стало непременным желанием и стремлением каждого героя, но оно находилось в далекой, малоизвестной стране, куда немногие мореплаватели решались отправляться.

Вот при каких обстоятельствах древнегреческий герой Ясон , сын Эсона, царя Иолка, отправился добывать золотое руно: Пелий, зять Эсона, сверг его с престола, а Ясона отправил на воспитание к кентавру Хирону. Когда Ясону минуло двадцать лет, он решился отправиться к Пелию и потребовать от него наследство своего отца Эсона. На своем пути Ясон встретил нищую старуху, тщетно пытавшуюся перейти реку. Тронутый ее беспомощностью, Ясон предложил ей перенести ее на своих плечах. Старуха с благодарностью приняла предложение Ясона. Во время переправы Ясон потерял одну сандалию, но не захотел спустить с плеч старуху, чтобы поискать свою обувь. Переправившись на другой берег, старуха приняла свой настоящий образ: это была богиня Гера, пожелавшая испытать доброту Ясона. Гера поблагодарила его и обещала Ясону свою помощь во всех его предприятиях.

Ясон, довольный таким приключением, позабыл о том, что потерял сандалию, и отправился прямо во дворец Пелия, которому оракул предсказал, что он должен опасаться человека, имеющего только одну сандалию. Ужас и смущение Пелия еще более увеличились, когда он узнал в прибывшем Ясона.

Пелий тотчас же обратился к Ясону с таким вопросом «Пришелец, что бы ты сделал с человеком, который, по предсказанию оракула, будет опасен для твоей жизни?» «Я бы послал его добывать золотое руно», - не колеблясь, отвечал Ясон, так как он, подобно другим, считал такое предприятие весьма опасным и полагал, что смельчак, отважившийся на это, никогда не возвратится. Ясон не подозревал, что своим ответом произнес свой собственный приговор. Действительно, Пелий приказал Ясону отправиться отыскивать золотое руно.

Прекрасная статуя, находящаяся в Лувре, изображает Ясона в тот момент, когда он привязывает сандалию, главную виновницу похода Аргонавтов.

Корабль Арго

Услыхав о намечающейся экспедиции за золотым руном, многие мифологические герои захотели принять в ней участие. Между ними были Тесей, Геракл, Кастор и Поллукс, Орфей, Мелеагр, Зет и Калаид, крылатые сыновья северного ветра Борея, и многие другие. Всех участников похода Аргонавтов было пятьдесят человек - по числу весел на корабле Арго; кормчим на нем был Тифий, а предводителем Ясон.

Рассказ о постройке корабля Арго под надзором Афины и все путешествие Аргонавтов указывает на начало парусного судоходства. Античный барельеф, сохранившийся до наших дней, изображает Афину, показывающую рабочему, как нужно прикреплять парус к мачте.

Древнеримский поэт Сенека указывает на кормчего Тифия как на первого мореплавателя, употребившего в плавании паруса: «Тифий дерзнул первым развернуть паруса над необозримой поверхностью моря, он осмелился дать новые законы ветрам, он победил море и прибавил ко всем опасностям нашей жизни еще опасности этой страшной стихии».

Замечательно то, что Сенека как бы предвидел открытие Америки. Сенека говорит дальше: «Придет время в последующие века, когда океан расширит земной шар на всем своем протяжении, а новый Тифий откроет нам Новый Свет, и Фула [так в античности называли Исландию] перестанет быть для нас концом вселенной».

На корабле Арго были также и весла, как мы это видим на старинных изображениях корабля. Корабль Арго был построен из пелионских сосен, а мачта была вырублена в священной дубовой роще Додоны и поэтому обладала даром предсказания.

Вновь построенный корабль, несмотря на соединенные силы всех Аргонавтов, не спускался в море, и только Орфей звуками своей лиры заставил его добровольно спуститься в море.

Женщины Лемноса

Первым местом остановки корабля Арго был остров Лемнос, все женщины которого, возмущенные постоянной неверностью своих мужей, беспощадно умертвили их всех до единого. Афродита, возмущенная таким преступлением, внушила женщинам Лемноса страстное желание вновь выйти замуж, но, окруженные со всех сторон водой и не имея кораблей, чтобы покинуть их пустынный остров, они могли только проливать горькие слезы и томиться. Приезжие были приняты ими с распростертыми объятиями, и обитательницы Лемноса охотно бы удержали их навсегда, но предусмотрительный Ясон, поняв опасность, собрал всех своих спутников на палубу корабля Арго, как бы желая им передать важные сведения, перерубил канат, которым был укреплен корабль, и пустился в дальнейший путь.

