Почему стрельников застрелился. С кого пастернак списывал главных героев романа

Сцена занимает место под конец произведения – конец четвёртой части. В ней подводятся итоги произошедшего в романе. Обломов прожил долгую жизнь: прожил детство, прожил молодость, прожил старость, ни разу не отступив от своего стиля жизни, и этот эпизод показывает итоги его жизни, то, к чему привела его жизнь, к чему должна была привести такая жизнь, кто виноват в том, что она такая, и справедлив ли её конец. Эта сцена изображает прощание человека с жизнью, воспоминание о прожитой жизни и формирование отношения человека самого к себе. Здесь Обломов понимает бесповоротность процесса его опускания, так как даже самый сильный стимул к этому повороту в его жизни – любовь к Ильинской – не сумел его повернуть.

Он формирует представление о себе, понимает, что он был недостоин любви с Ильинской, поэтому-то он так и радуется (что, впрочем, было до этой сцены), что Штольц женился на Ольге Сергеевне, о явлении, которое он представляет в обществе: об этом раньше догадался Штольц, теперь это дошло и до него. Лучше всего сущность этого эпизода раскрывает образ Обломова, Штольц здесь является лишь наблюдателем над происходящим, образ Обломова здесь формируется окончательно и, как я и говорил раньше, стал понятным каждому, даже ему самому. Андрей в очередной раз при приезде к Штольцу удивляется его жизни (каждый раз, приезжая к нему, он это делает: она настолько быстро убывает, что Штольц не успевает к ней привыкнуть; в этот раз она особенно сильно убыла). Обломов убеждает Штольца в своей невиновности в такой жизни, просит не него не обижаться. Штольц стоит на своём, уже не просит, не умоляет, а просто заставляет его прекратить его такой образ жизни: «Вон из этой ямы, из болота, на свет, на простор, где есть здоровая, нормальная жизнь!», просит его опомниться. Обломову очень больно говорить об этом, но он очень хочет избавиться от этого, но он не может этого сделать, его силы слишком малы, слишком уж он сильно опустился, он просит Штольца не говорить об этом, понимая, что всё равно от этого уже не уйти. Штольц пытается выяснить, стыдно ли Обломову, тот говорит, что стыдно, просит не напоминать Ольге о нём. Штольц говорит, что Обломов погиб.

Обломов назвал своего сына Андреем, надеясь, что его сын не станет таким, как он, что он умрёт, имея сына с тем же именем, что и человек, который хотел его спасти, он отдал его на воспитание в семью Штольца, боялся оставить его с собой, того, что его сын будет брать с него пример, думал, что Штольц сделает из него нормального человека, понимал, что из него он ничего не сделает, а с сыном, чистым листом, обязательно всё будет хорошо. В конце эпизода Ольга спрашивает Штольца: «Да что такое там происходит?»; «Обломовщина», – мрачно ответил Андрей. Штольц разуверился в себе, понял, что он не смог возвратить человека к жизни, обиделся на себя.

В эпизоде очень часто встречаются восклицательные высказывания, речи – автор хотел интонационно выделить этот эпизод, показать, что он очень важный, зная, что читатель обратит внимание на эпизод, в котором каждые два высказывания из трёх восклицательные. Автор в своих словах использует мало художественных средств, потому что он их использовал в средней и, особенно, начальной частях романа; в конце романа он акцентирует внимание на описании действий, лишь изредка употребляя инверсии в предложениях, чтобы хоть чуть-чуть скрасить текст. Он помещает этот эпизод в конец романа, чтобы показать его значение, все особые подробности жизни Обломова раскрываются именно там, чтобы сделать его более значимым.

В. Г. Белинский говорил, что именно воспитанием решается участь каждого человека. Это можно отнести в полной мере к Обломову Илье Ильичу и Штольцу Андрею Ивановичу - двум главным героям романа "Обломов" И. А. Гончарова. Эти люди, казалось бы, являются выходцами из одной среды, класса, времени. Следовательно, у них должны быть одинаковые стремления, мировоззрения. Почему же тогда, читая произведение, мы замечаем в Штольце и Обломове в основном различия, а не сходства? Для того чтобы ответить на данный вопрос, следует обратиться к истокам, сформировавшим характеры двух интересующих нас персонажей. Вы увидите, что воспитание Штольца и Обломова имело свои особенности, которые повлияли на всю их дальнейшую жизнь.

