Шагреневая кожа как философский этюд. Шагреневая кожа

В конце октября в здание Пале-Рояля вошёл молодой человек - Рафаэль де Валантен, во взгляде которого игроки заметили какую-то страшную тайну, черты лица его выражали бесстрастность самоубийцы и тысячу обманутых надежд. Проигравшийся Валантен просадил последний наполеондор и в оцепенении принялся бродить по улицам Парижа. Его разум поглотила единственная мысль - покончить жизнь самоубийством, бросившись в Сену с Королевского моста. Мысль о том, что днём он станет добычей лодочников, которая будет оценена в пятьдесят франков, вызвала у него омерзение. Он решил умереть ночью, «чтобы оставить обществу, презревшему величие его души, неопознанный труп». Беспечно разгуливая, он стал разглядывать Лувр, Академию, башни Собора Богоматери, башни Дворца правосудия, мост Искусств. Чтобы дождаться ночи, он направился к лавке древностей прицениться к произведениям искусства. Там пред ним предстал худой старик со зловещей насмешкой на тонких губах. Проницательный старец догадался о душевных терзаниях молодого человека и предложил сделать его могущественнее монарха. Он передал ему лоскут шагрени, на которой по-санскритски были выгравированы следующие слова: «Обладая мною, ты будешь обладать всем, но жизнь твоя будет принадлежать мне Желай - и желания твои будут исполнены При каждом желании я буду убывать, как твои дни...»

Рафаэль заключил договор со стариком, вся жизнь которого состояла в том, чтобы сберегать нерастраченные в страстях силы, и пожелал, в случае если его судьба не изменится в самый короткий срок, чтобы старик влюбился в танцовщицу. На мосту Искусств Валантен случайно встретил своих друзей, которые, считая его человеком выдающимся, предложили работу в газете, в целях создания оппозиции, «способной удовлетворить неудовлетворённых без особого вреда для национального правительства короля-гражданина» (Луи-Филиппа). Друзья повели Рафаэля на званый обед к основанию газеты в дом богатейшего банкира Тайфера. Публика, собравшаяся в этот вечер в роскошном особняке, была поистине чудовищна: «Молодые писатели без стиля стояли рядом с молодыми писателями без идей, прозаики, жадные до поэтических красот, - рядом с прозаичными поэтами Здесь были два-три учёных, созданных для того, чтобы разбавлять атмосферу беседы азотом, и несколько водевилистов, готовых в любую минуту сверкнуть эфемерными блёстками, которые, подобно искрам алмаза, не светят и не греют». После обильного ужина публике были предложены красивейшие куртизанки, тонкие подделки под «невинных робких дев». Куртизанки Акилина и Евфрасия в беседе с Рафаэлем и Эмилем утверждают, что лучше умереть молодыми, чем быть брошенными, когда их красота померкнет.

Женщина без сердца

Рафаэль рассказывает Эмилю о причинах своих душевных мук и страданий. С детства отец Рафаэля подчинил сына суровой дисциплине. До двадцати одного года тот находился под твёрдой рукой родителя, молодой человек был наивен и жаждал любви. Однажды на балу он решил сыграть на отцовские деньги и выиграл внушительную для него сумму денег, однако, стыдясь своего поступка, скрыл этот факт. Вскоре отец стал давать ему денег на содержание и делиться своими планами. Отец Рафаэля десять лет боролся с прусскими и баварскими дипломатами, добиваясь признания прав на заграничные земельные владения. От этого процесса, к которому активно подключился Рафаэль, зависело его будущее. Когда был обнародован декрет о потере прав, Рафаэль продал земли, оставив только остров, не имеющий ценности, где находилась могила его матери. Началась долгая расплата с кредиторами, которая свела в могилу отца. Молодой человек принял решение растянуть оставшиеся средства на три года, и поселился в дешёвой гостинице, занимаясь научным трудом - «Теорией Воли». Он жил впроголодь, но работа мысли, занятия, казались ему прекраснейшим делом жизни. Хозяйка гостиницы г-жа Годэн, по-матерински заботилась о Рафаэле, а ее дочь Полина оказывала ему множество услуг, отвергнуть которые он не мог. Спустя время он стал давать уроки Полине, девушка оказалась чрезвычайно способной и сообразительной. Уйдя с головой в науку, Рафаэль продолжал мечтать о прекрасной даме, роскошной, знатной и богатой. В Полине он видел воплощение всех своих желаний, но ей недоставало салонного лоска. «...женщина, - будь она привлекательна, как прекрасная Елена, эта Галатея Гомера, - не может покорить моё сердце, если она хоть чуть-чуть замарашка».

Однажды зимой Растиньяк ввёл его в дом, «где бывал весь Париж» и познакомил с очаровательной графиней Феодорой, обладательницей восьмидесяти тысяч ливров дохода. Графиня была дамой лет двадцати двух, пользовалась безупречной репутацией, имела за плечами брак, но не имела любовника, самые предприимчивые волокиты Парижа терпели фиаско в борьбе за право обладать ей. Рафаэль влюбился без памяти в Феодору, она была воплощением тех грёз, которые заставляли трепетать его сердце. Расставаясь с ним, она попросила его бывать у неё. Вернувшись домой и ощутив контраст обстановки Рафаэль проклял свою «честную добропорядочную бедность» и решил соблазнить Феодору, которая была последним лотерейным билетом, от которого зависела его участь. На какие только жертвы не шёл бедный обольститель: ему невероятным образом удавалось добираться до ее дома пешком под дождём и сохранять презентабельный вид; на последние деньги он довозил ее до дома, когда они возвращались из театра. Чтобы обеспечить себе достойный гардероб, ему пришлось заключить договор на написание ложных мемуаров, которые должны были выйти под именем другого человека. Однажды она прислала ему записку с посыльным и просила прийти. Явившись по ее зову, Рафаэль узнал о том, что она нуждается в протекции его влиятельного родственника-герцога де Наваррена. Влюблённый безумец был только средством к реализации таинственного дела, о котором он так и не узнал. Рафаэля терзала мысль о том, что причиной одиночества графини может быть физический недостаток. Чтобы развеять свои сомнения, он решил спрятаться в ее спальне. Покинув гостей, Феодора вошла в свои апартаменты и словно сняла привычную маску учтивости и приветливости. Рафаэль не обнаружил в ней никаких недостатков, и успокоился; засыпая, она произнесла: «Боже мой!». Восхищённый Рафаэль строил массу догадок предполагая, что мог означать подобный возглас: «Ее восклицание, то ли ничего не значащее, то ли глубокое, то ли случайное, то ли знаменательное, могло выражать и счастье, и горе, и телесную боль, и озабоченность». Как оказалось позднее, она всего лишь вспомнила о том, что забыла сказать своему маклеру, чтобы он обменял пятипроцентную ренту на трёхпроцентную. Когда Рафаэль раскрыл перед ней свою бедность и всепоглощающую к ней страсть, она ответила, что не будет принадлежать никому и согласилась бы выйти замуж только за герцога. Рафаэль навсегда оставил графиню и перебрался к Растиньяку.

Растиньяк, сыграв в игорном доме на их совместные деньги, выиграл двадцать семь тысяч франков. С этого дня друзья пустились в разгул. Когда средства были растрачены, Валантен, решил что он «социальный нуль» и принял решение уйти из жизни.