В то время как Аргонавты проезжали мимо Самофракии, страшная буря выбросила корабль Арго на берег Херсонеса, где находилась высокая гора, обитаемая шестирукими великанами Долионами. Великаны Долионы приняли Аргонавтов далеко не так дружелюбно, как прекрасные лемниянки, и ожесточенный бой возгорелся очень быстро между Долионами и Аргонавтами. Но Геракл пустил в ход свои стрелы и уничтожил всех Долионов.

В Мисии Геракл покинул своих спутников: он отправился отыскивать своего любимца Гиласа, которого нимфы увлекли на дно источника.

Царь бебриков

Герои Аргонавты прибыли затем в Вифинию, страну бебриков, где царствовал жестокий и тщеславный царь Амик.

Царь бебриков Амик заставлял всех чужестранцев выходить с ним на поединок, и уже немало людей отправил Амик таким образом в царство теней.

Лишь только царь бебриков заметил приближающийся корабль Арго, он вышел на берег и стал дерзко вызывать самого сильного и ловкого из Аргонавтов померяться с ним силами. Диоскур Поллукс, оскорбленный более других этим дерзким вызовом, принимает его и после довольно продолжительного боя побеждает и убивает царя бебриков.

Поллукс считался с тех пор покровителем кулачных бойцов и атлетов.

Финей и Гарпии

Благодаря ловкости и умению своего кормчего Тифия Аргонавты быстро подвигались вперед. Скоро прибыли Аргонавты в Салмидесс Фракийский, где жил прорицатель Финей. Аполлон даровал Финею способность предвидеть и предсказывать будущее, но этот опасный дар погубил его. Финей, забыв должное уважение к властителю богов, открывал смертным его самые тайные замыслы и решения. Разгневанный Зевс приговорил Финея к вечной старости, лишил его зрения и возможности насыщаться.

Несмотря на то, что Финею приносили разные кушанья все обращавшиеся к нему за предсказаниями, несчастному старику они не доставались: едва их приносили, как крылатые Гарпии, которым поручил Зевс мучить несчастного Финея, слетали с небес и похищали все кушанья. Иногда Гарпии, чтобы увеличить мучения Финея, оставляли ему жалкие остатки пищи, но и те поливали грязью.

Эти Гарпии были сначала олицетворением всесокрушающего вихря, но в мифе об Аргонавтах Гарпии уже являются олицетворением страшного всепожирающего голода и поэтому изображаются отвратительными крылатыми существами: наполовину птицы, наполовину женщины с бледными, искаженными лицами и страшными когтями.

Услыхав о прибытии Аргонавтов, Финей, который знает, что согласно воле Зевса эти чужестранцы должны его освободить от Гарпий, выходит ощупью к ним, еле передвигая ноги. Несчастный вид Финея вызывает в героях глубокое к нему сожаление. Аргонавты объявляют, что готовы помочь Финею. Они становятся подле него и, когда отвратительные Гарпии прилетают, прогоняют их своими мечами. А Зет и Калаид, крылатые сыновья Борея, преследуют их до Строфадских островов, где Гарпии молят о пощаде и дают клятвенное обещание не тревожить больше Финея.

Симплегадские скалы

Желая отблагодарить своих избавителей, Финей говорит Аргонавтам: «Слушайте, друзья мои, то, что мне дозволено вам сообщить, потому что Зевс, справедливо разгневанный на меня, не позволяет открыть вам все, что с вами произойдет. Покинув этот берег, вы увидите в конце пролива две скалы, между ними еще ни один смертный не проехал: они постоянно движутся и часто сдвигаются вместе, составляя как бы одно целое, и горе тому, кто попадет между ними. Прежде чем пытаться проехать, выпустите голубя; если он пролетит благополучно, то гребите как можно сильнее и спешите проехать; помните, что ваша жизнь зависит от силы и быстроты ваших рук. Если же голубь погибнет, придавленный скалами, не делайте более никаких попыток, покоритесь воле богов и возвращайтесь обратно».