Сон Обломова

Первая глава произведения посвящена детству Илюши. Сам Гончаров назвал ее "увертюрой всего романа". Из этой главы мы узнаем в общих чертах о том, что представляло собой воспитание Обломова. Цитаты из нее не случайно часто приводятся в доказательство того, что жизнь Ильи просто не могла сложиться иначе. В первой главе произведения можно найти разгадку характера заглавного героя, бездействующего, ленивого, апатичного человека, который привык существовать за счет труда принадлежащих ему крепостных.

Стоило лишь задремать Илье Ильичу, как ему начинал сниться один и тот же сон: ласковые руки матери, ее нежный голос, объятия друзей и близких... Каждый раз Обломов во сне возвращался в свое детство, когда он был любим всеми и абсолютно счастлив. Он будто бежал в детские воспоминания из реальной жизни. В каких же условиях сформировалась его личность, как проходило воспитание Обломова?

Атмосфера, царившая в Обломовке

Илюша детство провел в Обломовке, в родовом селе. Родители его были дворяне, а жизнь в деревне шла по особым законам. В селе царил культ ничегонеделания, сна, еды, а также ничем не нарушаемого спокойствия. Правда, порой тихое течение бытия все-таки нарушалось ссорами, убытками, болезнями и трудом, считавшимся для обитателей деревни наказанием, от которого они стремились избавиться при первой возможности. Расскажем и о том, какое воспитание получил Обломов. Вы, наверное, уже составили себе некоторое представление о нем на основании сказанного выше.

Как пресекались стремления Илюши?

Выражалось в основном в запретах. Илюше, подвижному, ловкому ребенку, было запрещено выполнять любую работу по дому (для этого существуют слуги). Кроме того, стремления его к самостоятельности каждый раз пресекались криками няньки и родителей, не дававшими мальчику и шагу сделать без присмотра, так как они боялись, что он простудится или расшибется. Заинтересованность миром, активность - все это в детстве Илюши порицалось взрослыми, которые не разрешали резвиться, прыгать, бегать на улице. А ведь это необходимо любому ребенку для развития, познания жизни. Неправильное воспитание Обломова приводило к тому, что силы Илюши, ищущие проявления, обращались внутрь и, увядая, никли. Вместо активности ему прививали любовь к крепкому послеобеденному сну. В романе о нем сказано как об "истинном подобии смерти", заменившем воспитание Обломова. Цитаты из текста, не менее яркие, можно найти и посвященные хорошей еде, культ которой превратился практически в единственное занятие в деревне.

Влияние сказок няньки

Кроме того, идеал бездействия постоянно подкреплялся сказками няньки о "Емеле-дурачке", получавшем от волшебной щуки различные дары, при этом ничего не делая. Ильич будет впоследствии грустить, лежа на своем диване, и спрашивать себя: "Почему жизнь - не сказка?".

Илью Ильича все называют мечтателем. Но ведь воспитание Обломова бесконечными сказками няни о жар-птицах, колдунах, богатырях, Милитрисе Кирбитьевне не могло не посеять в его душе надежду на лучшее, веру в то, что проблемы как-нибудь разрешатся сами собой? Кроме того, эти сказки породили у героя страх перед жизнью. Ленивое детство и воспитание Обломова привели к тому, что Илья Ильич тщетно пытался скрыться от действительности в своей квартирке, находящейся на Гороховой улице, а затем - на Выборгской стороне.

Отношение родителей Илюши к образованию

Родители старались не обременять Илюшу образованием, считая, что учеба не стоит того, чтобы пропускать праздники и терять здоровье. Поэтому они пользовались каждым удобным случаем для того, чтобы не пустить на занятия своего ребенка. Илюша и сам вскоре понял, что ему по душе такое вялое и размеренное существование. Детство и воспитание Обломова сделали свое дело. Привычка, как говорится, вторая натура. И взрослого Илью Ильича полностью устраивала ситуация, при которой слуги делают за него все, а ему не остается ни о чем заботиться и волноваться. Так детство героя незаметно перетекло во взрослую жизнь.

