Изобразительное искусство древних славян. Восточные славяне: особенности материальной культуры

1. Языческая скульптура: Идолы из р. Збруч ("Световит" или "Род") и с. Акулинино ("Акулининское изваяние").

2. Украшения дружинников, горожан и сельских жителей: Нак­ладки на конское седло в виде "пляшущих" мужчин и конских фигурок из Мартыновского клада (VI в., МИДУ); Бронзовые и серебряные фи­булы из Пастырского, Зеньковского,Киевского и других приднепровских кладов (VI-VII вв., ГИМ); Серебряные подвески с зернью в виде звезд и лунниц из Харьевского и других приднепровских кладов (VIII в., МИДУ); Подвески-"обереги" славянского женского костюма (XI-XII вв., ГИМ и ГЭ); Височные кольца кривичей (обручи), новгородских словен (обручи с ромбами), северян (спиралевидные), радимичей (семилучевые), вятичей (семилопастные) из племенных курганов (XI-XIII вв., различные собрания); Трехбусинные и звездчатые колты городских мастеров (XI-XII вв., МИДУ, ГОП, НГП); Золотые с перегородчатой эмалью колты-амулеты, "рясны-"цепи, диадемы (XI-XIII вв., ГЭ, ГРМ, МИДУ); Черневые и гравированные серебряные пластинчатые браслеты и колты с изображениями птиц, животных, чудовищ, людей, растительного "плетеного" орнамента (XII-XIII вв., МИДУ, ГИМ); Позолоченные серебряные оковки турьих рогов из кургана "Черная могила" в Чернигове (Х в., ГИМ).

3. Предметы княжеского быта: Шлем князя Ярослава Всеволодовича с серебряными накладками (XII в., ГОП); Топорик Андрея Боголюбского (XI-XII вв., ГИМ); Чаша черниговского князя Владимира Давыдовича (XII в., ГОП); "Бармы" (оплечья, ожерелья) в технике перегородчатой эмали и скани из Ря­занского клада (XII-XIII вв., ГОП); Змеевик Владимира Мономаха ("Черниговская гривна", XII в., МИДУ).

4. Церковные реликвии Новгорода: Большой Сион Софийского со­бора (XI в., НГП); Кратиры мастеров Косты и Братилы (XII в., НГП); Перегородчатые эмали-миниатюры святых Георгия и Ипатия (XII в., НГП); Шитая пелена "Распятие с предстоящими" (XII в., ГИМ).

5. Художественная обработка цветных металлов: Бронзовые арки мастера Константина из алтаря церкви во Вщиже (2-я половина XII в., ГИМ); Южные и западные "золотые врата" собора Рождества Бого­родицы в Суздале в технике золотой наводки на меди (XIII в.); Хорос литой с грифонами (XIIв., Исторический музей в Киеве)

6. Мелкая пластика - резные иконы из камня: "Святой Глеб (Давид)" с Таманского полуострова (XI в., ГИМ); "Борис и Глеб" из Солотчинского монастыря (первая треть XIII в., Рязанский областной краеведческий музей); Двусторонний образок "Дмитрий Солунс­кий. Никола и семь отроков эфесских" из собрания А.С.Уварова (XI-XII вв., ГИМ).

Декоративно-прикладное искусство русских земель XIV-XV вв.

1. Изделия мастеров серебряного и золотого дела: Панагиар мастера Ивана (1435 г., ГОП); Потиры архиепископа Моисея (1329 г., ГОП) и мастера Ивана Фомина (1449 г., ЗИХМЗ); Икона-складень мастера Лукиана (1412 г., ГОП); Панагия-складень с резной иконой мастера Амвросия (1456 г., ЗИХМЗ); Оклад Евангелия Успенского со­бора Московского Кремля (ок. 1415 г., ГОП); Кадило из Благове­щенского собора (конец XV в., ГОП).

2. Резьба по дереву, камню, кости: Людогощенский крест мас­тера Якова Федосова (1329 г., НГМ); Деревянный двусторонний образок "Богоматерь Одигитрия. Борис, Глеб, архангел Михаил" (XV в., ГИМ); Костяной двусторонний образок "Деисус, святые, Федор Тирон" (XV в., ГИМ).

3. Золотая наводка и резьба по меди: "Новгородские" (или "Васильевские") и "Тверские" двери (XIV в.) в Троицком соборе Александровой слободы.

4. Лицевое шитье: Шитая пелена княгини Марии Семеновой (1389 г., ГИМ); Покров "Сергий Радонежский" (начало XV в., ЗИХМЗ); Ши­тый деисусный чин из Троице-Сергиева монастыря (XV в., ГТГ); Пла­щаницы новгородских мастерских: Пучежская (1411 г., ГОП), Хутынс­кая (XV в., НГМ), великого князя Василия Васильевича (1452, НГМ).

Культура Древней Руси

Культура - совокупность созданных обществом материальных и духовных ценностей. Принято в связи с этим говорить о материальной и духовной культуре. Развитие древнерусской культуры проходило в непосредственной связи с развитием восточнославянского народа, становлением государства, укреплением связей с соседними странами. Культура выражает духовную сущность народа, его взгляды на мир, природу, человеческие отношения. Культура Руси складывается в те же века, что и зарождение государства. Особенность Руси в том, что она складывалась и развивалась на достаточно большой территории, где жили различные племена: поляне, северяне, радимичи, и многие др.

В связи с этим славянская культура имеет свои региональные черты - одни для Поднепровья, другие для Северо-Восточной Руси и т.д. Еще одной особенностью развития культуры Руси было влияние соседних народов.В пору уже своего государственного становления Русь испытывала сильное влияние соседней Византии, которая для своего времени была одним из наиболее культурных государств мира.

Таким образом, культура Руси складывалась с самого начала как синтетическая, т.е. находящаяся под влиянием различных культурных направлений, стилей, традиций. Причем влияние иноземных культурных традиции было сильнее в городах, которые являлись центрами культуры, ее наиболее передовых для своего времени черт, то сельское население было в основном хранителем старинных культурных традиций, связанных с глубинами исторической памяти народа. В селах и деревнях жизнь текла в замедленном темпе, они были более консервативны, труднее поддавались различным культурным новшествам.

Языческие духовные традиции, народные в своей основе, оказывали глубокое воздействие на все развитие русской культуры раннего средневековья. Как у любых язычников, у славян существовали жрецы - волхвы. В святилищах (капищах) приносились жертвы изображениям богов - идолам. Однако славянское язычество коренным образом отличалось от античного или скандинавского: ни один бог не являлся, по славянским представлениям, главным среди других, повелителем богов, как например Зевс в античной культуре.

Основными богами были:

Велес - божество в древнерусском языческом пантеоне, "скотий бог", покровитель сказителей и поэзии. Велес — один из величайших богов древнего мира. Его главным деянием стало то, что Велес привел сотворенный Родом и Сварогом мир в движение. День стал сменять ночь; за зимой неизбежно следовали весна, лето и осень; за выдохом — вдох, после печали — радость. Это было не однообразное повторение одних и тех же циклов, а обучение основам жизни. Люди учились преодолевать трудности и ценить счастье.

Перун - главное божество восточных славян, бог грома и молнии. По воззрению славян, Перун в теплые дни весны являлся со своими молниями, оплодотворял землю дождями и выводил из-за рассеянных туч ясное солнце. Его творческой силой пробуждалась природа к жизни, и он как бы вновь созидал мир. Отсюда Перун-производитель, творец. В то же время Перун - божество грозное и карающее; его явление возбуждает страх и трепет. Русское предание наделяет Перуна палицей, плетью, луком и стрелами (в белорусских преданиях). Перун - изображался в образе Воина средних лет с чёрно-серебрянными волосами (подобно грозовой туче) и огненно-золотой клубящееся бородой.

Сварог - бог небесный, отец - Небо. Сварог, сварганить, сварить, свет, святость, свести, цвет. Эти слова объединены идеей сотворения жизни (рог, рок, рождение, речь, нарекать). Сварог - самый великий из русских богов. Это прародитель, пращур, давший ход жизни, давший людям знания и речь. Он сотворил весь космос - вселенную Сваргу. Сварог - во всем. Все в мире - есть Сварог, его часть.

Лада - славянская богиня любви и красоты. Именем Лада древние славяне называли не только изначальную богиню любви, но и весь строй жизни — лад, где все должно было ладно, то есть хорошо. Все люди должна уметь ладить друг с другом. Жена называла любимого ладо, а он ее — ладушкой. «Лады», — говорят люди, когда решили какое-то важное дело, а в древности ладником называли уговор о приданом: лады — помолвка, ладило — сват, ладканя — свадебная песня.

Дажьбог - Солнце - сын Сварогов. Древнее божество Природы, солнечности, «белого света», податель благ. Полностью соответствует античному Аполлону и противопоставлялся христианскому богу-сыну. Дажьбог и Стрибог оба были небесными богами.

Макошь- Древняя богиня земли и плодородия. Дополнением к ней служат "вилы" - русалки, обеспечивающие орошение нив росою. Может быть приравнена к греческой Деметре («Земле-матери») и христианской матери божьей. Часто изображалась с турьим «рогом изобилия».

Семаргл- . Божество семян, ростков и корней растений. Охранитель побегов и зеленей. В более широком смысле - символ «вооружённого добра». Посредник между верховным божеством неба и землёй, его посланец. Имел прямое отношение к Макоши, как божество растительности, связанной с почвой.

Хорс- Божество солнечного светила. Представлял собою некое неотделимое дополнение к образу Дажьбога-Солнца. С именем Хорса связаны ритуальные «хороводы» и русское наречие «хорошо» - «солнечно».

Праздники и обряды славян.

Большим разнообразием отличались языческие обряды и празднества. В результате многовековых наблюдений славянами был создан свой календарь, в котором особенно ярко выделялись следующие праздники, связанные с земледельным циклом:

1. Праздник первых ростков - 2 мая. Постепенно был заменен праздником Бориса и Глеба ("Бориса-Хлебника", "Боришь-день").

11. "Зажинки", окончание жатвы - 7 августа. Праздник "первых плодов" ("Спас" 6 августа).

Многочисленные праздники, коляды, игрища, святки скрашивали быт древнего славянина. Многие их этих обрядов живы в народе и по сей день, особенно в северных областях России, именно там христианство приживалось дольше и труднее, на севере еще сохранились языческие традиции, что привлекает внимание со стороны этнографов.в первых числах каждого месяца. Вот некоторые праздники:

РОДОВНИЦА (24 Кветеня)С заходом Солнца весь честной люд собирается на капище, дабы окликать родителей, угощать их душеньки медом сыченым, кушаньями сухими да нечетными - хлебом-солью! Молодежь на горке "боряхуся со мрунами",справляет тризну,показывая свое искусство в рукоприкладстве. Хозяйки оставляют на ночь на столе кушанья,чтобы "покойнички, наголодавшиеся за зиму",пришедшие повидать родичей, поели - "Не угостишь честь честью покойного родителя о Родовнице - самого на том свете никто не помянет, не угостит, не порадует".