Повествование возвращается к тому моменту, когда Рафаэль находится в особняке Тайфера. Он достаёт из кармана кусок шагреневой кожи и изъявляет желание стать обладателем двухсот тысяч ежегодного дохода. Наутро нотариус Кардо сообщает публике, что Рафаэль стал полноправным наследником майора О’Флаэрти, скончавшегося накануне. Новоиспечённый богатей взглянул на шагрень и заметил, что она уменьшилась в размере. Его обдало призрачным холодком смерти, теперь «он мог все - и не хотел уже ничего».

Агония

В один декабрьский день, в шикарный особняк маркиза де Валантена пришёл старик, под чьим руководством когда-то учился Рафаэль-господин Поррике. Старый преданный слуга Ионафан, рассказывает учителю, что его хозяин ведёт затворническую жизнь и подавляет в себе все желания. Почтенный старец пришёл просить у маркиза, чтобы тот похлопотал у министра о восстановлении его, Поррике, инспектором в провинциальном колледже. Рафаэль, утомлённый долгими излияниями старика, случайно вымолвил, что от души желает, чтобы ему удалось достигнуть восстановления в должности. Осознав сказанное, маркиз пришёл в ярость, когда он посмотрел на шагрень, она заметно уменьшилась. В театре он как-то встретил сухонького старика с молодыми глазами, тогда как в его взгляде нынче читались лишь отголоски отживших страстей. Старик вёл под руку знакомую Рафаэля - танцовщицу Евфрасию. На вопросительный взгляд маркиза старик ответил, что теперь он счастлив как юноша, и что он неверно понимал бытие: «Вся жизнь - в едином часе любви». Разглядывая публику, Рафаэль остановил взор на Феодоре, которая сидела с очередным поклонником, все такая же красивая и холодная. На соседнем кресле с Рафаэлем сидела прекрасная незнакомка, приковывающая восхищённые взгляды всех присутствующих мужчин. Это была Полина. Ее отец, в своё время командовавший эскадроном конных гренадеров императорской гвардии, был взят в плен казаками; по слухам ему удалось бежать и добраться до Индии. Вернувшись, он сделал дочь наследницей миллионного состояния. Они договорились встретиться в гостинице «Сен-Кантен», их прежнем жилище, хранившем воспоминания их бедности, Полина хотела передать бумаги, которые, переезжая, завещал ей Рафаэль.

Очутившись дома, Рафаэль с тоской взглянул на талисман и загадал, чтобы Полина любила его. Наутро его переполняла радость - талисман не уменьшился, значит, договор нарушен.

Встретившись, молодые люди поняли, что всем сердцем любят друг друга и ничто не препятствует их счастью. Когда Рафаэль в очередной раз взглянул на шагрень, он заметил, что она вновь уменьшилась, и в порыве гнева выбросил ее в колодец. Что будет, то будет, - решил измученный Рафаэль и зажил душа в душу с Полиной. В один февральский день садовник принёс маркизу странную находку, «размеры которой не превышали теперь шести квадратных дюймов».

Отныне Рафаэль решил искать средства спасения у учёных, чтобы растянуть шагрень и продлить свою жизнь. Первым к кому он отправился, был господин Лавриль, «жрец зоологии». На вопрос о том, как остановить сужение кожи, Лавриль ответил: «Наука обширна, а жизнь человеческая очень коротка. Поэтому мы не претендуем на то, чтобы познать все явления природы».

Вторым, к кому обратился маркиз, стал профессор механики Планшет. Попытка остановить сужение шагрени путём воздействия на неё гидравлического пресса не увенчалась успехом. Шагрень осталась цела и невредима. Поражённый немец ударил кожу кузнечным молотом, но на ней не осталось и следа повреждений. Подмастерье бросил кожу в каменноугольную топку, но даже из неё шагрень вынули совершенно невредимую.

Химик Жафе сломал бритву, пытаясь надрезать кожу, пробовал рассечь ее электрическим током, подверг действию вольтова столба - все безрезультатно.

Теперь Валантен уже ни во что не верил, стал искать повреждения своего организма и созвал врачей. Уже давно он стал замечать признаки чахотки, теперь это стало очевидно и ему и Полине. Врачи пришли к следующему заключению: «чтобы разбить окно, нужен был удар, а кто же его нанёс?» Они приписали пиявок, диету и перемену климата. Рафаэль в ответ на эти рекомендации саркастически улыбнулся.

Месяц спустя он отправился на воды в Экс. Здесь он столкнулся с грубой холодностью и пренебрежением окружающих. Его избегали и почти в лицо заявляли, что «раз человек так болен, он не должен ездить на воды». Столкновение с жестокостью светского обращения привело к дуэли с одним из отважных храбрецов. Рафаэль убил своего противника, и кожа вновь сузилась.

Покинув воды, он поселился в сельской хижине Мон-Дора. Люди, у которых он жил, глубоко сочувствовали ему, а жалость - «чувство которое всего труднее выносить от других людей». Вскоре за ним приехал Ионафан и увёз своего хозяина домой. Переданные ему письма Полины, в которых она изливала свою любовь к нему, он бросил в камин. Изготовленный Бьяншоном раствор опия погрузил Рафаэля в искусственный сон на несколько дней. Старик слуга решил последовать совету Бьяншона и развлечь хозяина. Он созвал полный дом друзей, намечалось пышное пиршество, но увидевший это зрелище Валантен пришёл в неистовый гнев. Выпив порцию снотворного, он вновь погрузился в сон. Разбудила его Полина, он стал упрашивать ее покинуть его, показал клочок кожи ставший размером с «лист барвинка», она стала рассматривать талисман, а он, видя, как она прекрасна, не смог совладать с собой. «Полина, иди сюда! Полина!» - выкрикнул он, и талисман в ее руке стал сжиматься. Полина решила растерзать себе грудь, удавить себя шалью, чтобы умереть. Она решила, что если убьёт себя, он будет жив. Рафаэль же, видя все это, опьянел от страсти, бросился к ней и тут же умер.

Эпилог

Что же стало с Полиной?

На пароходе «Город Анжер» молодой человек и красивая женщина любовались фигурой в тумане над Луарой. «Лёгкое это создание то ундиной, то сильфидой парило в воздухе, - так слово, которого тщетно ищешь, витает где-то в памяти, но его нельзя поймать Можно было подумать, что это призрак Дамы, изображённой Антуаном де ла Саль, хочет защитить свою страну от вторжения современности».

Сочинение

Ярчайшим примером философских повестей является « Шагреневая кожа», которую автор назвал «формулой нашего теперешнего века, нашей жизни, нашего эгоизма», он писал, что всё в ней « миф и символ». Само французское слово Le chagrin может быть переведено как « шагрень», но оно имеет омоним, едва ли не известный Бальзаку: Le chagrin – «печаль, горе». И это немаловажно: фантастическая, всемогущая шагреневая кожа, дав герою избавление от бедности, на самом деле явилась причиной ещё большего горя. Она уничтожила желание наслаждаться жизнью, чувства человека, оставив нём лишь эгоизм, порождённым как можно дольше продлить свою утекающую сквозь пальцы жизнь, и, наконец, самого своего обладателя.

Именно поэтому Бальзак заставил разбогатевшего банкира Тайфера, совершив убийство, одним из первых приветствовать Рафаэля де Валантена словами: « Вы наш. « Французы равны перед законом» – теперь для него ложь, с которой начинается хартия. Не он будет подчинятся законам, а законы – ему». В этих словах действительно заключена формула жизни Франции 19 века. Изображая перерождение Рафаэля де Валантена после получения миллионов, Бальзак, используя условность, допустимую в философском жанре, создаёт почти фантастическую картину существования человека, ставшего слугой среди богатства, превратившегося в автомат. Сочетание философской фантастики и изображения действительности в формах самой жизни составляет художественную специфику повести.