Взрослая жизнь Ильи Ильича

Мало что в ней изменилось. Все существование Обломова в его собственных глазах по-прежнему делилось на 2 половины. Первая - труд и скука (эти понятия были у него синонимами), а вторая - мирное веселье и покой. Захар сменил няню, а Выборгская улица города Петербурга - Обломовку. Илья Ильич настолько боялся любой деятельности, его так сильно пугали любые перемены в своей жизни, что даже мечта о любви была не способна вывести этого героя из апатии.

Именно поэтому его устроила совместная жизнь с хорошей хозяйкой Пшеницыной, поскольку она стала не чем иным, как продолжением жизни в селе Обломовке.

Родители Андрея Штольца

Полной противоположностью Илье Ильичу является Андрей Иванович. Воспитание Штольца проходило в небогатой семье. Мать Андрея была русской дворянкой, а отец - обрусевшим немцем. Каждый из них внес свой вклад в воспитание Штольца.

Влияние отца

Штольц Иван Богданович, отец Андрея, обучил своего сына немецкому языку, практическим наукам. Андрей рано начал работать - помогать Ивану Богдановичу, который был с ним требователен и по-бюргерски строг. Воспитание Штольца в романе "Обломов" способствовало тому, что в нем выработалась еще в юном возрасте прагматичность, серьезный взгляд на жизнь. Для него стал необходимостью повседневный труд, который Андрей считал неотъемлемой частью своей жизни.

Влияние матери

Свой вклад в воспитание Штольца в романе "Обломов" внесла и мать Андрея. Она смотрела на методы, которые применял ее супруг, с беспокойством. Эта женщина хотела сделать из Андрея милого и чистенького мальчика-барина, одного из тех, каких она видела, когда работала в богатых русских семьях гувернанткой. Душа ее изнывала тогда, когда Андрюша возвращался после драки весь изодранный или грязный после поля или фабрики, куда он отправлялся вместе с отцом. И она принималась стричь ему ногти, шить изящные манишки и воротнички, завивать кудри, заказывала одежду в городе. Мать Штольца научила прислушиваться к звукам Герца. Она ему пела о цветах, шептала о призвании то писателя, то воина, мечтала о высокой роли, которая выпадает на долю иным людям. Мать Андрея во многом хотела, чтобы ее сын был похожим на Обломова, и поэтому с удовольствием его часто отпускала в Сосновку.

Итак, вы видите, что, с одной стороны, в воспитании Андрея был заложен практицизм, деловитость отца, а с другой - мечтательность матери. Ко всему прочему, рядом находилась Обломовка, в которой "вечный праздник", где сбывают работу с плеч, как иго. Все это и повлияло на Штольца.

Расставание с домом

Конечно, отец Андрея любил его по-своему, однако он не считал необходимым проявлять свои чувства. До слез пронзительна сцена прощания Штольца со своим отцом. Даже в эту минуту Иван Богданович не смог найти для своего сына добрых слов. Андрей, глотая слезы обиды, отправляется в путь. Кажется, что в этот момент Штольц, несмотря на старания его матери, не оставляет в своей душе места для "пустых мечтаний". Он берет с собой в самостоятельную жизнь лишь то, что, по его мнению, было необходимо: целеустремленность, практичность, расчетливость. В далеком детстве осталось все остальное вместе с образом матери.

Жизнь в Петербурге

Он едет после окончания университета в Петербург, где принимается за дела (отправляет за границу товары), путешествует по всему миру, ведет активную жизнь и все успевает. Несмотря на то что он был ровесником Обломова, этому герою удалось достичь в жизни куда большего. Он нажил деньги и дом. Энергичность и деятельность способствовали успешной карьере этого героя. Он добился высот, о которых не мог даже мечтать. Штольц сумел правильно распорядиться жизнью и способностями, заложенными в нем природой.