ЖИВИН ДЕНЬ (12 травеня)Утром на Живин день плачет Мать Сыра Земля росою, обладающей силой целебной. Рано по утру собирается молодежь,вместе с восходом идут к капищу, становясь в два ряда, лицом друг к другу, берутся за руки, образуя Живин мост. По этому Мосту из соединенных рук пускали идти маленькую девочку с венком на голове,всю убранную лентами разноцветными да перевязями цветочными.Пройдет по рукам одной пары девочка - забегает живое звено Моста вперед и снова становится в очередь.Так и доходило все шествие до самого озимого поля,где и спускали маленькую Живу наземь.Она срывала пучок зеленой ржи,готовящейся к этому времени выметывать колос.С сорваным колосом бежит Живена назад к капищу,а все,сбившись в кучу,следовали за ней по пятам и пели-голосили хором.Пройдя с песнею до капища,толпа расходилась,обрывая с девочки ленты и цветы на память о Живином дне.Разбрасываемые по капищу ржаные стебли подбираются молодыми парнями. Кому попался с выметшимся колосом - тому и жениться на Таусеня.

РУСАЛЬИ (28 червеня) - девичий праздник.Для сбора участников игрища,накануне вечером,заранее избранной «большухой» рассылаются девчата - послы по всем красным девицам,зовут-позывают их собраться после обеда на капище возле реки.В урочный час сходятся гостейки званые-прошеные,становятся в кружок и рекут-поют слова заветные над испеченным вскладчину караваем.Кроме «большухи» выбираются всем скопом две девушки,которых обступают хороводом.Они стоят в середине,и по окончинии одной игры отдают всем поклоны,и снова становятся в круг,а на их место выбираются другие.После игрищ отправляются девицы в рощу - «березки завивать»,приготавливая столько венков,сколько у каждой завивающей близких-дорогих на свете есть: для родимых отца с матерью,для братьев с сестрами,для милых-любезных сердцу девичьему.По этим венкам гадали о судьбе,отправляя их плыть на сломенном плотике плыть по реке.

Выбор веры.

Контакты с соседними народами привели к проникновению монотеистических представлений в славянскую среду. Язычество уже не могло сопротивляться растущему влиянию монотеизма (единобожия), который исповедовали соседние державы: Византия, Хазарский каганат, Волжская Болгария. Перед Русью встал вопрос о выборе принципиально новой религии.

Летопись рассказывает о выборе веры князем Владимиром, к которому приходили представители всех религий. Наиболее убедительными показались князю аргументы византийского священника. Отправленные в другие страны послы Владимира также нашли лучшей византийскую церковную службу. Было принято решение о крещении Руси по византийскому обряду. Крещение Владимира и его приближенных было совершено в г. Корсуни - центре византийских владений в Крыму (Херсонес располагается в черте нынешнего Севастополя). По возвращению в Киев Владимир приказал повергнуть и уничтожить статуи языческих богов. Всему населению Киева, в одинаковой степени богатым и бедным, предписывалось идти к реке для крещения. На Северо-востоке обращение населения в христианство завершилось лишь к концу XI в. Крещение не раз встречало сопротивление. Наиболее известное восстание произошло в Новгороде. Новгородцы согласились креститься лишь после того, как княжеские дружинники подожгли непокорный город.

Христианство повлияло на нравы и мораль. Церковь запрещала жертвоприношения, общество впервые познакомилось с понятием греха, отсутствующим в языческом мировоззрении.Христианство укрепило княжескую власть. Церковь внушала подданным необходимость беспрекословного повиновения, а князьям - сознание своей высокой ответственности. Принятие христианства способствовало расцвету материальной культуры. Иконопись, фреска, мозаика, приемы кладки кирпичных стен, возведения куполов, камнерезное дело - все это пришло на Русь из Византии благодаря распространению христианства. С христианством пришла письменность на славянском языке, стали создаваться рукописные книги. При монастырях возникали школы. Распространилась грамотность.

Письменность

Основой любой древней культуры является письменность. Долгое время существовало мнение, что письмо на Русь пришло вместе с христианством, с церковными книгами и молитвами. Однако есть свидетельство о существовании славянской письменности задолго до христианизации Руси. Об этом говорит и свидетельство византийского дипломата и славянского просветителя Кирилла. Во время отбывания в Херсонесе в 60-е годы IX в. он познакомился с Евангелием, написанным славянскими буквами. Византийские монахи Кирилл и Мефодий распространяли христианство среди славянских народов юго-восточной Европы. Но главной азбуки не было. Талантливый лингвист, Кирилл взял за основу греческий алфавит, состоящий из 24 букв, дополнил его характерными для славянских языков шипящими (ж, щ, ш, ч) и несколькими другими буквам создал его.Славянский алфавит первоначально состоял из 43 букв, близких по написанию греческим. Каждая из них имела свое название: А - «аз», Б - «буки» (их сочетание образовало слово «азбука»), В - «веди», Г - «глаголь», Д - «добро» и так далее. Буквы на письме обозначали не только звуки, но и цифры. «А» - цифру 1, «В» - 2, «Р» - 100. На Руси только в XVIII в. арабские цифры вытеснили «буквенные».В честь своего создателя новая азбука получила название «кириллица». Есть немало свидетельств о широком развитии грамотности на Руси в ХI-ХII вв. Однако она была распространена в основном лишь в городской среде, особенно в кругу богатых горожан. В сельской местности, в дальних, глухих местах население было почти сплошь неграмотным. С XI в. в богатых семьях стали учить грамоте не только мальчиков, но и девочек. Ярким свидетельством широкого распространения грамотности в городах и пригородах являются берестяные грамоты. Изготовление древних рукописных книг было делом дорогим и трудоемким. Материалом для них служил пергамен - кожа особой выделки. Лучший пергамен получался из мягкой, тонкой кожи ягнят и телят. Средневековые чернила были бурого цвета, так как делались на основе железистых составов, а проще говоря, ржавчины.

Для украшения рукописи заглавия в средние века писали особым, декоративным шрифтом - вязью. Буквы, вытянутые вверх, переплетались между собой (отсюда и название - вязь), образуя текст, похожий на ленту орнамента. Писали вязью не только на бумаге. Золотые и Серебряные сосуды, ткани часто покрывали нарядными надписями. Первую, заглавную букву в тексте - «инициал» - писали крупнее и красивее остальных, украшали орнаментом, иногда в виде человечка, животного, птицы, фантастического существа. Обычно инициал был красным. С тех пор говорят - «писать с красной строки». Завершался раздел «концовкой» - небольшим рисунком, на пример, изображением двух птиц, похожих на павлинов.

Литература.

В связи с распространением христианства на Руси (главным образом, при монастырях) стали создаваться школы для "книжного учения". В Киеве при соборе Св. Софии была создана обширная библиотекаВажным видом чтения средневекового русского человека были жития святых. На Руси стала создаваться собственная житийная литература. Среди них - "Сказание о Борисе и Глебе", "Жития" княгини Ольги, игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия и др.Литература XII в. продолжает традиции русских сочинений XI в. Создаются новые церковные и светские произведения, отмеченные яркой формой, богатством мыслей, широкими обобщениями; возникают новые жанры литературы.

На склоне лет Владимир Мономах пишет свое знаменитое «Поучение детям», ставшее одним из любимых чтений русских людей раннего средневековья.

В своей «Притче о человеческой душе» (конец XII в.) епископ города Турова Кирилл, опираясь на христианское миропонимание, дает свое толкование смысла человеческого бытия, рассуждает о необходимости постоянной связи души и тела. В то же время он ставит в своей «Притче» вполне злободневные для русской действительности вопросы, размышляет о взаимоотношении церковной и светской власти, защищает национально-патриотическую идею единства Русской земли, которая была особенно важна в то время, как Владимиро-Суздальские князья начали осуществлять политику централизации накануне монголо-татарского нашествия.

Фольклор

Повседневная жизнь и яркие удивительные события отражались в устном народном творчестве. Песни, былины, загадки, пословицы дошли до нас через многие столетия, и нередко бывает трудно отделить раннюю основу фольклорного произведения от позднейших напластований.Исследователи народного творчества выделяют обрядовый фольклор, связанный с земледельческим календарем и уходящий корнями в древние языческие верования. Таковы песни и пляски, связанные с Масленицей, днем Ивана Купалы, рождественские коляды. К обрядовому фольклору относятся также свадебные песни и гадания.

Однако народное творчество носило далеко не только обрядовый характер. Сохранилось множество загадок, заклинаний, заговоров на бытовые темы. На пирах пелись песни, рассказывались сказки и легенды. Вероятно, уже тогда сложились основные сюжеты русских народных сказок: о лисе и волке, о бабе-Яге, о змее, о скатерти-самобранке и т.п.

Особое место в фольклоре занимает былинный эпос. Среди древнерусских былинных сюжетов выделяются былины об Илье Муромце, о Микуле Селяниновиче, о Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче.

Фольклор оказал большое влияние на становление и развитие древнерусской литературы.

Архитектура и строительство

Недаром говорят, что архитектура - это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева.

Для русской деревянной архитектуры была характерна многоярусность строений, увенчивание их башенками и теремами, наличие разного рода пристроек - клетей, переходов, сеней. Затейливая художественная резьба по дереву была традиционным украшением русских деревянных строений. Эта традиция живет в народе и до настоящей поры.

Первая каменная постройка на Руси появилась в конце X в. - знаменитая Десятинная церковь в Киеве, сооруженная по указанию князя Владимира Крестителя. К сожалению, она не сохранилась. Зато по сей день стоит знаменитая киевская София, возведенная несколькими десятилетиями позже.

Во Владимиро-Суздальской земле и Москве строили из ослепительного белого известняка, добытого в каменоломнях, тщательно отесанного в аккуратные прямоугольные блоки. «Белый камень» мягок и легко поддается обработке. Вот почему стены владимирских храмов богато украшены скульптурными рельефами.

В конце XV в. На Руси появился новый материал - кирпич. Он получил широкое распространение, так как был дешевле и доступнее камня.

Софийский собор, созданный в пору утверждения и возвышения Руси при Ярославе Мудром, показал, что строительство - это тоже политика. Этим храмом Русь бросила вызов Византии, ее признанной святыне - константинопольскому Софийскому собору.

В XII в. традиции древнерусской архитектуры не утрачивают свою связь. По образному выражению одного искусствоведа, по всей Руси прошагали русские однокупольные храмы-богатыри, сменившие прежние пирамиды. Купол возносился вверх на мощном, массивном квадрате. Таким стал Дмитриевский собор во Владимире-на-Клязьме, собор святого Георгия в Юрьеве-Польском.

Большого расцвета архитектура достигла в годы правления Андрея Боголюбского во Владимире-на-Клязьме. С его именем связаны постройка Успенского собора во Владимире, красиво расположенного на крутом берегу Клязьмы, белокаменного дворца в селе Боголюбове, «Золотых ворот» во Владимире - мощного белокаменного куба, увенчанного златоглавой церковью. При нем же было создано чудо русской архитектуры - храм Покрова на Перли. Брат Андрея - Всеволод III продолжал эту строительную деятельность. Его мастера оставили потомству замечательный Дмитриевский собор во Владимире - величественный и скромный.