Связывая жизнь своего героя с фантастической шагреневой кожей Бальзак, например, с медицинской точностью описывает физические страдания Рафаэля, больного туберкулёзом. В « Шагреневой коже» Бальзак представляет фантастический случай как квинтэссенцию закономерностей своего времени и обнаруживает с его помощью основной социальный двигатель общества – денежный интерес, разрушающий личность. Этой цели служит и антитеза двух женских образов – Полины, которая была воплощением чувства доброты, бескорыстной любви, и Феодоры, в образе которой подчеркиваются присущие обществу бездушие, самолюбование, суетность и мертвящая скука.

Одной из важнейших фигур повести является образ антиквара, в суждениях которого отражены мысли Бальзака о том, что человеческая жизнь вполне может быть определена глаголами « желать», « мочь» и « Знать».

« Желать – сжигает нас, – говорит он, – а мочь – разрушает, но знать даёт нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии». В состоянии «желать» находятся все честолюбцы, учёные и поэты – Растиньяк, Сешар и Валантен. Состояния «мочь» достигают лишь те, кто умеет приспосабливаться к обществу, где всё продаётся и покупается. Лишь один Растиньяк сам становится министром и женится на наследнице миллионов. Рафаэль же получает шагрень, которая действует не хуже каторжника Вотрена. В состоянии « знать» находятся те, кто презирая чужие страдания, сумел приобрести миллионы, – это сам антиквар и Гобсек. Однако, на деле и они превратились в слуг своих сокровищ, в людей, подобных автоматам (антиквару 102 года!). Если же они, подобно Нусинжену, вдруг оказываются одержимы желаниями, не связанными с накоплением денег (увлечение куртизанкой Эстер), то они сами становятся фигурами, одновременно зловещими и комическими, ибо выходят из свойственной им социальной роли

Романом «Утраченные иллюзии», законченным в пору наибольшей художественной зрелости (1837), Бальзак создал новый тип романа,- роман разочарования, неизбежного разрушения жизненных идеалов, при столкновении их с грубой действительностью капиталистического общества. Тема крушения иллюзий появилась в романе задолго до Бальзака: "Красное и черное" Стендаля, "Исповедь сына века" Мюссе. Тема носилась в воздухе, она была порождена не литературной модой, а общественным развитием Франции, – страны, где с большой наглядностью видно было, куда идет политическая эволюция буржуазии. Героическое время французской резолюции и Наполеона разбудило и мобилизовало дремавшую до этого энергию "третьего сословия". Героический период дал возможность его лучшим людям претворят в жизнь свои идеалы, героически жить и умирать в согласии с этими идеалами. После падения Наполеона, после Реставрации и Июльской революции всей этой эпохе настал конец. Идеалы превратились лишь в украшение, высокий гражданский подъем, необходимый продукт предшествующей эпохи, стал общественно ненужным.

Бальзак с мужественной ясностью видел истинный характер своего времени. Он говорит: "Не было другого явления, которое бы ярче свидетельствовало о том, в каких илотов Реставрация превратила молодежь. Молодые люди, не знавшие, к чему приложить свои силы, расходовали их не только на журналистику, на заговоры, на литературу и на искусство, но и на самые необычайные излишества; Будучи трудолюбивой, эта прекрасная молодежь жаждала власти и наслаждений; проникнутая художественным духом, зарилась на сокровища; в праздности старалась оживить свои страсти; всякими способами стремилась она найти себе место, а политика не давала ей найти места нигде".

"Утраченные иллюзии" возвышаются подобно утесу, над всей французской литературой того времени. Бальзак не ограничивается наблюдением и изображением трагической или трагикомической общественной ситуаций. Он видит глубже.

Он видит, что окончание героического периода буржуазного развития во Франции обозначает в то же время начало широкого подъема французского капитализма. "Утраченные иллюзии" показывают одну из сторон этого процесса. Тема романа – превращение в товар литературы, а вместе с ней и других областей идеологии. Бальзак представляет нам этот процесс превращения литературы в товар во всей его развернутой и законченной полноте: все, – начиная с производства бумаги и кончая убеждениями, мыслями и чувствами писателя, – становится частью товарного мира. И Бальзак не останавливается на констатировании, в общей форме, идеологических последствий господства капитализма, но раскрывает этот конкретный процесс на всех его этапах, во всех его областях (газета, театр, издательство и. т. д.). "Что такое слава?" – спрашивает издатель Дориа: "12000 франков за статьи и тысяча экю за обеды". Писатели не отстают от издателей: "- Так вы, значит, дорожите тем что пишете? – насмешливо сказал ему Верну. – Но ведь мы торгуем фразами и живем этим промыслом.

Когда вы захотите написать большое и прекрасное произведение, словом, – книгу, то вы сможете вложить в нее свои мысли, свою душу, привязаться к ней, отстаивать ее; но статьи, сегодня прочитанные, завтра забытые, стоят на мой взгляд ровно столько, сколько за них платят".

Журналистов и писателей эксплуатируют: их способности, превращенные в товар, являются объектом спекуляции для торгующих литературой капиталистов. Но эти эксплуатируемые, люди развращены капитализмом: они стремятся к тому, чтобы самим сделаться эксплуататорами. Когда Люсьен де Рюбампре начинает свою карьеру журналиста, его коллега и ментор Лусто дает ему такие наставления: «Словом, милый мой, ключ к литературному успеху не том, чтобы работать, а в том, чтобы пользоваться чужою работой».

Дружба Давида Сешара с Люсьеном де Рюбампре, разбитые иллюзии их мечтательной юности, взаимодействие противоречивых характеров их обоих составляют главные контуры действия. Бальзак создает образы, в которых сущность темы проявляется в столкновении человеческих страстей, индивидуальных стремлений: изобретатель Давид Сешар находит новый дешевый способ выработки бумаги, но его обманывают капиталисты; поэт Люсьен вынужден продавать свою утонченнейшую лирику на рынке Парижа. С другой стороны, противоположность характеров с удивительной пластичностью представляет разнообразные духовные реакции: Давид Сешар – стоический пуританин, в то время как Люсьен представляет собой воплощение преувеличенной жажды чувственных наслаждений, безудержного и утонченного эпикуреизма целого поколения.

В контрасте между двумя центральными фигурами отлично выражаются два главных вида духовной реакции людей на превращение продуктов культуры и человеческого гения в товар. Линия Сешара – это резиньяция, примирение со своей участью. Напротив, Люсьен бросается в парижскую жизнь и хочет там добиться могущества и признания. Это ставит его в ряд многочисленных образов молодежи времени Реставрации – юношей, которые гибли или делали карьеру, приспособляясь к грязной, чуждой героизма эпохе (Жюльен Сорель, Растиньяк, де Марсе, Блонде и др.). Люсьен занимает в этом ряду своеобразное место. Бальзак, с удивительной чуткостью и смелым предвидением, изобразил в нем новый, специфически буржуазный тип художника: характер слабый и лишенный всякой определенности, клубок нервов.

Внутреннее противоречие между поэтической одаренностью и жизненной бесхарактерностью делает Люсьена игрушкой. Именно это соединение бесхарактерности, честолюбия, стремления к честной и чистой жизни, безмерной, но неопределенной жажды славы, изысканных наслаждений – делает возможным ослепительный успех, быстрое саморазвращение и позорный провал Люсьена.

Бальзак никогда не морализирует по поводу своих героев. Он объективно изображает диалектику их подъема и заката, мотивирует тот и другой взаимодействием между характерами и совокупностью объективных условий. Таким образом, основным, что связывает этот роман в одно целое, является сам общественный процесс. Глубочайший смысл личной гибели Люсьена заключается в том, что эта гибель является типичной судьбой поэта в эпоху развитого буржуазного строя.