Предупрежденные Финеем, Аргонавты взяли с собой голубя. Подъехав к узкому проливу, усеянному подводными камнями, Аргонавты увидали зрелище, которого после них не видел ни один смертный. Симплегадские скалы раскрылись и отошли одна от другой. Один из Аргонавтов выпустил голубя, и все глаза устремились вслед за птицей. Вдруг со страшным шумом и треском обе скалы вновь соединяются, море с ревом вздымает свои пенистые волны до их верхушек, брызги летят во все стороны, несчастный корабль Арго сильно накреняется и повертывается кругом, но голубь благополучно достигает берега, оставив между скал только часть своего хвоста.

Тифий уговаривает своих спутников употребить все усилия и грести как можно быстрее, лишь бы скорее пройти это страшное место; Аргонавты дружно повинуются, но вдруг перед ними вздымается гигантская волна. Аргонавты уже считают себя погибшими и молят богов о спасении. Афина, услыхав мольбы Аргонавтов, спешит к ним на помощь, и корабль Арго благополучно проходит.

С тех пор Симплегады больше не сдвигаются: они остались навсегда неподвижными.

Стимфальские птицы

Избегнув опасности в Симплегадском проливе, Аргонавты приблизились к острову Арея (Марса), где жили Стимфальские птицы, перья которых были острыми стрелами, и они могли их кидать в смельчаков, отваживавшихся подъезжать к их острову.

Видя одного из своих спутников убитым подобной стрелой, Ясон прибегает к хитрости: он приказывает одним Аргонавтам быстро грести, а другим прикрывать гребцов щитами и в то же время ударять мечами о шлемы и испускать громкие крики.

Стимфальские птицы, испуганные таким страшным шумом, улетают далеко в горы, а корабль Арго продолжает свой путь уже без всяких приключений. Отважные Аргонавты видят снежные вершины Кавказа, слышат жалобы прикованного Прометея, печень которого терзает орел, оплакивают смерть своего искусного кормчего Тифия и, наконец, достигают Колхиды, где находится золотое руно.

Волшебница Медея

Быки Ээта

Ясон рассказывает Ээту, волшебнику и царю Колхиды, о цели их прибытия и просит отдать ему золотое руно. Царь Ээт отвечает Ясону: «Чужестранец, напрасны твои длинные речи и твои просьбы: прежде, нежели я отдам тебе золотое руно, я должен убедиться, что в тебе течет кровь богов и что ты достаточно храбр, чтобы силой отнять у меня то, что мне принадлежит. Вот испытание, которое я тебе предлагаю; выдержишь ты его, золотое руно будет принадлежать тебе. Я владею двумя быками, у них медные копыта, и пасти их извергают пламя и дым. Поймай их, запряги их в плуг и вспахай поле, но вместо даров Деметры засей это поле зубами дракона, которые я тебе дам; к вечеру из них вырастут вооруженные великаны; победи и истреби их твоим мечом» (древнегреческий эпический поэт Аполлоний Родосский, поэма «Аргонавтика»).

Аргонавты с ужасом выслушивают страшные условия царя Ээта, и надо полагать, что Ясон не мог бы их выполнить, если б Гера, его покровительница, не обратилась за помощью к Афродите. Эта богиня возбудила в сердце Медеи, дочери Ээта и могущественной волшебницы, сильную любовь к Ясону.

Медея приготовила мазь и дала ее Ясону, приказав ему намазать ею все тело и руки. Эта чудодейственная мазь придала Ясону не только страшную силу, но сделала его неуязвимым, так что огонь, исходивший из пасти медных быков, не мог причинить ему вреда.

Вспахав и засеяв поле, Ясон дождался, когда из земли, подобно бесчисленным колосьям, выросли вооруженные великаны. Следуя совету Медеи, Ясон взял огромный камень и кинул его между ними. Подобно собакам, кидающимся на добычу, ринулись великаны на камень, убивая в озлоблении друг друга, и скоро все поле покрылось их телами.

Но Ээт, несмотря на свое обещание, отказался выдать золотое руно; тогда Медея ночью провела Ясона в ту рощу, где оно находилось; при помощи чар Медеи герой Ясон убивает дракона и овладевает сокровищем.