Ремесла

Изучение материальной культуры Древней Руси основывается, главным образом, на археологических источниках. Археологам нередко встречаются различные сельскохозяйственные орудия: в южных лесостепных районах - рало, плуг, борона, в лесной полосе - двузубая соха, борона-суковатка.

Наряду с земледелием и лесными промыслами у восточных славян развивались ремесла. Древнерусские ремесленники освоили сложнейшую технику обработки металла. Кузнецы изготовляли лопаты, топоры, лемехи, серпы, ножи, рыболовные крючки, сковороды, сложные замки и др.

Но особенно успешно развивалось оружейное производство: производились мечи и боевые топоры, шлемы, щиты, наконечники стрел и копий. Русские мастера делали кольчуги из переплетенных железных колец. Это умение пришло с Востока, в Европе кольчуг плести не умели.

Оружие нередко украшалось чернью или серебряным узором. Ювелирное производство развивалось и отдельно от оружейного. Работая в технике литья или ковки, мастера изготовляли кольца, браслеты, перстни, кресты, медные и серебряные блюда и кубки и т.п.

Исключительно тонкой работы требовало украшение изделий сканным узором или зернью. Скань - изделие из золотой или серебряной проволоки, которая напаивалась на металлическую основу. Зернь - узор из мельчайших золотых или серебряных зерен, которые также напаивались на металлическую пластинку. На основе скани возникла и техника перегородчатой эмали, когда ячейки между сканными перегородками заполнялись цветной эмалью.

Массовым было гончарное ремесло. Глиняная посуда, изготовленная с применением гончарного круга была очень разнообразна и использовалась повсеместно.

Столь же широко распространенным было плотницкое ремесло. Основными инструментами древнерусского плотника были топор и тесло, с помощью которых возводились избы, крепостные стены и церкви, украшенные затейливой резьбой.

Развивались и другие ремесла: кожевенное, сапожное, портновское, делившиеся, в свою очередь, на множество специальностей. Всего исследователи насчитывают в Киевской Руси до 70 ремесленных специальностей.

Искусство

С распространением культового каменного строительства развивалась монументальная живопись. Византийские и русские мастера украшали интерьеры храмов мозаиками и фресками. В киевском Софийском соборе втехнике мозаики были выполнены подкупольное изображение Христа-Пантократора (Вседержителя) и Богоматери, апостолов. Мозаика собора имеет 130 оттенков.

Особенно широко применялись фресковые росписи. В Софийском соборе фресками были покрыты практически все стены, однако до наших дней сохранились лишь немногие. Часть фресок посвящена светским сюжетам: два групповых портрета семьи Ярослава Мудрого, охотничьи сцены, изображения акробатов, музыкантов.В каждой церкви находились иконы. Самой знаменитой из икон той эпохи является "Богоматерь Владимирская", созданная в начале XII в. В это время прославился печерский монах-живописец Алимпий, про которого современники говорили, что он «иконы писать хитр бе [был] зело». Про Алимпия рассказывали, что иконописание было главным средством его существования. Но заработанное он тратил весьма своеобразно: на одну часть покупал все, что было необходимо для его ремесла, другую отдавал беднякам, а третью жертвовал в Печерский монастырь.

В начале XIII в. прославилась ярославская школа иконописи. В монастырях и церквах Ярославля было написано немало превосходных иконописных произведений. Особенно известна среди них так называемая «Ярославская Оранта», изображавшая Богородицу.

Наряду с монументальной живописью и иконописью высокого искусства достигли мастера книжной миниатюры.

Заключение.

Киевская Русь благодаря творческому усвоению полученных из Византии христианства и античного наследия достигла высокого уровня культурного развития, встав вровень с западноевропейскими странами. Культурные традиции, созданные в киевский период, получили дальнейшее развитие в эпоху раздробленности, но многие из них не смогли пережить монгольское нашествие. И это был не единственный драматичный период в развитии культуры на Руси. Трудно представить сколько бесценных памятников, обычаев и традиций было уничтожено во время революций, войн, борьбы с «пережитками старой идеологии».

Растеряв много ценного на этом пути, люди, наконец, становятся мудрее и бережливее. Возрождаются из небытия многие русские традиции и обряды. Растет интерес к народной культуре и быту. Хочется надеяться, что это не временное увлечение, а серьезное желание восстановить прерванную связь времен.

Еще Пушкин говорил, что уважение к минувшему - черта, отличающая образованность от дикости.

Список литературы

1. История России с древнейших времен до конца XVII века /Под ред. А.Н.Сахарова, А.П.Новосельцева. - М., 1996;

2. История России. Киевская Русь /Вернадский Г.В./

3. Рябцев Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь: Рассказы о русской культуре. - М., ВЛАДОС, 1995.

4. История России /А.С. Орлов, В.А. Георгиев/

5. Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах, - М., 1987, том 1.

6. Орлов С.А., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России.-М., 1999.

7. Русские Веды. Песни птицы Гамаюн. Велесова книга - М., 1992.

8. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М., 1987.

9. Сквозь века - М., 1986.

10. Сахаров А.Н., Новосельцев А.П. История России с древнейших времён до конца XVII века. М., 1996.

В предыдущих статьях мы выяснили, что древнерусский и древнеславянский периоды относятся к гораздо более ранним временам, чем собственно исторические рамки Киевской Руси, как и то, что территория расселения Предков Славян и Ариев не ограничивалась просторами нынешней России и славянских стран. Автор многотомных трудов, посвященных исследованию истории и культуры древнейшей Руси Е.И.Классен писал, что «славяно-руссы (…) оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности, искусствах и просвещении», он же считал, что распространением культуры Европа обязана славянам, которые даже грамоту имели «…не только прежде всех западных народов Европы, но и прежде римлян и даже самих греков и что исход просвещения был от русов на Запад, а не оттуда к нам» .

П.П.Орешкин («Вавилонский феномен», 1984 г.) пришел к выводу, что все древнейшие цивилизации – от Египта, Крита, Этрурии, Рима, Греции были славянскими, следовательно, и памятники культуры этого периода тоже справедливо можно отнести к наследию протославян. Как мы уже говорили, многие надписи на ряде древнейших памятниках культуры этих государств подлежат расшифровке, только если взять за основу славянские языки.

Древнее искусство наших Предков, таким образом, не ограничивается только предметами материальной культуры, найденными на территории как современной России, так и на землях, принадлежащих ей в прошлом. Но сегодня речь пойдет именно о материальных свидетельствах древней культуры славян.

Многие ученые, в том числе, академик Николай Яковлевич Марр, подводят серьезную доказательную базу под то, что скифы и славяне – это один и тот же народ. Это согласуется с данными древнегреческих и древнеримских историков и писателей. Марр приходит к выводу, что и говорили скифы на славянском языке. Значит, и знаменитое золото Царских Скифов – это тоже древнее искусство Предков. Искусствоведы осторожно заявляют, что в некоторых славянских изделиях присутствуют скифские мотивы. Кстати, при раскопках Пазырыкского кургана на Алтае в могиле скифского вождя, погребённого в V в. до н.э. был найден музыкальный инструмент, который можно считать прообразом современной арфы.

«Скифская арфа», была найдена еще в 1947 г.

Однако и на территории Киевской Руси обнаружено множество свидетельств того, что древнее искусство славяно-русов отличалось высоким уровнем развития.

Разный уровень мастерства в одну и ту же историческую эпоху объясняется тем, что простонародная бытовая утварь (сосуды, разнообразные застежки, пряжки и т.д.) имела одно назначение, а предметы, окружающие княжескую знать – другое. Во втором случае все эти предметы, помимо практического применения, имели и другое – представительское.

Поэтому кубки, чаши, оружие, фибулы и т.д. были затейливо украшены, иногда инкрустированы драгоценными камнями, ведь это были уже не обычные вещи, а предметы искусства. Поэтому, к примеру, керамика Черняховской культуры украшена простым геометрическим орнаментом, напоминающим малороссийские узоры на скатертях и полотенцах. А уже ювелирные изделия этой же культуры отличаются искусностью и разнообразием. Черняховские мастера знали, что такое ювелирная ковка, готовое изделие выполняли по восковой модели, использовали для украшения зернь, а также выемчатую эмаль (которая считается высшим достижением ювелирного мастерства IV-V веков н.э.).

В материалах раскопок Среднего Поднепровья (в Зарубинецкую эпоху, II-I вв. до н.э.) находят множество бронзовых фибул. Кстати, в том числе, и по характерной фибуле (а также покрою накидки и описаниям внешности) исследователи определили, что легендарный древнегреческий Ахилл на самом деле был скифом.

К середине первого тысячелетия нашей эры относится множество женских ювелирных украшений. На протяжении веков менялись стили, материалы. Так, если более ранние фибулы довольно объемные, например, они могли изображать какое-нибудь фантастическое чудовище, то более поздние становятся плоскими и больше напоминают текстильные узоры. Затем (уже к VI – VII векам) на фибулах появляются сначала Богини-птицы, а потом и композиции, изображающие животных, птиц, человека. Наиболее совершенными считаются предметы прикладного искусства, обнаруженные в районе села Зеньково и Пастеровского городища. Берегини с воздетыми руками-птицами – один из основных мотивов бронзовых зеньковских фибул.

Интересны также обнаруженные у села Мартыновка серебряные фигурки. Они слегка позолочены и изображают фигуры коней и людей в движении, при этом все фигурки отличаются причудливой декоративной отделкой, а силуэты коней напоминают тонкий орнамент. Предположительно эти фигурки крепились к седлу и служили оберегами в пути.

Для этого времени характерны и женские украшения – массивные змеевидные браслеты, лунообразные серьги. Спустя столетие распространяются такие сложные техники как перегородчатая эмаль, чернение по серебру, скань, гравировка по металлу, все это отличается невероятной тонкостью и красотой. Также в ходу были изящные серьги необычайно филигранной работы, украшенные зернью и образующие сквозной узор из тончайшей скани. С древнейших времен обнаруживаются и женские височные кольца, которые были не только украшением, но и защитой.

Высочайшего уровня достигли обработка камня, дерева, что нашло отражения в памятниках древнерусского деревянного и каменного зодчества и породило особый русский архитектурный стиль (об этом мы уже писали в других статьях).

Храмы богато украшаются фресками, на протяжении столетий, сохраняющих свои цвета. Позднее на смену безымянным гениальным мастерам приходят те, чьи имена дошли до наших дней. Зарождаются живописные направления и школы. Развиваются самобытные промыслы. Так, около тысячелетия назад широкое развитие получает резьба по кости, из которой потом выделятся самостоятельные направления, например, знаменитая холмогорская резьба.

Из раскопочного материала примерно восьмого столетия особый интерес представляют два турьих рога, найденных в кургане «Черная Могила». Находка предположительно датируется эпохой Святослава. Турьи рога-ритоны использовались и на княжеских пирах, и как ритуальный символ благоденствия (рог изобилия). Изображения таких рогов встречаются на каменных стелах на путях хлебной торговли славян (примерно IV-V веков до н.э.). Оба рога окованы чеканным серебром с позолотой. На фасаде первого рога можно рассмотреть изображения фантастических фигур и грифоноподобных коней, левее – орла и бегущих собак, справа от коней – барс и огромный петух, далее идут человеческие фигуры. Все это воспринимается как богатый декоративный узор. А композиция, по мнению исследователей, воспроизводит мотивы славянской мифологии. Второй рог украшен только растительным орнаментом. Переплетение листьев и стеблей воспринимаются как роскошные узоры на золотой ткани. Оба рога исследовались множеством авторов, в том числе, академиком Б.А. Рыбаковым в работе «Древности Чернигова».