Всего было в меру в его жизни: и радости, и печали. Андрей предпочитает прямой путь, который отвечает его простому взгляду на жизнь. Его не беспокоили ни мечты, ни воображение - он просто не допускал их в свою жизнь. Этот герой не любил строить догадки, он всегда сохранял в поведении чувство собственного достоинства, а также трезвый, спокойный взгляд на людей и на вещи. Андрей Иванович считал страсти разрушительной силой. Его жизнь напоминала "медленное и ровное горение огня".

Штольц и Обломов - две разных судьбы

Воспитание Штольца и Обломова, как вы видите, существенно отличалось, хотя и тот, и другой были выходцами из дворянской среды и принадлежали к одному слою общества. Андрей и Илья - люди с разными мировоззрениями и характерами, поэтому судьбы были столь непохожи. Очень отличались воспитания Обломова и Штольца. Сравнение позволяет заметить, что именно этот факт сильно повлиял на взрослую жизнь этих героев. Деятельный Андрей старался до последнего дня "донести сосуд жизни" и не пролить напрасно ни одной капли. А апатичный и мягкий Илья ленился даже просто встать с дивана и выйти из своей комнаты для того, чтобы в ней убрались слуги. Ольга Обломова спросила однажды в тоске Илью о том, что же сгубило его. На это он ответил: "Обломовщина". Н. А. Добролюбов, известный критик, также считал, что "обломовщина" - вина всех бед Ильи Ильича. Это та среда, в которой был вынужден расти главный герой.

Роль воспитания в формировании личности человека

В романе "Обломов" не случайно была акцентирована автором. Как вы видите, образ жизни, мировоззрение, характер каждого человека складываются еще в детстве. Среда, в которой происходит развитие личности, учителя, родители - все это сильно влияет на формирование характера. Если ребенка с детства не приучать к труду и самостоятельности, на собственном примере не показывать ему, что каждый день следует делать что-то полезное и нельзя проводить время впустую, то не следует удивляться, что он вырастет безвольным и ленивым человеком, похожим на Илью Ильича из произведения Гончарова.

Борис Пастернак и Евгения Лурье с сыном. 1920-е годы Mondadori / Getty Images

Антонина Громеко / Евгения Лурье

Среди возможных прототипов жены главного героя исследователи чаще всего называют Евгению Владимировну Пастернак (Лурье) — художницу и первую жену Пастернака. Ее внешность описала Елизавета Черняк, жена литературоведа Якова Черняка, дружившего с писателем: «Гордое лицо с довольно крупными смелыми чертами, тонкий нос со своеобразным вырезом ноздрей, огромный, открытый, умный лоб». По мнению Евгения Пастернака, литературоведа и старшего сына писателя, ее сходство с женскими портретами раннего Возрождения было перенесено на Тоню Громеко из «Доктора Живаго», которую Лариса Антипова называет «боттичеллиевской».

Анна Громеко / Александра Лурье

Летом 1924 года Александра Николаевна Лурье, мама Евгении Лурье, полезла на платяной шкаф, чтобы достать для внука игрушку. Потеряв равновесие, она упала и ушибла позвоночник. С этого началась длительная болезнь, в результате которой Александра Лурье скончалась. Эта история получила косвенное отражение в «Докторе Живаго»: падение с гардероба послужило причиной смерти матери Антонины Громеко — Анны Ивановны. А реакцию Евгении Лурье на смерть матери Пастернак вспоминает, описывая неутешное горе Тони.

«Ты, верно, уже слышала о смерти Жениной мамы. Характер ее смерти, ее последние слова и прочее выдвинули и укрепили в последний момент то сходство, которое всегда было между ней и Женей, а долгодневные слезы последней, особенно в первые сутки, подхватили и еще усилили эту неуловимую связь. Она плакала, гладила и обнимала тело, оправляла под ним подушку и украдкой, сквозь слезы и между разговорами с посетителями, ее рисовала. Все это было бегло, изменчиво, по-детски — полно и непосредственно, все это было сплавлено в одно — смерть и горе, конец и продолжение, рок и заложенная возможность, все это было по ускользающему благородству невыразимо словом».