Античная камея изображает Ясона в шлеме и с мечом в руке; он любуется золотым руном, висящим на дереве, вокруг которого обвился дракон наподобие змеи.

Затем вместе с Медеей возвращается Ясон на корабль Арго и тотчас же пускается в обратный путь, опасаясь погони Ээта. Действительно, царь Ээт гонится за ними, но жестокая Медея, захватившая с собой своего маленького брата, разрубает его на куски и, начиная с головы, постепенно кидает эти куски в море. Несчастный отец, узнав голову сына, останавливается, чтобы подобрать останки его, и тем дает возможность Аргонавтам уйти.

Дочери Пелия

Возвратясь на родину, Ясон узнает, что Пелий, отправив его в такое опасное путешествие и надеясь, что он там погибнет, приказал умертвить его отца Эсона и всю семью.

Волшебница Медея, став женой Ясона, берется отомстить Пелию.

Медея отправляется в Иолк под видом старухи и объявляет там всем, что обладает даром превращать старых в молодых, и для подтверждения своих слов превращается на глазах дочерей Пелия в молодую девушку. Точно так же превращает Медея старого барана в ягненка, предварительно разрубив барана на части и положив их в котел вариться.

Дочери Пелия, поверив Медее и желая возвратить молодость отцу, разрезают Пелия на куски и точно так же кладут его в котел вариться, но жестокая Медея отказывается оживить Пелия.

На одной античной вазе изображена Медея с мечом в руках и две дочери Пелия, слушающие ее рассказы.

Ярость и мщение Медеи

Медея надеялась, что после смерти Пелия Ясон станет царем, но престолом завладевает сын умершего и изгоняет из своих владений Ясона и Медею.

Они отправились в Коринф к царю Креонту, который предложил Ясону жениться на его дочери, прекрасной Креусе; Ясон соглашается, и царь, опасаясь мести Медеи, приказал ей удалиться из Коринфа. Напрасно молит Медея Ясона не отвергать ее, припоминает ему все, что сделала для него, но все мольбы Медеи напрасны - Ясон остается неумолимым.

Тогда Медея просит позволения остаться еще один день, притворяется, что простила своему вероломному мужу, говорит, что желает сделать подарок своей счастливой сопернице, которую просит взять под свое покровительство ее двух детей. Медея приказывает детям отнести эти подарки - золотую корону и платье из прекрасной блестящей ткани. В восторге от подарков, Креуса их тотчас же надевает, но едва платье и корона надеты, как она тотчас же начинает испытывать страшные страдания от яда, которым мстительная Медея пропитала свои дары, и вскоре умирает среди ужасных мучений.

Но это еще не удовлетворяет Медею: она хочет отнять у Ясона все, что он любит; а он любит детей, и она в припадке страшного исступления убивает их. Ясон прибегает на их крики, но застает их уже мертвыми, а Медея садится в колесницу, запряженную крылатыми драконами, и исчезает в пространстве.

Страшная месть Медеи послужила сюжетом для многих произведений искусства. Древнегреческий живописец Тиманф прекрасно выразил жестокость и исступление Медеи в тот момент, когда она убивает своих детей.

Из художников новейших времен Рафаэль написал прекрасную фигуру Медеи в одном из своих мифологических эскизов, а Эжен Делакруа изобразил в своей знаменитой картине Медею в каком-то гроте с кинжалом в руке: она, подобно разъяренной львице, прижимает к себе детей, а черты лица Медеи прекрасно выражают ту страшную борьбу, которая в ней происходит между чувством любви к детям и жаждой мести. Эта картина - одно из лучших произведений Делакруа - находится в музее в Лилле.

Немецкий художник Фейербах написал на ту же тему очень интересную по выражению и трактовке картину. Она находится в Мюнхене, в галерее графа Шака.

Герой Ясон, так жестоко наказанный за вероломство, влачит еще некоторое время свое жалкое существование. Однажды, когда Ясон, по своему обыкновению, спал подле своего полуразвалившегося корабля Арго, на него обрушилась мачта этого корабля, и Ясон погиб под нею.