Д’ Артез – Бальзак говорит в "Утраченных иллюзиях": "Что такое искусство? Не что иное, как сгущенная натура". Но это сгущение натуры никогда не бывает у него формальным "приемом"; оно представляет собой возведение общественного, человеческого содержания той или иной ситуации на высшую ступень.
Люсьен в начале, своей карьеры должен написать статью о восхитившем его романе Натана. Через несколько дней он должен во второй статье выступить против него. Эта задача сначала приводит Люсьена, новоиспеченного журналиста, в замешательство. Но сперва Лусто, потом Блонде объясняют ему, в чем состоит его задача, приводят рассуждения, с такой ловкостью подкрепленные ссылками на историю литературы и эстетику что они должны показаться убедительными не только для читателей статьи, но и для самого Люсьена. После Бальзака многие писатели изображали бессовестность журналистов и рассказывали о том как пишутся статьи, противоречащие убеждениям их авторов. Но только Бальзак вскрывает всю глубину журналистской софистики. Изображая одаренность развращенных капитализмом писателей, он показывает также, как они доводят до виртуозности ремесло софистики, уменье отрицать и утверждать любое положение с такой убедительностью, чтобы заставить поверить, будто они высказали свои истинные взгляды.

Высота художественного выражения превращает изображенную Бальзаком биржу, на которой спекулируют духовной жизнью, в глубокую трагикомедию буржуазного класса.

"Утраченные иллюзии" были первым "романом разочарования" в XIX веке. Бальзак изображает эпоху, так сказать, первоначального капиталистического накопления в области духовной жизни; последователи же Бальзака, даже величайшие среди них (например, Флобер), имели дело с уже совершившимся фактом подчинения себе капитализмом всех без изъятия человеческих ценностей. У Бальзака мы находим, поэтому, напряженную трагедию, показывающую становление новых отношений, а у его преемников – мертвый факт и лирическую или ироническую печаль по поводу того, что уже свершилось.

Хозяина новой жизни. Он потому и отвернулся от утверждения В. Гюго, что "действительность в искусстве не есть действительность в жизни", и видел задачу своего великого произведения в показе не «воображаемых фактов», а в показе того, что «происходит всюду». "Повсюду" сейчас - торжество капитализма, самоутверждение буржуазного общества. Показ утвердившегося буржуазного общества - такова основная задача, поставленная историей перед лит-рой - и Б. ее разрешает в своих романах.

Ярчайшим примером философских повестей является « Шагреневая кожа», которую автор назвал «формулой нашего теперешнего века, нашей жизни, нашего эгоизма», он писал, что всё в ней « миф и символ». Само французское слово Le chagrin может быть переведено как « шагрень», но оно имеет омоним, едва ли не известный Бальзаку: Le chagrin – «печаль, горе». И это немаловажно: фантастическая, всемогущая шагреневая кожа, дав герою избавление от бедности, на самом деле явилась причиной ещё большего горя. Она уничтожила желание наслаждаться жизнью, чувства человека, оставив нём лишь эгоизм, порождённым как можно дольше продлить свою утекающую сквозь пальцы жизнь, и, наконец, самого своего обладателя. Именно поэтому Бальзак заставил разбогатевшего банкира Тайфера, совершив убийство, одним из первых приветствовать Рафаэля де Валантена словами: « Вы наш. « Французы равны перед законом» - теперь для него ложь, с которой начинается хартия. Не он будет подчинятся законам, а законы – ему». В этих словах действительно заключена формула жизни Франции 19 века. Изображая перерождение Рафаэля де Валантена после получения миллионов, Бальзак, используя условность , допустимую в философском жанре, создаёт почти фантастическую картину существования человека, ставшего слугой среди богатства, превратившегося в автомат. Сочетание философской фантастики и изображения действительности в формах самой жизни составляет художественную специфику повести. Связывая жизнь своего героя с фантастической шагреневой кожей Бальзак, например, с медицинской точностью описывает физические страдания Рафаэля, больного туберкулёзом. В « Шагреневой коже» Бальзак представляет фантастический случай как квинтэссенцию закономерностей своего времени и обнаруживает с его помощью основной социальный двигатель общества – денежный интерес, разрушающий личность. Этой цели служит и антитеза двух женских образов – Полины, которая была воплощением чувства доброты, бескорыстной любви, и Феодоры, в образе которой подчеркиваются присущие обществу бездушие, самолюбование, суетность и мертвящая скука.

Одной из важнейших фигур повести является образ антиквара, в суждениях которого отражены мысли Бальзака о том, что человеческая жизнь вполне может быть определена глаголами « желать», « мочь» и « Знать». « Желать – сжигает нас, - говорит он, - а мочь – разрушает, но знать даёт нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии». В состоянии «желать» находятся все честолюбцы, учёные и поэты – Растиньяк, Сешар и Валантен. Состояния «мочь» достигают лишь те, кто умеет приспосабливаться к обществу, где всё продаётся и покупается. Лишь один Растиньяк сам становится министром и женится на наследнице миллионов. Рафаэль же получает шагрень, которая действует не хуже каторжника Вотрена. В состоянии « знать» находятся те, кто презирая чужие страдания, сумел приобрести миллионы, - это сам антиквар и Гобсек. Однако, на деле и они превратились в слуг своих сокровищ, в людей, подобных автоматам (антиквару 102 года!). Если же они, подобно Нусинжену, вдруг оказываются одержимы желаниями, не связанными с накоплением денег (увлечение куртизанкой Эстер), то они сами становятся фигурами, одновременно зловещими и комическими, ибо выходят из свойственной им социальной роли.

Билет 20. Система образов и композиция романа « Отец Горио».
Оноре Бальзак – сын нотариуса, разбогатевшего во время наполеоновских войн. Его романы стали как бы эталоном реализма первой половины 19 века. Писатель буржуазии, хозяина новой жизни. Он потому и отвернулся от утверждения В. Гюго, что "действительность в искусстве не есть действительность в жизни", и видел задачу своего великого произведения в показе не «воображаемых фактов», а в показе того, что «происходит всюду». "Повсюду" сейчас - торжество капитализма, самоутверждение буржуазного общества. Показ утвердившегося буржуазного общества - такова основная задача, поставленная историей перед лит-рой - и Б. ее разрешает в своих романах.

Мысль о единой системе произведений возникла в Бальзака в 1833 году, когда он понял, что его стремление дать широкую панораму жизни Франции, приводившее к возникновению побочных сюжетных линий, не может быть реализовано в одном романе. Так стала складываться «Человеческая комедия» с её переходящими из романа в роман персонажами, которых по замыслу самого автора должно было стать не менее 2-3 тысяч. Романы «Человеческой комедии» автор разместил по следующим разделам: 1) этюды нравов, куда входили сцены частной, провинциальной, парижской, политической, сельской жизни; 2) философские этюды; 3) аналитические этюды.

Роман « Отец Горио» знаменует новый этап в творческом развитии Бальзака, как и весь 1835 год. В нём за внешним фасадом обыденности скрыты величайшие трагедии человеческой жизни. « Отец Горио» не явояется историей жизни одного персонажа – это срез жизни общества в определённый период его развития. Интересно движение романа по разделам « Человеческой комедии»: в 1843 году об был включён в « Сцены парижской жизни», на заметки автора говорят о том, что он решил поместить этот роман в « Сцены частной жизни». Путь тот же, что и у « Гобсека»: сцены частной жизни вбирают в себя большее количество фактов и явлений, они характеризуют общество в целом.