Спустя два-три столетия количество ремесленных специальностей, которым владели древнерусские мастера, приближалось к шестидесяти. Часть их основывалась на сложном металлургическом производстве, производилось более 150 видов железных и стальных изделий. Многие из них были искусно декорированы. Древнерусские ювелиры изготавливали самые разные золотые, серебряные, бронзовые и медные украшения, владели чеканкой цветных металлов.

Все вышеперечисленное отражает лишь несколько станиц тысячелетней истории Предков, их богатейшей культуры. Вместе с тем, даже такой небольшой срез показывает самобытность, значительность и высокий уровень древнего искусства славян и объясняет культурный взлет Руси на рубеже XI - XIII веков.

Источники:

1. Е.И. Классен - Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и Славяно-Руссов до Рюрикового времени в особенности.

2. Рыбаков Б.А. - Язычество Древних Славян 1981.pdf

3. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси 1987.pdf

4. П.Орешкин. Вавилонский феномен.

5. Марр Н.Я. Избранные работы. (в 5-ти томах)

1. В.Н.Басилов «Скифская арфа»: древнейший смычковый инструмент?// СЭ. 1991. №4. С. 140-154.

Прикладное искусство праславянских племен лужицко-скифского времени в какой-то мере известно нам по археологическим материалам, но мы всегда должны помнить о том, что нам остались недоступны наиболее обильные и богатые разделы народного творчества: вышивки на тканях, деревянная резьба, пышный, но недолговечный реквизит языческих молений и празднеств.

Влияние двух культур на праславян

Рассматривая археологический материал конца бронзового века и на ранних этапах железного века, мы постоянно будем встречаться с тем обстоятельством, что весь праславянский мир был поделен тогда на две разные области, входившие в зоны разных культур: западная – в довольно однородную обширную зону лужицкой культуры, а восточная – в менее однородную, но тоже обширную зону скифской культуры.

Вычленение собственно славянского массива внутри «венедской» лужицкой культуры гальштатского времени производится не столько по четким признакам той самой эпохи, сколько по ареалам предшествующей и последующих культур, более определенно относимых к славянам.

Впрочем, славяно-кельтский рубеж внутри лужицкой культуры устанавливается довольно точно: границей является Одер; западнее жили кельтские племена, а восточнее – славянские . Что касается скифской половины праславянского мира, то она выделяется из общей массы скифоидных археологических культур, во-первых, по принципу занятия земледелием (собственно скифы были только скотоводами-кочевниками), во-вторых, по данным топонимики, а в-третьих, по результатам соотнесения археологических культур с подробными географическими данными Геродота . Праславянской частью условной Скифии были: лесостепное Правобережье Днепра, берега Ворсклы (район славянской колонизации VIII – VII вв. до н. э.) и верхняя половина бассейна Южного Буга. Севернее границы скифской археологической культуры, воспринятой праславянскими племенами, на очерченной территории жили другие праславянские племена, культура которых почти не была затронута скифским влиянием (милоградская культура геродотовских невров).

Среднеднепровских праславян Геродот выделял из общей массы племен, живших в Скифии, то называя их «борисфенитами» (по Борисфену – Днепру), то приводя их самоназвание: «Всем им в совокупности есть имя – сколоты по имени их царя. Скифами же их назвали эллиныъ .

Греки, покупавшие у сколотов-праславян хлеб, не случайно объединили их со скифами под одним общим именем, так как племена Среднего Поднепровья испытали очень сильное влияние скифов, которое сказалось в материальной культуре (главным образом в вооружении), искусстве и даже в языке. Именно к этому времени относится появление в праславянском языке слова «бог», свидетельствующее о влиянии и в религиозной сфере, проявившемся, как уже говорилось, и в погребальном обряде.

Само собой разумеется, что земледельческая специфика культов не могла исчезнуть; она сохранилась, главенствовала, но общая сумма религиозных представлений увеличилась за счет включения ряда иранских элементов. Вероятно, в эти века проникли к славянам имена таких иранских божеств, как Хоре – Солнце и Симаргл – священная крылатая собака. Впрочем, эти явные иранизмы ощущались только в славянской верхушечной культуре и дожили лишь до XII в. н. э.; в народный фольклор они не проникли.

В Левобережье Днепра соседями славян-колонистов были родственные скифам гелоны. Огромный город Гелон (Бельское городище на Ворскле) был заселен, по-видимому, как праславянами, появившимися на берегах Ворсклы за два века до основания города, так и гелонами, занявшими эти полустепные пространства одновременно со скифским вторжением в Причерноморье. Нельзя исключать из состава населения Гелона и местные автохтонные племена (возможно, прабалтийские), жившие здесь до прихода праславян и гелонов. Эту оговорку необходимо сделать, так как приходится использовать интересный материал Бельского городища, не дожидаясь того времени, когда скифологи расчленят его на этнические группы.

Отражение лужицкой и скифской культуры на славянах

Две зоны праславянского массива – лужицкая и скифская – не были отгорожены друг от друга, и в археологическом материале отразилось взаимопроникновение их. Лужицкая культура просачивалась в восточном направлении до Днестра, а скифские вещи встречаются по всей западной половине праславянщины между Вислой, Одером и Дунаем, не переходя, впрочем, славяно-кельтскую границу и не доходя до моря, т. е. точно замыкаясь в пределах праславянского расселения . Это объясняет нам представление античных географов о том, что в Южной Прибалтике «Кельтика» соседит со «Скифией». В данном случае под Скифией подразумевался славянский массив.

Очевидно, внутри праславянского мира существовало какое-то внутреннее общение племен, передвижения, торговые связи, в отдельных случаях могли быть и походы.

Вовлечение праславян в две различные культурные области затруднило целостное рассмотрение всего праславянского массива от Одера до Ворсклы в лужицко-скифское время, но, ведя речь об этапах развития славянского язычества, нельзя ограничиваться той или иной половиной славянщины, так как шел единый процесс, что подтверждается целым рядом примеров.

В отдельных случаях, учитывая фрагментарность дошедших до нас материалов, допустимо использовать некоторые находки, характеризующие ту или иную культурную зону в целом как определенную стадию, даже если нельзя утверждать принадлежность их славянам.

Религия скифских племён

Современником описанных выше зольников в восточной части праславянского мира был Геродот, оставивший очень интересные и важные записи о религии скифских племен. При анализе данных Геродота очень часто забывают о том, что у него были две точки зрения на скифов и на Скифию. Когда он говорил о противостоянии скифов персидскому нашествию, он имел в виду разные племена скифской федерации, объединившиеся против вторгшихся персов. Подразумевалась некая большая Скифия, охватывавшая различные этнически племена (в том числе и сколотов-праславян). Такому обобщенному взгляду способствовало действительно существовавшее единство скифской воинской всаднической культуры, проявлявшееся в типах вооружения, конского снаряжения и в украшении оружия звериной орнаментикой.

Когда Геродот определил такую Скифию как огромный квадрат площадью около 500 000 кв. км, то он не совершил ошибки, так как археологические культуры скифского облика (с отдельными местными отличиями) действительно покрывают такое пространство в степях, лесостепи и отчасти в лесной зоне Восточной Европы.

Но вместе с тем Геродот видел различие внутри Скифии и в отдельных случаях оговаривал его. Так, он четко противопоставил два ежегодных праздника в Скифии.

1. Скифы больше всего чтут бога войны Арея и приносят ему в жертву людей, коней и быков. На большом холме из хвороста водружался «древний железный меч» .

2. Сколоты [которых греки тоже называли скифами ] ежегодно отмечают праздник в честь золотого плуга, ярма, топора и чаши, упавших с неба около тысячи лет тому назад .

Контраст выступает резко: в одном случае – набор разных священных предметов, во главе перечня которых – снаряжение для парной упряжки пашущих волов (ярмо и плуг), а в другом – единственный символ воинов – меч. Когда степные скифы приносят клятву, то они клянутся не золотым аграрным набором, а мечом, стрелами, топором и копьем, т. е. своим степным оружием (Геродот. История, IV – 70).

Об этих двух праздниках Геродот говорит в разных местах, и там, где он дает общий очерк скифской религии, он не вспоминает о почитании золотого плуга, что совершенно естественно, так как этот земледельческий праздник к собственно скифам-кочевникам не имеет отношения. Одиннадцать раз Геродот говорит о том, что скифы – скотоводы-кочевники, коневоды, что они не занимаются хлебопашеством, у них нет ни полей, ни оседлых поселений .

Жертвоприношения у скифов

В строгом соответствии с этим находится и его описание религиозных обычаев скифов: убийство 50 всадников на годичных поминках по царю, принесение в жертву коней, варка жертвенного мяса в походных котлах на костях и сале убитого животного из-за безлесности степи, сожжение ошибившихся знахарей в кибитке, запряженной быками. Геродот особо оговаривает, что свиней в жертву скифы не приносят, так как они вообще «не имеют обыкновения содержать свиней в своей стране» (Геродот. История, IV – 63). Это резко расходится с верованиями земледельческих племен, у которых свинья является одним из главных жертвенных животных, а свинина, ветчина – главным ритуальным кушаньем вплоть до XIX в. Добавим, что царские скифы (и только они) почитали покровителя коней Фагимасада-Посейдона.

Из приведенного перечня видно, что очерк скифской религии у Геродота относится исключительно к кочевнической южной половине обширного скифского пространства. К этим же, собственно скифским, племенам степного юга мы должны отнести и следующую геродотовскую фразу: «У скифов не в обычае воздвигать кумиры, алтари и храмы богов, кроме Арея» (Геродот. История, IV – 59). Археология показывает, что действительно алтари и жертвенники геродотовского времени начинают встречаться только там, где кончается скифская степь, где начинается земледельческая зона, где есть «города» (отсутствующие у скифов), – у сколотов-праславян Правобережья Днепра и Ворсклы и у соседних земледельцев гелонов Посулья и Северского Донца.

У борисфенитов Правобережья Днепра («скифов»-пахарей, сколотов) известен ряд своеобразных глиняных жертвенников, обнаруженных на больших городищах – Мотронинском, Пастерском, Жаботинском, Трахтемировском. Первые два представляют собой глиняные столбы диаметром около метра. Верхняя часть покрыта семью рельефными концентрическими кругами; четыре круга ближе к центру, а три круга ближе к краю жертвенника; в центре – мискообразное углубление.

Около жертвенников найдены обугленные колосья пшеницы и кости животных. Связь с аграрной магией выступает явно. Интересно сакральное число 7, свидетельствующее об уранических представлениях, о 7 небесных кругах .