ЗАУМНИК.РУ, Егор А. Поликарпов — научная редактура, ученая корректура, оформление, подбор иллюстраций, добавления, пояснения, переводы с латинского и древнегреческого; все права сохранены.

Николай Михайлович Карамзин

Прекрасная царевна и счастливый карла

Старинная сказка, или Новая карикатура

О вы, некрасивые сыны человечества, безобразные творения шутливой натуры! вы, которые ни в чем не можете служить образцом художнику, когда он хочет представить изящность человеческой формы! вы, которые жалуетесь на природу и говорите, что она не дала вам способов нравиться и заградила для вас источник сладчайшего удовольствия в жизни – источник любви! не отчаивайтесь, друзья мои, и верьте, что вы еще можете быть любезными и любимыми, что услужливые Зефиры ныне или завтра могут принести к вам какую-нибудь прелестную Псишу, которая с восторгом бросится в объятия ваши и скажет, что нет ничего милее вас на свете. Выслушайте следующую повесть.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Царь добрый человек, отец единой дочери, царевны прекрасной, милой сердцу родителя, любезной всякому чувствительному сердцу, редкой, несравненной. Когда Царь добрый человек, одеянный богатою багряницею, увенчанный венцом сапфиро-рубинным, сидел на высоком троне среди народного множества и, держа в правой руке златой скипетр, судил с правдою своих подданных; когда, воздыхая из глубины сердца, изрекал приговор должного наказания, тогда являлась прекрасная Царевна, смотрела прямо в глаза родителю, подымала белую руку свою, простирала ее к судящему, и пасмурное лицо правосудия вдруг озарялось солнцем милости, виновный, спасенный ею, клялся в душе своей быть с того времени добрым подданным царя доброго. Бедный ли приближался к Царевне? она помогала ему; печальный ли проливал слезы? она утешала его. Все сироты в пространной области Царя доброго человека называли ее матерью, и даже те, которых сама природа угнетала, несчастные, лишенные здравия, облегчались ее целительною рукою, ибо Царевна совершенно знала науку врачевания, тайные силы трав и минералов, рос небесных и ключей подземных. Такова была душа Царевнина. Телесную красоту ее описывали все стихотворцы тогдашних времен, как лучшее произведение искусной природы, а стихотворцы были тогда не такие льстецы, как ныне; не называли они черного белым, карлы великаном и безобразия примером стройности. В древнем книгохранилище удалось мне найти одно из сих описаний; вот верный перевод его:

«Не так приятна полная луна, восходящая на небе между бесчисленными звездами, как приятна наша милая Царевна, гуляющая по зеленым лугам с подругами своими; не так прекрасно сияют лучи светлого месяца, посребряя волнистые края седых облаков ночи, как сияют златые власы на плечах ее; ходит она, как гордый лебедь, как любимая дочь неба; лазурь эфирная, на которой блистает звезда любви, звезда вечерняя, есть образ несравненных глаз ее, тонкие брови, как радуги, изгибаются над ними, щеки ее подобны белым лилеям, когда утренняя заря красит их алым цветом своим; когда же отверзаются нежные уста прекрасной Царевны, два ряда чистейших жемчужин прельщают зрение; два холмика, вечным туманом покрытые… Но кто опишет все красоты ее?»