А частная жизнь – это жизнь семей, « Человеческая комедия», как писал Бальзак, изображает мир через призму семьи. Растиньяк раскрывается в письмах сёстрам и тётке, у Викторины Тайфер судьба строится на отношениях с отцом и братом, судьба Горио есть, по сути, судьба его двух беспутных дочерей. Истинное чувство отсутствует. Семьи связывают лишь денежные отношения. Даже отличающийся от парижской публики провинциал Растиньяк выпрашивает деньги, чтобы попасть в высший свет.

Роман создавался тогда, когда замысел « Человеческой комедии» уже сложился в сознании автора. У Бальзака нет другого произведения, в котором бы соединилось столь большое число персонажей и были бы представлены практически все слои современного ему общества. Исключение может составить лишь « Гобсек». События разворачиваются преимущественно в пансионе мадам Воке, это парижское мещанство, где рядом с Мишоно, Пуаре появляется Растиньяк – провинциальный дворянин, а так же будущий врач Бьяншон, творческая личность. С помощью Растиньяка читатель попадает в аристократические салоны – де Босеан и де Ресто, через Дельфину – мы видим среду Нунсинжена - одного из самых богатых банкиров в « Человеческой комедии». Так входит в роман группа персонажей , фактически определившая в 1820-30х годах политику Франции. Однако Бальзаку не столь важно показать все уровни социальной иерархии, сколь продемонстрировать их сходство в восприятии жизненных ценностей и убеждений. Разнородная среда здесь превращается в монолит, где выше желания обогатиться нет ничего.

В центре повествования находится пансион Воке. Он является своеобразным сосредоточием, может быть, даже символом социальных и моральных законов, присущих современной Бальзаку Франции. Не случайно Растиньяк сближает суждение о законах общества виконтессы Босеан и Вторена. Каторжник, говоря о людях, понимает мир как пауков в банке, однако виконтесса сравнивает людей с лошадьми, которых можно загонять и менять на каждой почтовой станции. По существу грязны нормы жизни всех кругов общества, но дом Воке более открыто их демонстрирует. Сделать обобщения, соединить социальные группы на уровне нравственных законов Бальзаку вновь помогают вещи. С их помощью создаются портреты, так, название пансиона Воке свидетельствует об уровне культуры хозяйки и пансионеров, или, скорее, о их безразличии к тому, что их окружает. « Семейный пансион для лиц обоего пола и прочая». Детальное описание пансиона, где обитают герои, являющиеся обобщением самой среды, демонстрируют всю убогость существования героев, которые воспитываются в зависимости от этой среды. Внешность персонажа, его манера вести себя и даже одеваться (юбка госпожи Воке), неразрывно связаны с тем, что их окружает.

Повествование ведётся от третьего лица, но задача Бальзака не преподнести читателям готовой морали, а в том, чтобы показать, как течёт сама жизнь, как люди воспринимают своё место в жизни, свои возможности, а это и есть то новое, что автор вносит в концепцию романа ново века. Обилие рассуждений персонажей, так же как масса авторских описаний, избавляет автора от необходимости дидактизма, позволяя самому читателю делать выводы о нравах, царящих в современном Бальзаку обществе Франции 19 века.
Билет 21. Роман Бальзака « Утраченные иллюзии»: искусство и художник.
Этим произведением , законченным в пору наибольшей художественной зрелости (1837), Бальзак создал новый тип романа,- роман разочарования, неизбежного разрушения жизненных идеалов, при столкновении их с грубой действительностью капиталистического общества. Тема крушения иллюзий появилась в романе задолго до Бальзака: "Красное и черное" Стендаля, "Исповедь сына века" Мюссе. Тема носилась в воздухе, она была порождена не литературной модой, а общественным развитием Франции, - страны, где с большой наглядностью видно было, куда идет политическая эволюция буржуазии. Героическое время французской резолюции и Наполеона разбудило и мобилизовало дремавшую до этого энергию "третьего сословия". Героический период дал возможность его лучшим людям претворят в жизнь свои идеалы, героически жить и умирать в согласии с этими идеалами. После падения Наполеона, после Реставрации и Июльской революции всей этой эпохе настал конец. Идеалы превратились лишь в украшение, высокий гражданский подъем, необходимый продукт предшествующей эпохи, стал общественно ненужным.

Бальзак с мужественной ясностью видел истинный характер своего времени. Он говорит: "Не было другого явления, которое бы ярче свидетельствовало о том, в каких илотов Реставрация превратила молодежь. Молодые люди, не знавшие, к чему приложить свои силы, расходовали их не только на журналистику, на заговоры, на литературу и на искусство, но и на самые необычайные излишества; Будучи трудолюбивой, эта прекрасная молодежь жаждала власти и наслаждений; проникнутая художественным духом, зарилась на сокровища; в праздности старалась оживить свои страсти; всякими способами стремилась она найти себе место, а политика не давала ей найти места нигде".

"Утраченные иллюзии" возвышаются подобно утесу, над всей французской литературой того времени. Бальзак не ограничивается наблюдением и изображением трагической или трагикомической общественной ситуаций. Он видит глубже. Он видит, что окончание героического периода буржуазного развития во Франции обозначает в то же время начало широкого подъема французского капитализма. "Утраченные иллюзии" показывают одну из сторон этого процесса. Тема романа - превращение в товар литературы , а вместе с ней и других областей идеологии. Бальзак представляет нам этот процесс превращения литературы в товар во всей его развернутой и законченной полноте: все, - начиная с производства бумаги и кончая убеждениями, мыслями и чувствами писателя, -становится частью товарного мира. И Бальзак не останавливается на констатировании, в общей форме, идеологических последствий господства капитализма, но раскрывает этот конкретный процесс на всех его этапах, во всех его областях (газета, театр, издательство и. т. д.). "Что такое слава?" - спрашивает издатель Дориа: "12000 франков за статьи и тысяча экю за обеды". Писатели не отстают от издателей: "- Так вы, значит, дорожите тем что пишете? - насмешливо сказал ему Верну. - Но ведь мы торгуем фразами и живем этим промыслом. Когда вы захотите написать большое и прекрасное произведение, словом, - книгу, то вы сможете вложить в нее свои мысли, свою душу, привязаться к ней, отстаивать ее; но статьи, сегодня прочитанные, завтра забытые, стоят на мой взгляд ровно столько, сколько за них платят".

Журналистов и писателей эксплуатируют: их способности, превращенные в товар, являются объектом спекуляции для торгующих литературой капиталистов. Но эти эксплуатируемые, люди развращены капитализмом: они стремятся к тому, чтобы самим сделаться эксплуататорами. Когда Люсьен де Рюбампре начинает свою карьеру журналиста, его коллега и ментор Лусто дает ему такие наставления: «Словом, милый мой, ключ к литературному успеху не том, чтобы работать, а в том, чтобы пользоваться чужою работой».