Более сложными представляются жертвенники двух других городищ. На Трахтемировском городище жертвенник находился в небольшом помещении длиной 6 м и представлял собой круг в 150 см в диаметре, прочерченный прямо на глиняной промазке пола. С одной стороны круг был украшен спиралями. Жертвенник был прокопчен; на нем находились глиняная миска и греческий расписной килик родосской работы. Рядом находился сосуд в виде птицы; такие птицевидные сосуды широко распространены в это время и у западных праславян. В Жаботине жертвенник VI в. до н. э. тоже находился внутри здания 9 X 9 м, диаметр его тоже около полутора метров. Середина жертвенника, или сакрального круга, покрыта концентрическими кругами, затем следует кольцо, заполненное упрощенным меандром, а у самого внешнего края идет крупный бегуще-спиральный орнамент, близкий к трипольскому.

Возможно, что здесь он тоже выражал идею непрерывного бега времени путем серии восходов-заходов .

Все эти жертвенники являлись принадлежностью культа малых форм; в помещения, где они находились, могли вместиться не более 40 – 60 человек. Следовательно, они служили всего лишь нескольким семействам одного небольшого участка «города», может быть, соседям, родичам или, говоря средневековым языком, «уличанам». Могло быть и другое: в помещении, где символические круги вырезаны прямо в полу жилища, мог жить какой-нибудь волхв, жрец, производивший часть своих священнических действий дома, где он мог гадать, давать советы и т.п. Слишком уж непохожи эти «домашние» алтари на общественные сооружения. Впрочем, быть может, будущие раскопки точнее установят, были ли стены у этих сооружений. Если же были только обожженный пол и крыша на столбах, то сооружение могло служить и более широкому кругу сограждан.

Большой интерес представляют находки на самом дальнем восточном краю праславянского мира, где славяне в VIII – VII вв. до н. э. вклинились в будино-гелонскую среду, – на Ворскле, в упоминавшемся уже не раз Бельском городище. Приведу слова Б. А.

Шрамко, производившего там раскопки: «В 1972 г. на Восточном укреплении Бельского городища удалось обнаружить остатки святилища VI – V вв. до н. э., в котором свершались обряды, связанные с культом растительности и плодородия. В большом раскопе XXIII (площадь 1891 кв. м) обнаружена довольно чистая площадь без обычной массы бытовых и хозяйственных остатков и сооружений.

В юго-восточной части находилось святилище, в котором на протяжении 70 м было 7 жертвенников, из которых 6 расположены в основном по линии север – юг, а 7-й – к востоку от неё. Рядом имелось три больших круглых ямы. Вылепленные из глины на земляном возвышении жертвенники имели форму круга диаметром 40 – 50 см.

Положенный на землю слой глины толщиной 3 – 3,5 см был тщательно заглажен, обожжен и побелен. Высота жертвенников 30 – 40 см. Вокруг найдено совершенно небывалое количество сделанных из глины культовых предметов: зооморфные и антропоморфные статуэтки (в целом виде и в обломках), культовые лепешки, сосуды, светильники, глиняные модели частей тела животных для гадания.

Среди статуэток имеются подлинные шедевры культовой глиняной: пластики скифской эпохи» .

Эти сооружения под открытым небом, на расстоянии около 10 м друг от друга, могли быть памятниками общественного культа.

Культовые фигурки скифов

Глиняная культовая пластика представляет большой интерес.

Здесь есть сидящие женские фигуры, изображающие беременных; есть фигурки медведей, быков, рыси, но особый интерес представляет изображение лося, приносимого в жертву: вылеплена передняя часть туши с головой, частью хребта и ребрами (в том месте, где должно находиться сердце). Как бы отвечая Геродоту на его заметку о неприятии настоящими скифами: свиных жертв, жители Гелона приносили в жертву свиней («кости свиньи: не только обычны, но даже преобладают»), доказывая тем свою непричастность к скифам-кочевникам. В жертву приносили также быков, овец, коз, коней и собак .

Около Гелона, в одном из курганов, было найдено погребение «жрицы, связанной с земледельческим культом плодородия…». «Около могилы на уровне погребенной почвы оказалось огромное кострище, в золе которого найдены остатки сожженной соломы и зерен пщеницы, ячменя, ржи, овса, бобовых, а также культовые модели зерен из глины» .

В связи с аграрной магией немалый интерес представляют не только глиняные модели зерен, но и глиняные крестообразные рогульки , находящие соответствие, во-первых, в тех «рогатых лепешках», которые греки приносили в жертву Аполлону, а во-вторых, в многочисленных восточнославянских этнографических примерах. Весной, задолго до сева яровых, у русских, украинцев и белорусов пекли печенье в форме креста. Судя по позднейшему приурочению к средокрестной неделе великого поста, первоначально, в дохристианские времена, выпечка крестов производилась в дни весеннего равноденствия, т. е. на языческую масленицу; в пользу этого говорит и равнозначность крестов из теста с благовещенской просфорой (25 марта). В кресты запекали зерна, монеты.

Испеченные кресты крошили в лукошко с посевным зерном, по запеченной монете определяли, кто первым должен начинать сев; иногда кресты целиком клали в лукошко. Кресты съедали в день выпечки, часть оставляли на день сева, чтобы съесть их в поле, а часть давали скоту, иногда ими кормили коней и скотину в юрьев день при первом выгоне .

Магический характер аполлоновых рогатых лепешек не подлежит сомнению. Знак косого креста, похожий на глиняные рогатые лепешки, встречается на глиняных чарах с поддоном, возможно служивших для чародейства .

В прямой связи с культом плодородия стоит орнаментика глиняных ковшей, к которым очень хорошо подошел бы средневековый термин «черпала», упоминаемый в связи с языческими аграрными праздниками. Ковш – вообще один из наиболее устойчивых видов ритуальной посуды. Деревянные ковши в виде лебедя известны ещё в уральском святилище бронзового века (Горбуновский торфяник), а доживают они в деревенском быту, и именно как ритуальные, вплоть до XIX в., когда их хранили даже в часовнях и пили из них по «канунам».

Скифские ковши не несут никаких птичьих черт, но на них есть очень интересный орнамент заклинательного характера. Возьмем в качестве примера ковш из Макеевки в бассейне Тясмина .

Широкий мискообразный ковш орнаментирован снаружи, в донной части, большим «мальтийским» крестом и зигзагами. Четырехсторонний орнамент, очевидно, связан с понятием четырех сторон света, с повсюдностью, повсеместностью, «на все четыре стороны». На высоко поднятой ручке ковша изображен знак, который я считаю разновидностью знака плодородия, названного А. К. Амброзом «ромбом с крючками». Он представляет собой ромб, к углам которого приставлены (вершиной к углу) небольшие треугольники. Этот знак тоже похож на мальтийский крест, но с иной пропорцией частей: здесь сердцевина сильно увеличена, а лопасти креста уменьшены, но идея повсеместности, распространения благодати «семо и овамо», вероятно, тоже присутствует. Такой же крест и тоже на ручке ковша известен по раскопкам Бельского городища .

Ромбическо-крестовидный знак тяготеет, как мне кажется, к тем областям, где наряду с земледелием очень важную роль играет и скотоводство. Он широко известен в этнографии у венгров, у гуцулов, встречаясь (как и колесо с шестью спицами) на сундуках и скрынях для хранения домашних ценностей. В скифской среде этот знак известен на пограничье со степью, на самом южном краю правобережных скифов-пахарей и на Ворскле, отделявшей земледельцев от номадов.

Значение нашего знака как символа плодовитости скота очень рельефно выступает в закавказском археологическом материале .

Звери в скифском искусстве

В связи с археологией скифской половины праславянского мира необходимо коснуться, хотя бы вскользь, такой широкой и многогранной проблемы, как звериный стиль скифского искусства. После работы Стжиговского и открытий С. В. Руденко и М. П. Грязнова проблема эта стала общеевразийской и охватила многие десятки или сотни древних племен.

Усилия значительного отряда исследователей проясняют многие отдельные стороны проблемы, но гигантский территориальный размах и обилие материала все ещё затрудняют её окончательное решение на уровне историко-культурного синтеза, опирающегося на четкую и убедительную хронологию, с одной стороны, и на равномерное рассмотрение общего и локального – с другой.

В зверином стиле скифских и скифоидных племен содержится и информация об охотничьем прошлом скотоводческих племен, и данные о позднем этапе тотемизма, и яркий рассказ о многолетнем рейде скифской конницы по землям древних государств Ближнего Востока, известном нам по письменным источникам, а также сведения о походах в Центральную Европу за Карпатский хребет, о которых нет ни одного исторического свидетельства. Нечего и говорить о том, как много может дать звериный стиль для понимания идеологии и религиозных представлений самих скифов и тех соседних племен, которые восприняли черты всаднической скифской культуры, соединив их с элементами своей, унаследованной культуры. В качестве примера можно привести интереснейший комплекс из кургана № 2 в Жаботине на Тясмине. Здесь найдены две резные костяные бляшки – каждая с изображением лосихи и маленького лосенка. Дата – VII – VI вв. до н. э. Это уводит нас к далеким охотничьим мифам о двух рожаницах, рождающих «оленьцов малых» . Не меньший интерес представляют костяные пластины (накладки лука?), украшенные гравированными изображениями лосей и хищных птиц. Подробнее я коснусь этой серии изображений (борьбы лосей с грифами) в главе о мифологии.

Помимо некоторой близости к мифологическим сюжетам, эти бляшки и пластины интересны выбором животного: лось водится только в лесах, его совершенно нет в степи. Всё лосиное тянет к северу, к лесной зоне и не может быть собственно скифским. Костяные бляшки – явное искусство скифов-пахарей .

Представляет интерес и жертвенный нож из Киева, навершие которого увенчивает изображение медвежьей шкуры, а перекрестия образуют головы хищных птиц .

Дальнейшее изучение может дать много важного для восполнения общей картины сказочных, мифологических образов того времени.

Применительно к нашей праславянской теме представляет значительный интерес небольшая статья А. И. Шкурко, посвященная локальным различиям звериного стиля в лесостепной зоне Восточной Европы . Автор сопоставляет три района: Правобережье Днепра, Левобережье и Средний Дон. Нас должен интересовать район Правобережья Днепра, входивший в зону сплошного расселения праславян I тысячелетия до н. э. Оказалось, что этот район существеннр отличается от соседнего Левобережья: здесь ощущается влияние того скифского искусства (изизвестного по кубанским находкам VII в.), которое несет на себе свежие следы азиатских походов. Очевидно, контакты праславян со скифами начались сразу по возвращении тех из походов. Для VI – V вв. до н. э. А. И. Шкурко устанавливает в Правобережье расцвет местного искусства и существование таких сюжетов, как лось (лучше переданный, чем у соседей) и медведь, что, очевидно, объясняется близостью к лесной зоне; отмечается обилие изображений хищных птиц, в частности орла. Начиная с IV в. до н. э. ощущается появление греческих сюжетов, не связанных с местной фауной (львы, пантеры и т. п.).

Не меньший интерес представляет и характеристика Левобережного района. Он отличается обилием наверший и скипетров, другим подбором сюжетов (конь, бык), отсутствием образа оленя, стремлением создать свой образ фантастического животного из реальных элементов, а в целом – своеобразием и замкнутостью.