Крылатая богиня, называемая Славою, была и в те времена так же словоохотлива, как ныне. Летая по всей подсолнечной, она рассказывала чудеса о прекрасной Царевне и не могла об ней наговориться. Из-за тридевяти земель приезжали царевичи видеть красоту ее, разбивали высокие шатры перед каменным дворцом Царя доброго человека и приходили к нему с поклоном. Он знал причину их посещения и радовался сердечно, желая достойного супруга милой своей дочери. Они видели прекрасную Царевну и воспламенялись любовию. Каждый из них говорил Царю доброму человеку: «Царь добрый человек! Я приехал из-за тридевяти земель, тридесятого царства; отец мой владеет народом бесчисленным, землею прекрасною; высоки терема наши, в них сияет серебро и золото, отливают разноцветные бархаты. Царь! отдай за меня дочь свою!» – «Ищи любви ее!» – отвечал он, и все царевичи оставались во дворце его, пили и ели за столом дубовым, за скатертью браною, вместе с Царем и с Царевною. Каждый из них смотрел умильными глазами на прекрасную, и взорами своими говорил весьма ясно: «Царевна! полюби меня!» Надобно знать, что любовники были в старину робки и стыдливы, как красные девушки, и не смели словесно изъясняться с владычицами сердец своих. В наши времена они гораздо смелее, но зато красноречие взоров потеряло ныне почти всю силу. Обожатели прекрасной Царевны употребляли еще другой способ к изъявлению своей страсти, способ, который также вышел у нас из моды. А именно, всякую ночь ходили они под окно Царевнина терема, играли на бандурах и пели тихим голосом жалобные песни, сочиненные стихотворцами их земель; каждый куплет заключался глубокими вздохами, которые и каменное сердце могли бы тронуть и размягчить до слез. Когда пять, шесть, десять, двадцать любовников сходились там в одно время, тогда они бросали жеребий, кому петь прежде, и всякий в свою очередь начинал воспевать сердечную муку; другие же, поджав руки, ходили взад и вперед и посматривали на окно Царевнино, которое, однако ж, ни для кого из них не отворялось. Потом все они возвращались в свои шатры и в глубоком сне забывали любовное горе.

Таким образом проходили дни, недели и месяца. Прекрасная Царевна взглядывала на того и на другого, на третьего и на четвертого, но в глазах ее не видно было ничего, кроме холодного равнодушия к женихам ее, царевичам и королевичам. Наконец все они приступили к Царю доброму человеку и требовали единодушно, чтобы прекрасная дочь его объявила торжественно, кто из них нравен сердцу ее. «Довольно пожили мы в каменном дворце твоем, – говорили они, – поели хлеба-соли твоей и меду сладкого не одну бочку опорожнили; время, возвратиться нам во свои страны, к отцам, матерям и родным сестрам. Царь добрый человек! мы хотим ведать, кто из нас будет зятем твоим». Царь отвечал им сими словами: «Любезные гости! если бы вы и несколько лет прожили во дворце моем, то, конечно бы, не наскучили хозяину, но не хочу удерживать вас против воли вашей и пойду теперь же к Царевне. Не могу ни в чем принуждать ее; но кого она выберет, тот получит за нею в приданое все царство мое и будет моим сыном и наследником:». Царь пошел в терем к дочери своей. Она сидела за пяльцами и шила золотом, но, увидев родителя, встала и поцеловала руку его. Он сел подле нее и сказал ей словами ласковыми: «Милая, разумная дочь моя, прекрасная Царевна! ты знаешь, что у меня нет детей, кроме тебя, света очей моих; род наш должен царствовать и в будущие веки: пора тебе о женихе думать. Давно живут у нас царевичи и прельщаются красотою твоею, выбери из них супруга, дочь моя, и утешь отца своего!» Царевна долго сидела в молчании, потупив в землю голубые глаза свои; наконец подняла их и устремила на родителя, тут две блестящие слезы скатились с алых щек ее, подобно двум дождевым каплям, свеваемым с розы дуновением зефира. «Любезный родитель мой! – сказала она нежным голосом. – Будет мне время горевать замужем. Ах! и птички любят волю, а замужняя женщина не имеет ее. Теперь я живу и радуюсь; нет у меня ни забот, ни печали; думаю только о том, чтобы угождать моему родителю. Не могу ничем опорочить царевичей, но позволь, позволь мне остаться в девическом моем тереме!» Царь добрый человек прослезился. «Я нежный отец, а не тиран твой, – отвечал он Царевне, – благоразумные родители могут управлять склонностями детей своих, но не могут ни возбуждать, ни переменять оных; так искусный кормчий управляет кораблем, но не может сказать тишине: превратися в ветер! или восточному ветру: будь западным!» Царь добрый человек обнял дочь свою, вышел к принцам и сказал им с печальным видом и со всевозможною учтивостью, что прекрасная Царевна ни для кого из них не хочет оставить девического своего терема. Все царевичи приуныли, призадумались и повесили свои головы, ибо всякий из них надеялся быть супругом прекрасной Царевны. Один утирался белым платком, другой глядел в землю, третий закрывал глаза рукою, четвертый щипал на себе платье, пятый стоял, прислонясь к печке, й смотрел себе на нос, подобно индийскому брамину, размышляющему о естестве души человеческой, шестой… Но что в сию минуту делал шестой, седьмой и прочие, о том молчат летописи. Наконец, все они вздохнули, – так сильно, что едва не затряслись каменные стены, – и томным голосом принесли хозяину благодарность за угощение. В одно мгновение белые шатры перед дворцом исчезли, царевичи сели на коней и с грусти помчались во весь дух, каждый своею дорогою; пыль поднялась столбом и опять легла на свое место.