Дружба Давида Сешара с Люсьеном де Рюбампре, разбитые иллюзии их мечтательной юности, взаимодействие противоречивых характеров их обоих составляют главные контуры действия. Бальзак создает образы, в которых сущность темы проявляется в столкновении человеческих страстей, индивидуальных стремлений: изобретатель Давид Сешар находит новый дешевый способ выработки бумаги, но его обманывают капиталисты; поэт Люсьен вынужден продавать свою утонченнейшую лирику на рынке Парижа. С другой стороны, противоположность характеров с удивительной пластичностью представляет разнообразные духовные реакции: Давид Сешар - стоический пуританин, в то время как Люсьен представляет собой воплощение преувеличенной жажды чувственных наслаждений , безудержного и утонченного эпикуреизма целого поколения. В контрасте между двумя центральными фигурами отлично выражаются два главных вида духовной реакции людей на превращение продуктов культуры и человеческого гения в товар. Линия Сешара - это резиньяция, примирение со своей участью. Напротив, Люсьен бросается в парижскую жизнь и хочет там добиться могущества и признания. Это ставит его в ряд многочисленных образов молодежи времени Реставрации - юношей, которые гибли или делали карьеру, приспособляясь к грязной, чуждой героизма эпохе (Жюльен Сорель, Растиньяк, де Марсе, Блонде и др.). Люсьен занимает в этом ряду своеобразное место. Бальзак, с удивительной чуткостью и смелым предвидением, изобразил в нем новый, специфически буржуазный тип художника: характер слабый и лишенный всякой определенности, клубок нервов. Внутреннее противоречие между поэтической одаренностью и жизненной бесхарактерностью делает Люсьена игрушкой. Именно это соединение бесхарактерности, честолюбия, стремления к честной и чистой жизни, безмерной, но неопределенной жажды славы, изысканных наслаждений - делает возможным ослепительный успех, быстрое саморазвращение и позорный провал Люсьена.

Бальзак никогда не морализирует по поводу своих героев. Он объективно изображает диалектику их подъема и заката, мотивирует тот и другой взаимодействием между характерами и совокупностью объективных условий. Таким образом, основным, что связывает этот роман в одно целое, является сам общественный процесс. Глубочайший смысл личной гибели Люсьена заключается в том, что эта гибель является типичной судьбой поэта в эпоху развитого буржуазного строя.

Д" Артез - Бальзак говорит в "Утраченных иллюзиях": "Что такое искусство? Не что иное, как сгущенная натура". Но это сгущение натуры никогда не бывает у него формальным "приемом"; оно представляет собой возведение общественного, человеческого содержания той или иной ситуации на высшую ступень.

Люсьен в начале, своей карьеры должен написать статью о восхитившем его романе Натана. Через несколько дней он должен во второй статье выступить против него. Эта задача сначала приводит Люсьена, новоиспеченного журналиста, в замешательство. Но сперва Лусто, потом Блонде объясняют ему, в чем состоит его задача, приводят рассуждения, с такой ловкостью подкрепленные ссылками на историю литературы и эстетику что они должны показаться убедительными не только для читателей статьи, но и для самого Люсьена. После Бальзака многие писатели изображали бессовестность журналистов и рассказывали о том как пишутся статьи , противоречащие убеждениям их авторов. Но только Бальзак вскрывает всю глубину журналистской софистики. Изображая одаренность развращенных капитализмом писателей, он показывает также, как они доводят до виртуозности ремесло софистики, уменье отрицать и утверждать любое положение с такой убедительностью, чтобы заставить поверить, будто они высказали свои истинные взгляды.

Высота художественного выражения превращает изображенную Бальзаком биржу, на которой спекулируют духовной жизнью, в глубокую трагикомедию буржуазного класса.

"Утраченные иллюзии" были первым "романом разочарования" в XIX веке. Бальзак изображает эпоху, так сказать, первоначального капиталистического накопления в области духовной жизни; последователи же Бальзака, даже величайшие среди них (например, Флобер), имели дело с уже совершившимся фактом подчинения себе капитализмом всех без изъятия человеческих ценностей. У Бальзака мы находим, поэтому, напряженную трагедию, показывающую становление новых отношений, а у его преемников - мертвый факт и лирическую или ироническую печаль по поводу того, что уже свершилось.

Успех приходит к Просперу в 1825, когда Мериме печатает свою книгу "Театр Клары Газуль", двойную мистификацию (повествование идёт от лица испанской актрисы Гасуль) в форме созданных ей пьес, которые в свою очередь комментирует некий переводчик л Эстранж. Пьесы были очень смелы по своему содержанию и носили, в некотором роде, антиклерикальную и антимонархическую направленность. Учитывая, что в 1825 году во Франции был принят закон о святотатстве, грозивший противникам церкви смертной казнью, поступок Мериме был очень смел.

В 1827 году Мериме издает затем книгу "Гузля" (по названию музыкального инструмента) - собрание псевдо – южнославянских песен сказителя Гиакинфа Маглановича. С успехом удовлетворив романтическую страсть к мистификациям , на удочку "Гузля" попались Пушкин ("Песни западных славян"), Мицкевич и немецкий ученый Гергард, с восторгом переводившие « Гузлю» на свои языки в качестве самостоятельного оригинала), Мериме отдался серьезному творчеству. В 1828 выходит его историческая драма-хроника "Жакерия", повествующая о восстании французских крестьян 14 века, получившем название Жакерия. Следом за ней Мериме пишет «Хронику царствования Карла 9» - один из лучших французских исторических романов. Мериме избегает лиризма, ему чужда экзальтированная взволнованность романтиков, на протяжении всей «Хроники» идёт скрытая полемика как с историческим романом Вальтера Скотта, так и с «этической» ветвью исторического романа, представленного Гюго и Виньи. Мериме не захватывает исторический прогресс сам по себе, как не волнуют его и отвлечённые идеи морализма. Его интересует «изображение человека», однако, взгляд Мериме на человека историчен: « …К поступкам людей, живших в 16 веке, нельзя подходить с меркой 19 века». Лаконизм, даже некоторая сухость в изложении, полное отсутствие декламации, романтического "красноречия" типичны для Мериме. Это резко отделяет Мериме от романтиков, с которыми его только в малой степени сближает интерес к экзотическим и фантастическим сюжетам. Разрабатывая их, Мериме обращается к жанру новеллы, в котором достигает наибольшей глубины и выразительности. Особое внимание Мериме уделяет типизации психологии. Усугубление психологизма сказалось на художественных приёмах, в частности, на изменении роли рассказчика. Если в ранних произведениях за счёт мистификации и объективного «свободного повествования» писатель стремился как бы изнутри раскрыть мир чужого сознания, чужой психологии, то теперь появляется фигура рассказчика-француза, который хочет проникнуть в чуждую ему психологию извне, стараясь понять её природу и не отвергая того, что противоречит традициям французов. Так построена новелла « Матео Фальконе» (Корсика), «Взятие редута» (о взятии Шевардинского редута близь Бородино).

После Июльской революции, когда политические друзья Мериме, близкие к кругам финансово-индустриальной буржуазии, стали у власти, Мериме получает должность инспектора исторических памятников Франции. Увлеченный службой, много путешествуя по Франции, Англии, Германии и Италии, Мериме отдает свой досуг преимущественно искусствоведческим сочинениям: "Записки о путешествии по югу Франции" (1835), "Этюд о религиозной архитектуре"(1837) и мн. др.

Однако период сближения группы Мериме с июльскими победителями был непродолжителен. Революция ничего не изменила. Соответственно этим умонастроениям в последующих новеллах Мериме наблюдается отход от салонно-светских зарисовок и преобладание прежнего - исторического, фантастического и экзотического - сюжета. Таковы новеллы "Души Чистилища" (1834), одна из превосходных трактовок сюжета о Дон -Жуане, и "Илльская Венера" (1837), насыщенная археологическими и искусствоведческими впечатлениями Мериме. В 1840 выходит одно из лучших произведений Мериме - повесть "Коломба", где писатель снова возвращается к воспеванию Корсики. В новелле "Арсена Гильо" (1844) Мериме в последний раз затрагивает тему классового неравенства. В 1845 выходит знаменитейшее из произведений Мериме - повесть «Кармен», в которой писателю удалось воссоздать один из « мировых образов», подобных Гамлету, Дон – Кихоту, - обрах Кармен, для которой свобода дороже жизни.