Размещение скифских племён на берегу Днепра

Попробуем дать исторический комментарий к важным наблюдениям А. И. Шкурко. Мне очень приятно отметить, что его выводы подкрепляют мою схему размещения племен в Приднепровье: правый берег Днепра принадлежал земледельцам праславянам, воспринявшим скифскую культуру, а левый был заселен смешанным населением, в состав которого входили праславяне (Ворскла и часть населения Гелона на Ворскле), остатки местных будинов и пришельцы-гелоны, родственные скифам, но не тождественные им (Сула, Северский Донец). Последнее и подтверждается отсутствием у гелонов образа оленя, столь типичного и обязательного для степных скифов, ставшего как бы гербом кочевых скифов, а также своеобразием и замкнутостью искусства этого района, отмеченными исследователями. Благодаря этим наблюдениям гелоны приобретают археологическую конкретность, и мы можем более уверенно проводить славяно-иранскую границу.

Исторически вполне закономерно и то, что земледельческий район Правобережья рано оказался под влиянием греческого искусства: борисфениты-славяне не только торговали с Ольвией, но и жили в самом городе (Геродот. История, IV – 78) и рядом с ним, «напротив святилища Деметры» (Геродот. История, IV – 53), т. е. южнее города, ближе к пути из устья Днепра. Торговля днепровских пахарей с Ольвией, «Торжищем борисфенитов», велась, по всей вероятности, двумя путями – по Синюхе и Южному Бугу, а также по Днепру; оба пути сходились у Ольвии. Днепр был судоходец в те времена при движении вверх, против течения, только до порогов, но Геродот получил очень точные сведения об общей протяженности всей реки – 40 дней плавания, следовательно, его информаторы-борисфениты плавали по всему Днепру и знали расстояния. Земля самих борисфенитов занимала на Днепре пространство в 10-11 дней плавания (около 400 км).

Границей борисфенитов Геродот считал реку Пантикапу, в которой естественнее всего видеть Ворсклу .

Между устьем Ворсклы и областью Герр, в которой были знаменитые курганы царских скифов, находилось к северу от порогов полупустынное пространство. Крайней северной точкой царских скифов выше днепровских порогов следует считать, очевидно, район Александропольского кургана, невдалеке от которого найдено на Лысой горе знаменитое на-вершие с изображением птиц, волков и бога (Гойтосира-Аполлона?). Подобное навершие (но более упрощенной формы) обнаружено в самом Александропольском кургане.

Познакомившись с отрывочными археологическими данными о праславянском язычестве восточной, «скифской» половины славянства, обратим внимание на данные (к сожалению, тоже отрывочные) лужицкой половины.

Керамика и посуда лужицкой культуры

В керамике лужицкой культуры долгое время сохраняется архаичный энеолитический мотив женских грудей, восходящий к ещё более ранним представлениям о двух матерях-рожаницах, чьи сосцы источают небесную влагу. Именно о двух божественных кормилицах свидетельствуют обычные для керамических форм две пары грудей, четко и рельефно обозначенных на тулове сосуда. Мы уже знакомы с выражением этой идеи по более ранней керамике тшинецкой культуры.

Такая посуда обычна для ранней фазы лужицкой культуры, но доживает она до VI в. до н. э. , что определенно говорит о живучести древних представлений, но вместе с тем отмечает и время их отмирания. В местах, удаленных от древних земледельческих центров, как, например, в Поморье, изображение грудей становится орнаментальным, утрачивает первоначальный смысл: вместо четырех сосков гончар обозначает семь, что явно говорит о забвении архаичного содержания. Интереснее другое направление эволюции: вместо четырех грудей на более поздних сосудах появляются изображения только двух. Это означает, что древняя пара богинь уже начала заменяться одной богиней. И эту одну богиню мы видим в археологическом материале в двух обликах, взаимно дополняющих друг друга: в виде глиняной фигурки и в виде рисунка на браслете.

Глиняная фигурка из Дещно представляет собой примитивно сделанную полую внутри женскую статуэтку с большой чарой в руке .

Особенность устройства этой статуэтки заключается в том, что если в сосуд, находящийся в её руках, налить воды, то вода окажется на земле. В русских средневековых древностях нам известны миниатюрные амулеты-ковшички без дна, из которых, как выяснилось по этнографическим примерам, «поливали» матушку-землю, т. е. лили с заговором воду в ковшичек, а вода, проходя через бездонный ковш, лилась на землю. Такими же бездонными были, как известно, и трипольские биноклевидные «сосуды», служившие, как я думаю, той же цели – ритуальному напоению земли.

Трудно сказать, изображает ли эта фигурка богиню земли или жрицу этой богини, так как в самом ритуале жрецы и жрицы в какой-то мере замещали божество.

Большой интерес представляет композиция, изображенная на широком бронзовом браслете VII в. до н. э. из клада в Радолинеке близ Познани, т. е. на праславянской земле .

На широком щитке браслета посередине, от узкого конца браслета к другому концу, изображены шесть солнечных дисков, каждый с маленькими лучиками. У первого слева и третьего диска имеются изогнутые лебединые шеи, поднятые вверх. У четвертого и шестого дисков тоже есть лебединые шеи, но они опущены вниз. Диски делят щиток браслета на две половины; в обеих половинах симметрично расположена дважды повторенная главная часть композиции. На слегка изогнутой полосе, имеющей сходство с ладьей (по краям – лебединые шеи), изображена женская фигура в широкой юбке, с руками, простертыми вверх. Над женщиной – солнечный диск, аналогичный шести предыдущим. По сторонам женской фигуры ещё два солнечных диска с лебедиными шеями в виде латинского s; шеи подняты, на голове черточками изображены присущие лебедям бугры на клюве. Судя по форме шеи, здесь изображен лебедь-шипун (Cуgnus olor), распространенный в Северной Европе. У узких концов браслета снова выгравированы женские фигуры с поднятыми руками.

Два других, более узких, браслета из этого клада тоже украшены солнце-лебедями, но женской фигуры на них нет.

В том же самом стиле сделаны очковые фибулы с широким щитком, происходящие из Поморского района лужицкой культуры и относящиеся к этому же времени, к VIII – VII вв. В одном случае мы наблюдаем полное стилистическое единство с радолинским кладом – вплоть до лебединых шей у солнечных дисков. Кроме того, в радолинском кладе есть очковая фибула с укрепленными между двумя дисками тремя птичками (утками?). Диски этих широко распространенных фибул тоже должны рассматриваться как солярные символы, а птицы так же дополняют солнечную символику, как и на главном браслете. Фибула в целом может быть понята как стилизованное изображение солнечной колесницы, влекомой водоплавающими птицами. Мотив дисков-колес и птиц роднит радолинский клад со многими другими находками в западной половине праславянского мира. Очень похожая, но более богатая фибула известна из Кольска (близ Зеленой Гуры) . Здесь тоже два диска, образованные спиральной проволокой, и три птички, но у каждой птицы в клюве – три кольца (как над женской фигурой радолинского клада три солнца с птицами). Перед нами раскрывается очень интересная и яркая картина праславянского солнечного культа.

Образ женщины, солнца, неба в вышивке

Образ женщины, воздевающей руки к солнцу или к небу, вообще дожил до XIX в. н. э., отразившись в северно-русской вышивке.

Три солнца выражают идею движения светила: восходящее солнце, солнце в полдень и заходящее солнце – утро, полдень и вечер русских сказок. Под той землей, на которой стоит женщина, очевидно, в ночной, «подземной», части солнечного пути, солнце, оснащенное лебедиными шеями, тоже движется, что показано многократным повторением солнечных дисков.

Тройное солнце, сопряженное с птицами, доживает до средневековья. Можно привести в качестве примера арки напрестольного киота из Вщижа работы мастера Константина середины XII в. Арка символизирует небесный свод; снизу к краям неба подступают морды двух ящеров; уровень земного горизонта, где «небо с землей сходится», обозначен двумя симарглами, священными языческими псами, покровителями земной растительности.

Образ неба дан не только полукружием арки, опирающейся своими концами на землю, но и тремя солнечными кругами, в которые вписаны птицы. Восходящее и заходящее солнце помещено у самых симарглов; птицы внутри кругов не летают, а мирно клюют растение. Полуденное солнце помещено в самой вершине арки, и птица там показана в полете, с распахнутыми во всю ширь крыльями.

Задача мастера Константина была более сложной, чем мастеров гальштатской эпохи. Он стремился показать всю картину мира с его тремя ярусами: миром ящеров, землей, поросшей растениями, и небом с движущимся по нему солнцем. Лужицкие мастера отражали одну идею – движение солнца; птиц они использовали как показатель самого движения и как причину его.

Сочетание солнечных дисков с лебедями, так интересно представленное на вещах радолинского клада VII в. до н. э., не должно нас удивлять, так как в это самое время сочетание солнечной темы с темой лебедей встречается в искусстве и мифологии достаточно широко. Этрусскому искусству хорошо известно символическое изображение солнечного колеса, влекомого лебедями . В античной Греции сформировался целый цикл мифов о солнечном Аполлоне, неразрывно связанном с лебедями. Лебеди семь раз облетали Делос во время рождения там Аполлона. Аполлон-Солнце летал по небу в золотой колеснице, запряженной лебедями; в такой колеснице бог увозит Кирену.

Далеко не все праславянские, прагерманские, прибалтийские и вообще северные религиозные представления можно прямо соотносить с греческой мифологией; многое требует поправок на существенное различие темпа и уровня развития. Но именно по отношению к Аполлону и его лебедям мы располагаем многочисленными данными о связи этого мотива с севером. Лебедь – перелетная птица, улетающая на лето далеко на север, а на зиму возвращающаяся в широты Средиземноморья и Каспия. В «Эклогах» Гимерия приводится в пересказе гимн Аполлону: «Когда родился Аполлон, Зевс, украсивши его золотой миртой и мирой, дал ему, кроме этого, возможность следовать на колеснице, которую влекли лебеди, и послал его в Дельфы… Аполлон же, взойдя на колесницу, пустил лебедей лететь к гиперборейцам»… Вернулся Аполлон с севера опять на лебедях, тогда, когда «было лето, даже самая середина лета…» .

Жрецами Аполлона считались сыновья Борея, северо-восточного ветра; во время жертвоприношений солнечному богу с северных Рипейских гор слетала туча лебедей, воспевавших Аполлона .

С Аполлоном, его матерью Лето и сестрой Артемидой нам ещё придется встретиться в одном из следующих разделов, где будет идти речь о гиперборейцах, а также и об их местоположении. Пока удовлетворимся тем, что греческие мифы очень настойчиво связывали Аполлона с «самыми северными» (гиперборейцами) людьми тогдашнего греческого географического кругозора. В античных сведениях говорится не только о том, что Аполлон-Солнце на зиму покидает ойкумену и отправляется к «самым северным» («аподемия Аполлона»). Это можно было бы толковать как мифологическое объяснение смены летнего тепла зимними холодами, но в античном мире долго бытовали легенды о принесении даров в храм Аполлона на Делосе из отдаленнейших земель гиперборейцев. Легенды, рассказанные Геродотом и повторенные Плинием и другими, вероятно, отражают какие-то реальные связи североевропейских племен с древними святилищами Греции (Дельфийское святилище будто бы основано гиперборейцами) и острова Делоса.