Николай Михайлович Карамзин

Прекрасная царевна и счастливый карла

Старинная сказка, или Новая карикатура

Шкловский В.Б. Искусство как прием (Документ)

n1.doc

2.4. Повесть-сказка «Прекрасная царевна и счастливый карла» как обобщение опыта Н.М.Карамзина в работе с жанром фольклорной сказки

Как подчеркнула Кочеткова Н.Д., «...во второй половине 90-х годов Н. М. Карамзин стал избегать народных выражений, его отношение к просторечным и фольклорным элементам не было всегда одинаковым. О том, как внимательно писатель относился к каждому стилистически окрашенному слову, можно судить по изменениям, внесенным им в текст произведений при переиздании. С одной стороны, Н. М.Карамзин действительно пытается устранить слова, которые кажутся ему слишком просторечными или простонародными. Так, он всюду последовательно заменяет «окошко» на «окно», вместо «родитель» появляется «отец», вместо «матушки» - «матери» и т.д.» .

Но с другой стороны, именно переработанный текст Н.М.Карамзина приобретает иногда больший фольклорный колорит. Это относится прежде всего к повести «Прекрасная царевна и счастливый карла» (1792). По сравнению с первой журнальной редакцией повести в тексте, напечатанном в «Моих безделках», есть, в частности, следующие изменения: «Жил царь» -«жил-был царь»; «поели хлеба и соли твоей» - «поели хлеба-соли твоей». Поэтому Н.Д.Кочеткова пришла к выводу: «Но имитация слога народной сказки носит у Н.М.Карамзина довольно поверхностный характер: он постоянно дает понять читателю, что его повесть не более как забавная шутка, и это подчеркнуто уже в подзаголовке: «старинная сказка или новая карикатура» .

«Прекрасная царевна и счастливый карла» - это своеобразное обобщение Н. М. Карамзина накопленного опыта в области использования фольклора. Это новая «попытка» писателя создать сказку, хотя и на основе сюжета западноевропейской сказки. «Старинная сказка» несомненно отличается от сказочной поэмы «Илья Муромец». Н.М.Карамзин, уже не раз обращавшийся к жанру сказки, усвоил ее особенности и передал их в повести «Прекрасная царевна и счастливый карла».

Повесть-сказка «Прекрасная царевна и счастливый карла» имеет два вступления: начало повести - сентиментальное обращение автора к читателям; непосредственное действие «старинной сказки» начинается со сказочного зачина: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Царь добрый человек, отец единой дочери, царевны прекрасной, милой сердцу родителя, любезной всякому чувствительному сердцу, редкой, несравненной» .

Хронотоп повести «Прекрасная царевна и счастливый карла» соответствует сказочному. В повести-сказке соблюдается главный фольклорный закон закон хронологической несовместимости: время течет непрерывно, не разветвляясь и ни на миг не останавливаясь: «Таким образом проходили дни, недели и месяцы» . Как и в сказках, важные события совершаются молниеносно: «В одно мгновение белые шатры перед дворцом исчезли, Царевичи сели на коней и с грусти помчались во весь дух, каждый своею дорогою; пыль поднялась столбом и опять легла на свое место» . Место действия автором выбрано также сказочное - «некоторое царство, некоторое государство». Таким образом, неопределенность времени и места указывает, что основу сюжета составляет заведомо вымышленное прошлое.

В «старинной сказке» можно обнаружить также мифологические представления древних славян, которые строились на бинарных оппозициях. Так, в повести противопоставлены «некоторое царство» и «тридесятое царство», откуда приезжают свататься царевичи. Н.М.Карамзину с помощью этого противопоставления удалось подчеркнуть обособленность нравственного мира героини: ей чужд материальный мир женихов, так как она любит красивого душою карла.