Мериме был уже вполне буржуазным писателем.В результате случайного знакомства с семьей Евгении Монтихо, сделавшейся в 1853 французской императрицей, Мериме становится придворным и сенатором. В течение последующих лет он продолжает свои искусствоведческие занятия, отдается многочисленным историческим трудам, изданию писем Стендаля и воспоминаний о нем, критике и т. д. Почти полностью порвав с художественным творчеством, он только в 1869 печатает повесть "Локис"; две последние новеллы "Джуман" и "Синяя комната" появились после его смерти.

Мериме много сделал для популяризации русской литератры и истории во Франции. Еще в конце 20-х гг. он приобретает первые русские знакомства и в дальнейшем сближается с А. И. Тургеневым и С. А. Соболевским, имея через последнего связь с Пушкиным, - знакомится с Е. А. Баратынским, И. С. Тургеневым, Львом Пушкиным и др. Изучив русский язык, Мериме переводит Пушкина, Лермонтова, Гоголя, И. С. Тургенева, читает русских историков, компилируя по их трудам ряд статей по русской истории, и пишет несколько статей о Пушкине, Гоголе, И. С. Тургеневе. Об-во любителей российской словесности избрало Мериме в 1862 своим почетным членом.

Тема всепоглощающей страсти, владеющей человеком, - тема, конечно, прямо унаследованная от романтиков - с самого начала волновала Бальзака - уже как проблема чисто психологическая, вне социального плана. Свидетельством того, сколь важной была эта тема для Бальзака, является его крупное произведение, опубликованное в 1831 г., - роман "Шагреневая кожа".

Бальзак развертывает перед нами в этом романе пеструю картину современного ему французского общества. Начало событий романа четко датировано - конец октября 1829 г. Картина эта дана в резких, контрастных противопоставлениях - из игорного дома действие переносится в светские гостиные; главный герой - молодой талантливый человек - Рафаэль де Валантен - противопоставлен толпе продажных литераторов и продажных женщин; резко контрастны главные женские образы романа - холодная, тщеславная светская львица Теодора и скромная, любящая труженица Полина. Современное общество изображено Бальзаком как игралище разнузданных низких страстей, будь то страсть к наживе или пороку. Бальзак намеренно сгущает эти краски, доводя их до мрачного гротеска, как, например, в изображении игорного дома или оргии с участием куртизанок.

Было бы слишком односторонним рассматривать этот роман только как еще одну бальзаковскую притчу о губительной власти денег, золота. Проблематика романа значительно шире, он явно носит философско-символический характер, и социальные картины здесь существуют лишь как необходимый фон, но не как главная цель.

Бальзак не случайно выделил этот роман в жанровом отношении, отнеся его к циклу жанра "Философские этюды", и он организовал действие произведения вокруг необыкновенного, явно мистического события.

В основе сюжета - история шагреневой кожи (кожи особой, необыкновенной породы диких ослов, обитающих в Персии, - онагров). Надпись на коже гласит: "Желай - желания твои будут исполнены. Но соразмеряй свои желания со своей жизнью. Она здесь. При каждом желании я буду убывать, как твои дни. Желаешь ли ты меня? Бери!"

Рафаэль берет этот роковой талисман, движимый первым и таким естественным желанием выбиться из бедности, из безвестности. Но он с самого начала совершает психологическую ошибку, истолковывая понятие "желание" в очень специфическом смысле, - в данный момент ему кажется, что под категорию "желание" подходит лишь желание чуда, чего-то сверхъестественного, необычного, грубо говоря, как в сказке о золотой рыбке. Но, став сразу богатым и знаменитым, он вдруг обнаруживает, что эффект шагреневой кожи распространяется не только на такие вот "крупные" желания, но и на самые элементарные, привычные движения человеческой души. Оказывается, достаточно ему проговориться о какой-то мелочи, пожелать чего-то совершенно обыденного, какую-то мелочь, как это тысячу раз бывает в повседневной жизни, механизм рокового договора тут же срабатывает - желание исполняется, но и кожа тут же уменьшается в размерах, жизнь укорачивается.

Оказывается, шагреневая кожа подразумевает желание в буквальном смысле, любое, самое мелкое, самое непроизвольное желание. Рафаэль обнаруживает себя в дьявольской ловушке: он - как еще в одном, тоже фольклорном, сюжете - не может даже выбраниться и послать что-то к черту, чтобы тут же это желание не исполнилось и жизнь его тут же не укорачивалась. И тогда он, объятый паникой, пытается отгородиться от внешнего мира, задавить в себе всякие желания, исключить само понятие желания из своей психологии. Но это означает уже - умереть заживо, умереть еще до наступления смерти физической!

Совершенно очевидно, что Бальзак здесь вовсе не разлагающую силу денег имеет в виду. Весь механизм взаимодействия шагреневой кожи и судьбы Рафаэля основан на совершенно ином - на чисто психологическом характере слова "желание". Другими словами, Бальзак исследует здесь механизм действия человеческих желаний и страстей вообще. Шагреневая кожа - зловещий символ того, что всякое желание, всякая страсть покупается сокращением жизненного срока, убыванием жизненной энергии в человеке. За любое желание человек платит частичкой своей жизни. И антиквар, одаряющий Рафаэля этим сомнительным талисманом, с самого начала не скрывает его основного смысла. "Человек, - говорит он, - ослабляется благодаря двум инстинктивным действиям, которые истощают и иссушают источники нашей жизни. Два глагола выражают все формы, принимаемые этими двумя причинами смерти: хотеть и мочь. Хотеть - сжигает нас, мочь - уничтожает".

Но Рафаэль, повторяю, далек от того, чтобы осознать смысл этого обобщения, прислушаться к словам антиквара. И лишь на собственном опыте он потом убеждается в ужасной буквальности этих слов.

Так шагреневая кожа становится знаком глубочайшего психологического противоречия: желания и страсти дают нам видимое удовлетворение, оно лишь временно, преходяще и в сущности иллюзорно; те же желания и страсти укорачивают нашу жизнь. Оборотная сторона осуществленного желания - очередной шаг на пути к смерти. За пресыщением неизбежно следует пустота.

Это, конечно, психология усталого человека, измученного стремлениями и выдохшегося в погоне за их осуществлениями, - человека, разочарованного в жизни, человека, пресыщенного и опустошенного вечной борьбой за существование. За образом Рафаэля скрывается и жизненный опыт молодого Бальзака, на собственной судьбе уже познавшего испепеляющее действие страстей и желаний, погони за счастьем, бесконечных попыток подняться выше предела, положенного тебе судьбой и тебя не удовлетворяющего. Но здесь символически обобщается не только личная писательская судьба. Бальзаковское обобщение шире - он суммирует духовный опыт целого поколения - поколения романтических гениев и мечтателей, вдруг обнаруживших в душе своей и вокруг себя холодную зону пустоты.