В силу этого солнечных лебедей праславянского мира мы должны рассматривать не как механическое заимствование античного мифа, а как соучастие северных племен в каком-то общем (может быть, индоевропейском) мифотворчестве, связанном с солнцем и солнечным божеством.

В прикладном искусстве разных веков, как об этом уже приходилось говорить, идея суточного движения солнца выражалась обычно посредством двух видов существ: днем светило везут по небу кони (кони Гелиоса, миф о Фаэтоне и др.), а ночью – по подземному океану птицы: утки, лебеди, гуси. Возможно, что образ лебедей, влекущих светило и по океану и по небу, первоначальнее коней – ведь лебедь может и плыть и лететь; летящие лебеди более естественный образ, чем скачущие по небу кони. В восточной половине праславянского мира, как мы уже видели, культ водоплавающих птиц был сопряжен с ритуальными кострами-зольниками, связь которых с солнечным культом едва ли подлежит сомнению.

В лужицкой половине, помимо радолинского клада и схожих с ним находок, встречены ритуальные предметы, ещё более близкие к мифу о солнечной колеснице, влекомой водоплавающими птицами. Таковы бронзовые и глиняные колясочки, близкие к очковым фибулам с птицами.

В Каловице близ Тшебницы (Польша) найдена бронзовая коляска с тремя колесами, четырьмя водоплавающими птичками и двумя фигурками быков.

Аналогичная глиняная коляска с тремя птичками была найдена в кургане в Бжезняке в Поморье . Три колеса, перекрещенные спицами, явно воспроизводят солнечный символ в его наиболее простой форме, а троичность их прочно вписывается в устойчивое представление об утре, полдне и вечере.

Интересной параллелью солнечным коляскам северо-западной части праславянщины являются две вотивные колесницы из Дуплян (Банат близ Белграда), найденные за пределами славянских земель того времени, но по своему содержанию весьма к ним близкие.

Колесницы в виде плоского лотка показаны условно. Сзади два колеса, спереди – одно. На каждой колеснице стоит человеческая фигура и изображены рельефно три птицы (утки?). Д. Бошкович дал очень интересную реконструкцию одной из повозок, установив, что над одной (мужской по признаку пола, но не по одежде) фигурой находился полусферический символ солнца, украшенный 12 лучами. Птиц Бошкович называет лебедями или утками . Одежда мужской фигуры орнаментирована концентрическими кругами, одежда второй (женской?), помимо таких солнечных кругов, украшена на груди и у чресел тремя крестовидными знаками. Драга Гарашанина связывает эти находки с мифом об Аполлоне и лебедях . В этом вполне можно согласиться с исследовательницей, добавив, что все «трёхколки» от Дуная до Балтийского моря также входят в разряд вещей, свидетельствующих о знакомстве с мифом о полете Аполлона к гиперборейцам на лебедях .

Возможно, этот участок Дуная, откуда открывался прямой путь к Олимпу и к Делосу, был как-то причастен к процессиям дароносцев Аполлона (подробнее см. ниже).

Большое количество глиняных колесиков размером с пряслице и более крупных найдено на священной горе Собутке около древней цистерны. См.: CeНak-Нotubowiczowa Н. Badania…, s. 71.

Роль и значение культа Аполлона

В превосходном источниковедческом исследовании А. Ф. Лосева об исторических этапах античной мифологии значительная часть посвящена истории культа Аполлона. Он убедительно развенчивает распространенное представление об этом боге, ограниченное образом Аполлона Бельведерского, изнеженного и красивого мусагета, покровителя муз. Устанавливается глубокая архаичность божества, являвшегося сочетанием добра и зла, божества, чьим атрибутом был лук со стрелами, а спутниками – волк, собака, ястреб, иногда лев. Культ возник, вероятно, ещё на охотничьем уровне развития общества, перешел к скотоводам (Аполлон-пастух) и особенно расцвел в земледельческую эпоху.

К материалам А. Ф. Лосева, приводящего сведения о четвероруком Аполлоне, можно добавить данные трипольской росписи, где, как мы помним, есть изображение четверорукого великана, связанного с Солнцем (Пуруша-Митра? Аполлон?).

Полное отождествление Аполлона с солнцем Лосев считает более поздним (с V в. до н. э.), но сопряженность бога с солнцем и солнечным годом, вероятно, возникла ранее.

Аполлон, по представлениям Цицерона, был сыном Гефеста, а по более обобщенному мнению философа Прокла, – сыном демиурга .

Совершенно так же, как русский летописный Дажьбог-Солнце был сыном демиурга Сварога, сопоставленного с Гефестом.

Аполлон предстает перед нами как владыка, дарующий свет и тепло, как хлебодар (ситалк), воссоединяющий (для возрождения) части растерзанного Диониса. Античные писатели очертили ареал храмового культа Аполлона, охватывающий Грецию, Италию, Малую Азию, Египет, Северную Африку и даже Вавилон. Северная часть Европы не вошла в этот обзор храмов, но многие черты в ритуале более северных племен родственны культу Аполлона. У праславян мы знаем зольники, а у Аполлона иногда алтарь делался из золы (сподий); в зольниках встречаем крестообразные глиняные рогульки, а Аполлону приносили в дар «рогатые лепешки» . В зольниках мы знаем культ собаки, а собака и волк во многих мифах близки к Аполлону. Очевидно, какое-то близкое к Аполлону божество, может быть под иными именами, почиталось другими европейскими народами.

В связи с культом Аполлона-Солнца на север от греко-римского мира мне представляется необходимым обратить внимание на замечательную «солнечную колесницу», происходящую, вероятно, из жреческой могилы VI в. до н. э. Речь идет о бронзовой повозке из Штреттвега (Грац, Австрия) . Район Граца (римский Норикум) не входил тогда в зону праславянского расселения. По одним предположениям здесь обитали венеты (общие предки славян и других племен) . По другим здесь были геродотовские сигинны – племя фракийского происхождения. С некоторой поправкой на уровень развития эту интереснейшую культовую вещь можно использовать для нашей темы как сравнительный материал.

Рассмотрим подробнее штреттвегскую повозку.

Сложная, многофигурная скульптурная композиция смонтирована на решетчатой платформе длиной 35 см. Платформа снабжена по углам четырьмя колесами. В центре платформы-повозки находится очень крупная (23 см) женская фигура с поднятыми вверх руками; она более чем в два раза превышает фигуры людей и животных, окружающих её, что сразу расставляет акценты: срединное место занимает богиня, высоко возвышающаяся над своим окружением. Богиня обнажена, на ней надет только широкий узорчатый пояс. Согнутыми в локтях руками богиня поддерживает какую-то огромную чашу в виде шарового сегмента. Чаша дополнительно укреплена двумя подпорами в виде буквы X. Окружение богини составляют две одинаковые группы: одна расположена на платформе перед богиней, спинами к ней, как бы сопутствуя или, точнее, предшествуя ей. Вторая, тождественная группа тоже расположена спинами к богине, но позади неё и тем самым идет от богини в противоположную сторону. Благодаря этому вся композиция на платформе приобретает почти полную симметрию и смотрится со всех сторон.

Разберем состав скульптурной группы.

На переднем плане, у самой передней оси повозки, украшенной двумя конскими головами, поставлена фигура оленя с большими рогами; по сторонам оленя – двое голых юношей, держащихся за рога оленя. У левого и правого края повозки сидят на конях два воина-всадника со щитами, в конических шлемах. Всадники держат в руках копья, замахиваясь, чтобы метнуть их или ударить ими. В центре группы, на пространстве между богиней и оленем и между всадниками, поставлены две взаимосвязанные фигуры: одна из них (женская?) – ближе к оленю, другая же – несколько позади неё, у ног богини – мужчина, замахивающийся топором-кельтом.

При рассмотрении композиции в целом обращает на себя внимание, что олень непропорционально мал по сравнению с человеческими и конскими фигурами; кроме того, ноги его показаны слишком обобщенно, в виде двух круглых тумб: одна тумба вместо обеих передних ног и одна вместо задних. Следует сказать, что кони в противоположность оленю изваяны очень тщательно: у них хорошо моделированы копыта, бабки, коленные суставы, хвосты, передана пластичность позы резко осаженного всадником животного. Нарочитая обобщенность ног оленя наводит на мысль, что скульптор вполне сознательно изобразил здесь не живого оленя, а статую оленя, уменьшенную вдвое по сравнению с людьми и конями. Вторая, задняя группа полностью повторяет все детали и порядок расположения первой.

Разбор композиции начнем с главной женской фигуры. Судя по её росту и срединному положению, она – богиня, но не повелительница мира, так как её поза свидетельствует об обращении к высшему небесному божеству. Этим высшим божеством, по всей вероятности, является солнце или бог солнца, округлый символ которого богиня вздымает на своих руках. На чаше, которую держит богиня, могло находиться изображение солнца или мог быть огонь, если чаша была использована как светильник, что более вероятно. Сцены, происходящие у ног богини, можно, вероятно, истолковать только как человеческие жертвоприношения: мужчина топором убивает женщину (?), а каждый всадник закалывает копьем юношу, стоящего впереди него у изображения священного оленя. В этом особенно убеждает поза коней, резко остановленных всадниками и полуприсевших на задние ноги, а также позы самих всадников, наклонившихся вперед для нанесения удара.

Попытаемся раскрыть смысл этой интереснейшей скульптуры.

У венетских племен известна с VI в. до н. э. богиня Ректия, сближаемая с греческой Артемидой; она покровительствовала стадам и рожающим женщинам. В жертву Ректии приносили оленей и людей. В. Гензель считает возможным сопоставлять образ Ректии с богиней из Штреттвега . Однако он ничего не говорит о жертвоприношениях, изображенных в штреттвегской композиции. Мне кажется, что смысл композиции шире, чем только изображение Ректии-Артемиды, хотя мысль о сближении богини на бронзовой повозке с артемидоподобным божеством представляется плодотворной.

Богиня возвышена над людьми, но одновременно с этим она выражает подчиненность кому-то высшему: она несет сферическую чашу и вместе с тем как бы приветствует поднятыми руками кого-то. И в любом случае – помещался ли на чаше круглый символ солнца (хлеб-колобок, круглый сыр) или там горел огонь (не менее убедительный символ солнца) – фигура богини должна рассматриваться как вторичная, как встречающая или приветствующая более высокое божество. Если таковым признать Аполлона-Солнце, то многое разъяснится и в тех сценах, которые происходят у ног богини. Начнем с того, что нам хорошо известны человеческие жертвоприношения Аполлону. Они производились в месяце таргелионе 6 числа, что примерно соответствует первым числам июня (по старому стилю), когда у славян праздновался ярилин день . В Афинах, Фивах, Милете, Микенах в этот день таргелиона Аполлону приносили первые плоды. Само название таргелиона производят от слова «tНargelos» – «свежеиспеченный хлеб из первого помола» .