Как и в народных сказках, главная героиня прекрасна телом и душою. В соответствии с типологией сказочных героинь, прекрасная царевна сочетает в себе черты «мудрой девы», Елены Прекрасной: «Все сироты в пространной области Царя доброго человека называли ее матерью, и даже те, которых сама природа угнетала, несчастные, лишенные здравия, облегчались ее целительною рукою, ибо Царевна совершенно знала науку врачевания, тайные силы трав и минералов, рос небесных и ключей подземных. Такова была душа Царевнина. Телесную красоту ее описывали стихотворцы тогдашних времен, как лучшее произведение искусной природы.» .

Чтобы описать героиню, Н.М.Карамзин обращается к традиционному фольклорному приему - отрицательному параллелизму: «Не так приятна полная луна, восходящая на небе между бесчисленными звездами, как приятна наша милая Царевна, гуляющая по зеленым лугам с подругами своими; не так прекрасно сияют лучи светлого месяца, посребряя волнистые края седых облаков ночи, как сияют златые власы на плечах ее; ходит она, как гордый лебедь, как любимая дочь неба.» .

Н. М. Карамзин во всех произведениях отстаивал право людей на любовь. Не случайно и в повести тема любви, свободного выбора является главной. Прекрасная царевна полюбила «безобразного придворного» карлу, ради этой любви она готова пожертвовать всем: «Родитель мой! умертви меня или отдай за любезного, милого, бесценного карлу! Никогда не буду супругою другого. Душа моя живет его душою, сердце мое его сердцем. В жизни и смерти мы неразлучны» . Придворный карла - это чувствительный герой, образованный, музыкально одаренный. Н.М.Карамзин, создавая образ героя, скорее всего, опирался на зарубежный фольклор. Н.Д.Кочеткова отметила, что сюжет сказки «ориентирован на сюжет Антона Валля» . Поэтому «богатырство», сила героя проявляются не совсем обычно, как у героев русских сказок: «Когда варвары под начальством гигантского царя своего, как грозная буря, приближались к нашему государству; когда серп выпал из рук устрашенного поселянина и бледный пастух в ужасе бежал от стада своего, тогда юный карла, один и безоружен, с масличною ветвию явился в стане непрятельском и запел сладостную песнь мира; умиление изобразилось на лицах варварских, царь их бросил меч из руки своей, обнял песнопевца.» .

Действие повести, как и действие сказок, развивается быстро. Добрый царь дал свое благословение. Добро и красота одержали победу, как этого и требовала сказочная мораль: «Карла жил долго и счастливо с прекрасною своею супругою» . Н.Д.Кочеткова справедливо подчеркнула: «Размышления о красоте внутренней и внешней находят непосредственное отражение в карамзинской повести «Прекрасная царевна и счастливый карла» (1792). Персонажи повести сопоставимы с героями народных сказок, в которых происходят чудесные превращения: безобразное становится прекрасным благодаря победе добрых сил над злыми. Аллегорически здесь воплощена важная для писателя мысль о том, что добро порождает красоту, красота - добро» .

Сказка всегда отражала древние чаяния народа, согласно которым царь -народный благодетель. Н.М.Карамзин отразил в повести народные представления о царе, добром человеке: «. судил с правдою своих подданных» . Но именно здесь и обнаруживается важная особенность стиля Н. М.Карамзина - авторская ирония, которая всегда указывает на глубинный подтекст. В данном случае - это ироническое отношение автора к правителям, царям вообще. Исследователями литературы неоднократно подчеркивалось, что Н. М.Карамзин никогда не высказывался против царской власти. Наши исследования опровергают эти утверждения. Автор не случайно несколько раз в повести назовет царя «добрый человек» так, что это наименование станет устойчивым выражением - «Царь добрый человек». Царь в повести безымянный, это указывает на то, что «Царь добрый человек» - это обобщенный образ царя. Авторская ирония проявляется также и в отношении автора к правлению «доброго царя»: «. и Царь добрый человек принялся за обыкновенное дело свое, которое состояло в том, чтобы править подданными, как отец правит детьми, и распространять благоденствие в подвластной ему стране - дело трудное, но святое и приятное!» . Обращение писателя к фольклору помогало обозначить его политическую позицию, отношение к происходящему.