Здесь обобщается целый этап развития романтической психологии, начало которому положили ранний Байрон, Шатобриан и который потом завершили Мюссе во Франции, Бюхнер в Германии, Лермонтов в России. Разочарование в романтических идеалах породило реакцию пресыщенности, усталости, пустоты. Романтические гении все больше обнаруживали, что их горение происходит в безвоздушной среде, что их энергия не находит применения и приложения вовне. Тогда и появились образы "лишних людей" - русская литература дала особенно много формул этого состояния, прежде всего в поэзии Лермонтова: "бесплодный жар души", "жар души, растраченной в пустыне", "Желанья? Что пользы напрасно и вечно желать?" и т. д. Естественно, объективно судьба таких лишних людей зависит от внешних обстоятельств. Но намерения поэтов, изображающих таких "лишних людей", не исчерпывались только "критикой действительности"", которая давила героев; не менее важную роль для них играло и общефилософское истолкование трагедии поколения - именно как поколения людей, которые возжелали слишком многого и потому пали жертвой собственных желаний - не в смысле каких-то предосудительных, порочных страстей, а, напротив, даже страстей возвышенных, но именно слишком возвышенных и слишком сильных. В разных аспектах эту проблему исследовали Клейст, Гельдерлин, Байрон.

И вот Бальзак в “Шагреневой коже" пытается дать как бы философски-психологическую форму этой зависимости между исходной точкой - страстью - и конечной точкой - пустой пресыщенностью и смертью.

Итак, главная исходная идея романа "Шагреневая кожа" - это анализ определенного этапа развития романтической психологии. Но теперь вот самое время возвратиться и к другой стороне вопроса - к проблеме внешней среды, окружающих обстоятельств, в которых развивается эта психология. Теперь мы можем точнее понять и функцию социально-критических элементов романа. Уже сам герой Бальзака связан очень многими и прочными нитями со средой, он не просто сгорает в огне собственных желаний - его судьба, его характер находится в постоянном взаимодействии с обществом.

А общество, как, например, показывает Бальзак в образе графини Теодоры, по самой сути своей враждебно личности. И особенно ярко эта враждебность обнаруживается тогда, когда человек страдает. Общество боится человеческих страданий, оно сторонится таких людей, оно выталкивает человека из своего организма, как чужеродное тело, и, напротив, преуспевающих окружает заботой и лаской. Так в романтически-абстрактную философскую идею романа включаются вполне реалистические, конкретные моменты.

Оноре Бальзак (1799-1850 гг.) наряду со Стендалем принадлежит к классическому этапу реализма XIX века. Бальзак сумел наиболее полно выразить дух XIX столетия; согласно английскому писателю Оскару Уайльду, мастеру парадоксов, XIX век, "каким мы его знаем, в значительной мере изобретен Бальзаком". Уайльд имеет в виду, что Бальзак обладал самым мощным, после Шекспира, писательским воображением и в своем творчестве сумел создать самодостаточную, саморазвивающуюся, универсальную модель мира, точнее, французского общества первой половины XIX века. Главное творение Бальзака — "Человеческая комедия". Она объединяет все произведения зрелого этапа его творчества, все, написанное им после 1830 года. Замысел объединить свои отдельно публиковавшиеся романы, повести, новеллы в единый цикл произведений впервые возник у Бальзака в 1833 году, и первоначально он планировал назвать гигантское произведение "Социальные этюды" — заглавие, подчеркивающее сходство принципов Бальзака-художника с методологией науки его времени. Однако к 1839 году он остановился на другом заглавии — "Человеческая комедия", которое выражает и авторское отношение к нравам его века, и писательскую дерзость Бальзака, мечтавшего, что его произведение станет для современности тем же, чем "Божественная комедия" Данте была для средневековья. В 1842 году было написано "Предисловие к "Человеческой комедии", в котором Бальзак изложил свои творческие принципы, охарактеризовал идеи, положенные в основу композиционной структуры и образной типизации "Человеческой комедии". К 1844 году относится авторский каталог и окончательный план, в котором значатся названия 144 произведений; из них Бальзак успел написать 96. Это самое масштабное произведение литературы XIX века, надолго, особенно в марксистской критике, ставшее эталоном литературного творчества. Цементируют гигантское здание "Человеческой комедии" личность автора и обусловленное ею единство стиля, изобретенная Бальзаком система переходящих персонажей и единство проблематики его произведений.

Роман "Шагреневая кожа" (1831 г.) основан на том же конфликте, что "Красное и черное" Стендаля: столкновение молодого человека со своим временем. Поскольку этот роман принадлежит к разделу "Человеческой комедии", названному "Философские этюды", конфликт этот решается здесь в наиболее отвлеченном, абстрактном виде, к тому же в этом романе нагляднее, чем у Стендаля, проявляется связь раннего реализма с предшествующей литературой романтизма. Это один из самых красочных романов Бальзака, с динамичной прихотливой композицией, с цветистым, описательным стилем, с будоражащей воображение фантастикой.

Главный герой "Шагреневой кожи" — Рафаэль де Валантен. Читатель знакомится с ним в момент, когда он, измученный унизительной нищетой, готов покончить с собой, бросившись в холодные воды Сены. На пороге самоубийства его останавливает случай. В лавке старика-антиквара он становится обладателем волшебного талисмана — шагреневой кожи, исполняющей все желания обладателя. Однако по мере исполнения желаний талисман уменьшается в размерах, а с ним укорачивается жизнь владельца. Рафаэлю нечего терять — он принимает дар антиквара, не очень веря в волшебство талисмана, и начинает растрачивать жизнь в желаниях всех наслаждений молодости. Когда он осознает, что шагреневая кожа в самом деле сокращается, он запрещает себе желать вообще чего бы то ни было, но поздно — на вершине богатства, когда его пылко любит, и без шагреневой кожи, очаровательная Полина, он умирает в объятиях своей возлюбленной. Мистический, фантастический элемент в романе подчеркивает его связь с эстетикой романтизма, но сам характер проблем и способ их постановки в романе характерны для реалистической литературы.

Рафаэль де Валантен по происхождению и воспитанию — утонченный аристократ, но его род лишился всего в ходе революции, а действие в романе разворачивается в 1829 году, в конце эпохи Реставрации. Бальзак подчеркивает, что в послереволюционном французском обществе честолюбивые желания естественно возникают у молодого человека, и Рафаэля обуревают желания славы, богатства, любви прекрасных женщин. Автор не ставит под вопрос законность и ценность всех этих устремлений, а принимает их как данность; центр проблематики романа смещается в философскую плоскость: какова цена, которую человеку предстоит заплатить за осуществление его желаний? Проблема карьеры поставлена в "Шагреневой коже" в самом общем виде — кипение самолюбия, вера в собственное предназначение, в свою гениальность заставляют Рафаэля испытать два пути к славе. Первый заключается в упорном труде при полной нищете: Рафаэль с гордостью рассказывает, как в течение трех лет жил на триста шестьдесят пять франков в год, работая над сочинениями, которые должны были его прославить. В романе появляются сугубо реалистические подробности, когда Рафаэль описывает свою жизнь в бедной мансарде "на три су — хлеба, на два — молока, на три — колбасы; с голоду не умрешь, а дух находится в состоянии особой ясности". Но страсти увлекают его с ясного пути ученого в пучину: любовь к "женщине без сердца", графине Феодоре, воплощающей в романе светское общество, толкает Рафаэля к игорному столу, к безумным тратам, и логика "каторги наслаждений" оставляет ему последний выход — самоубийство.

Мудрец-антиквар, передавая Рафаэлю шагреневую кожу, объясняет ему, что отныне его жизнь — лишь отсроченное самоубийство. Герою предстоит постичь соотношение двух глаголов, руководящих не просто людскими карьерами, но всей человеческой жизнью. Это глаголы желать и мочь : "Желать сжигает нас, а мочь — разрушает, но знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии". Вот символика талисмана — в шагреневой коже соединены мочь и желать , но за его могущество положена единственно возможная цена — человеческая жизнь.