Кроме того, «в этот день брали двух преступников (иногда мужчину и женщину), вешали им на шею гирлянды смоквы и под звуки флейт гнали вокруг города… Вначале это было самой настоящей человеческой жертвой, приносившейся Аполлону ради его умилостивления и ради очищения людей. Этих двух людей сжигали, а их пепел бросали в море… Обычай этот, конечно, идет из глубочайшей старины и характерен для самых древних ступеней аполлоновской мифологии.

Известен он, кроме Афин, в Колофоне, Абдере и Массилии» .

Напомню, что пережитки обычая приносить человеческие жертвы летнему божеству солнца сохранились у ряда народов Европы (см. выше). Нередко в ритуальный костер, разведенный в вальпургиеву ночь или под Купалу, бросали двух соломенных кукол – мужчину и женщину.

В ритуальных зольниках, как мы тоже помним, часто встречаются человеческие кости, а зольники синхронны «солнечной повозке».

Превращение казни преступников в жертвоприношение богу может быть, как мне кажется, объяснено взглядом на Аполлона как на установителя порядка в разных сферах природы и общественной жизни.

Воспользуюсь ещё раз словами А. Ф. Лосева: «Всё устойчивое, все оформленное и упорядоченное, все структурное и организованное – всё это воспринималось греками как идущее или прямо от Аполлона, или установленное им, зависящее от него» .

Устанавливая порядок, Аполлон нередко сам чинил расправу и тем или иным способом казнил преступников. Возможно, что скульптурная композиция из Норикума должна была в целях назидания передать зрителям и участникам обряда эту карающую деятельность солнечного божества.

В мифологической биографии Аполлона можно указать два эпизода, которые, быть может, должны быть привлечены к расшифровке содержания интересующей нас композиции. За измену с простым смертным Аполлон убил свою возлюбленную, мать своего сына, Корониду. Это очень хорошо соотносится с мифологической биографией славянского Дажьбога, который, соблюдая закон отца, установившего «закон женам – за един мужь посагати», жестоко расправился со знатной женщиной и её любовником, которого казнил.

Казнь Корониды может объяснить нам срединную группу: мужчина, заносящий топор над головой женщины.

Другой эпизод может объяснить ситуацию с юношами около статуи оленя, которых закалывают копьями конные воины. Братья От и Эфиальт, сыновья Алоэя, пытались взгромоздить несколько гор одна на другую для того, чтобы овладеть небесными богинями. Аполлон убил обоих братьев. По другому варианту мифа братья, преследуя Артемиду, принявшую облик лани, сами закололи друг друга копьями. На норикумской скульптуре есть и священный олень, и двое юношей, закалываемых копьями (правда, чужими), и та богиня, за честь которой вступился Аполлон, – Артемида, сестра Аполлона.

Оставив в стороне догадки о содержании скульптурных сцен солнечной колесницы, мы должны признать большую близость главной фигуры – женщины с поднятыми руками и солнечным диском – к изображению того же времени из лужицкого клада в Радолинеке: там тоже в центре композиции женщина с воздетыми к небу руками, а над нею – солнечный диск.

Очевидно, за пределами греческого кругозора, у племен Центральной и Восточной Европы, среди которых видное место занимали праславяне лужицко-скифского облика, шло близкое к греческому мифотворчество, в котором на видное место выдвигаются женское божество земли и плодородия и мужское божество солнца, белого света, тепла, таинственной рождающей «ярой» силы. Это могло быть божество, параллельное Аполлону, с близкими функциями, близкими признаками.

Оно могло именоваться на славянской почве Святовитом, Дажьбогом, может быть, Родом.

Близость некоторых деталей (казни Аполлона, лебеди и др.) может объясняться тем, что через всю Европу с севера на юг пролегал где-то путь ежегодных богомолий, когда девушки из неведомой земли гиперборейцев несли дары именно Аполлону или передавали их от племени к племени, что должно было способствовать далекому проникновению на север большого комплекса греческих мифов о солнечном Аполлоне.

Выводы об искусстве в эпоху Сварога и бога солнца Дажьбога

Итак, мы получаем конкретно-исторический фон той эпохи, к которой средневековые книжники относили этих богов – бога неба Сварога и бога солнца Дажьбога.

Эра Сварога и Дажьбога начинается с того, что в глазах славян-земледельцев происходит своеобразная «гуманизация» загробного мира. Если ранее представляли себе, что умерший человек не покидал земного пространства, а лишь превращался, перерождался в какое-то иное существо, ради чего умершему и придавали позу эмбриона, готового вновь родиться, то теперь возникла мысль о каком-то обиталище душ. Ранее думали, что умершие люди в том или ином облике находились среди живых, да и сами живые, если логически представить себе эту систему целиком, обязательно являлись потомками существ, которые были когда-то зверями, людьми, птицами или рыбами.

Загробного мира как такового по существу не было, а теперь, в «эру Сварога», он появляется. Человек и «на том свете» остается человеком. Мертвецы-люди, мертвецы-души связаны с небом, с идеей божественного неба. А из этого вытекает и переход к трупосожжению, к тому, что дым-душа уходит к небу.

С идеей неба связано и почитание гор и высоких мест, где люди ощущали себя приближенными к богу неба. С идеей неба неразрывно связано и присущее земледельцам почитание солнца как животворного благодетельного божества, дающего «жизнь», как называли древнерусские люди свои засеянные поля.

Даже фрагментарные данные о зольниках – грандиозных ритуальных соломенных кострах – прямо указывают на культ Дажьбога-Солнца.

Появление календарных знаков на керамике в конце бронзового века и устойчивая приуроченность обрядовых огнищ к солнечным фазам (весеннему равноденствию и летнему солнцестоянию) и к важнейшим срокам весенних сельскохозяйственных действий (юрьев день, май и ярилин день) свидетельствуют о культе Дажьбога, который по многим признакам может быть приравнен к античному светоносному Аполлону.

Археологические фрагменты дали нам и социальную градацию культа: семь небесных сфер мы видели на домашних жертвенниках скифов-пахарей, праздничные календарные огнища, оставившие археологам зольники, обрисовывают культовые места, общие для целого поселка, а огромные каменные круги на горах, вмещавшие тысячи человек, говорят о святилищах большого округа, целого племени, а может быть, и союза племен. Почитание этих языческих святилищ жителями отдаленных земель в средние века свидетельствует о масштабах культа, характерных для такой высшей ступени первобытности, как союзы племен.

Прямым переходом к мифологии являются те, к сожалению немногочисленные, изображения VII – VI вв. до н. э., на которых, как на русской вышивке XIX в., мы видим женскую фигуру, протянувшую руки к небу или к солнцу, к Сварогу или к Дажьбогу, и где солнце представлено влекомым тремя лебедями, как золотая колесница Аполлона.

Энеолит (медно-каменный век). Трипольская культура. Поселение в Триполье (Украина) VI–III тыс. до н. э. Реконструкция

Дьяковская культура (VII в. до н. э. – V в. н. э.). Городище Березняки (Ярославская обл.) III – V вв. Реконструкция.

Племенное объединение тиверцев. Городище Екимоуцы (Молдавия). IX – XI вв. Реконструкция. Городища периода становления феодальных отношений включали кром (кремль, от «кремь» - крепкий лес) и предградие (посад), окруженные околоградием (слободой)

Языческое святилище в Перыни близ Новгорода. Реконструкция. Збручский идол. IX в. Громовик – символ Перуна

Святовит – верховное божество – в 4 своих проявлениях: Коляда (22 декабря зимнее солнцестояние, Ярило (21 марта – весеннее равноденствие, Купало – 22 июня, летнее солнцестояние, Ладо – 22 сентября, осеннее равноденствие)

Племенные союзы славян. В 882 г. Олег, дружинник новгородского князя Рюрика, захватывает Киев. Происходит объединение двух крупнейших племенных союзов. Это официальная дата создания Древнерусского государства

План древнего Киева времен Владимира. 1 -3 – дворцы, 4 – Десятинная церковь, 5 – 8 – церкви, 9 – 11 – ворота. Изображения, макет и фрагмент столба жилища X в.

Десятинная церковь Успения Богоматери в Киеве. 989 -996 гг. План и фрагмент фрески. Храм имел в дину 27, 2, в ширину18, 2 м (без галерей)

Крестово-купольная система включает: - прямоугольный объем, образованный стенами; - в этом объеме – отдельно стоящие столбы или колонны (минимум 4), делящие внутреннее пространство на ячейки (минимум 9); - над центральной ячейкой –купол на барабане, опирающемся на подпружные арки, покоящиеся на столбах, пространство между арками заполняют сферические поверхности – паруса; - в западно-восточном и северно-южном направлении ячейки перекрыты цилиндрическими сводами, образующими пространственный крест и погашающими распор центрального купола; - угловые ячейки могут быть перекрыты сводами разных видов, в том числе куполами, погашающими распор подпружных арок и цилиндрических сводов.

Спасо-Преображенский собор в Чернигове. 1031 -после 1036 г. Высота до замка свода 30 м, длина 32, ширина 21, 5, сторона подкупольного квадрата 7, 75 м

Спасо-Преображенский собор в Чернигове. Реконструкция. С севера примыкает лестничная башня, с юга – крещальня. План. С запада находится нартекс (для еще не принявших крещение), с востока – дополнительная ячейка – вима. С востока примыкали часовни-усыпальницы

План древнего Киева. Площадь 400 га, укрепленная часть – 80 га, длина стен 3, 5 км. 12 – Софийский собор, 13 -15 -церкви, 16 – дворец, 17 – Золотые ворота Киева с церковью Благовещения. 1037 г. Реконструкция. Вал имел высоту 13 м, стена – 3 м, ров – глубину 8 м. Деревянные клети 3 х3 м внутри вала располагались в 9 рядов. Высота ворот 20 м, ширина проезда 7, 75 м

Софийский собор в Киеве. План. Размеры без галерей: длина 29, 5, ширина 29, 3 м, с галереями: длина 41, 7, ширина 54, 6 м. Высота 29 м, сторона подкупольного квадрата 7, 75 м. Толщина стен 1, 12 м, сводов – 0, 4 м.

Особенности Софийского собора в Киеве: - обширные хоры, вызванные спецификой их использования; - многоглавие, вызванное необходимостью осветить эти хоры; -высокие барабаны, окна которых дают больше света и напоминают о скульптурах языческих идолов; - пирамидальная композиция, обусловленная многоглавием; - наличие лестничных башен, выделенных в самостоятельные объемы, связанное с ролью хор; - сочетание в интерьере одного храма мозаик и фресок.

Статуэтка фараона Хора. Фрагмент. XVIII в. до н. э. Каирский музей. Иероглиф, обозначающий двойника человека – «ка» . Источник формирования иконографии Оранты: фигура Богини-матери в русских вышивках XIX в. Светцы XVII в. Воздетые к небу руки – жест молитвы во многих традиционных культурах

Софийский собор. Святители. Мозаики апсиды. Использовано 25 оттенков золота, 34 – зеленого, 21 – синего цвета

Софийский собор в Новгороде. План. Высота 31 м, длина без галерей 27, ширина 24, 8 м, с галереями - соответственно 34, 5 и 39, 3 м. Сторона подкупольного квадрата 6, 2 м.