В «Докторе Живаго»: «Они уже не застали Анну Ивановну в живых, когда с подъезда в Сивцевом сломя голову вбежали в дом. <...> Первые часы Тоня кричала благим матом, билась в судорогах и никого не узнавала. На другой день она притихла, терпеливо выслушивая, что ей говорили отец и Юра, но могла отвечать только кивками, потому что, едва она открывала рот, горе овладевало ею с прежнею силой и крики сами собой начинали вырываться из нее как из одержимой. Она часами распластывалась на коленях возле покойницы, в промежутках между панихидами обнимая большими красивыми руками угол гроба вместе с краем помоста, на котором он стоял, и венками, которые его покрывали. Она никого кругом не замечала» (часть III, глава 15).

Павел Антипов / Владимир Маяковский

В образе Павла Антипова Пастернак использовал некоторые черты хорошо знакомого ему Владимира Маяковского.

«Сразу угадывалось, что, если он и красив, и остроумен, и талантлив,
и, может быть, архиталантлив, — это не главное в нем, а главное — железная внутренняя выправка, какие-то заветы или устои благородства, чувство долга, по которому он не позволял себе быть другим, менее красивым, менее остроумным, менее талантливым».

Борис Пастернак. «Люди и положения», глава 9

Антипов — Стрельников в «Докторе Живаго» также оказывается наделен «железной внутренней выправкой» и особым даром: «Неизвестно почему, сразу становилось ясно, что этот человек представляет законченное явление воли. Он до такой степени был тем, чем хотел быть, что и все на нем и в нем неизбежно казалось образцовым. И его соразмерно построенная и красиво поставленная голова, и стремительность его шага, и его длинные ноги в высоких сапогах. <...> Так действовало присутствие одаренности, не знающей натянутости, чувствующей себя как в седле в любом положении земного существования и тем покоряющей».

Литературный критик Виктор Франк обращает внимание еще на одну параллель — общую черту в отношении Юрия Живаго к Антипову, с одной стороны, и Пастернака к Маяковскому, с другой. В «Людях и положениях» Пастернак писал о близости своего раннего творчества поэтическому стилю Маяковского: «Чтобы не повторять его и не казаться подражателем, я стал подавлять в себе задатки, с ним перекликавшиеся, героический тон, который в моем случае был бы фальшив, и стремление к эффектам. Это сузило мою манеру и ее очистило» (глава 11).

О готовности «отказаться от своих поисков» и «подавить в себе задатки, с ним перекликавшиеся», говорит и Живаго в разговоре с Ларой: «Если бы близкий по духу и пользующийся моей любовью человек полюбил ту же женщину, что и я, у меня было бы чувство печального братства с ним, а не спора и тяжбы. Я бы, конечно, ни минуты не мог делиться с ним предметом моего обожания. Но я бы отступил с чувством другого страдания, чем ревность, не таким дымящимся и кровавым. То же самое случилось бы у меня при столкновении с художником, который покорил бы меня превосходством своих сил в сходных с моими работах. Я, наверное, отказался бы от своих поисков, повторяющих его попытки, победившие меня» (часть XIII, глава 12).

Кроме того, в словах Лары о ее муже можно найти описание метаморфозы, которая произошла с Маяковским после 1918 года.

«Точно что-то отвлеченное вошло в этот облик и обесцветило его. Живое человеческое лицо стало олицетворением, принципом, изображением идеи. <...> Я поняла, что это следствие тех сил, в руки которых он себя отдал, сил возвышенных, но мертвящих и безжалостных, которые и его когда-нибудь не пощадят».

«Доктор Живаго», часть XIII, глава 13

Эти «возвышенные, но мертвящие и беспощадные силы» не пощадили ни Антипова — Стрельникова, ни Маяковского. Самоубийство Антипова — еще один довод в пользу его сходства с Маяковским.

Борис Пастернак и Ольга Ивинская с дочерью Ириной. 1958 год © Ullstein Bild / Getty Images

Борис Пастернак с Зинаидой Нейгауз-Пастернак в Переделкино. 1958 год © Bridgeman Images / Fotodom

Лара / Ольга Ивинская / Зинаида Нейгауз-Пастернак

Главная героиня «Доктора Живаго» сочетает в себе черты по меньшей мере двух женщин, сыгравших важную роль в биографии Пастернака: его второй жены Зинаиды Нейгауз и Ольги Ивинской, его возлюбленной последних лет.

У Лары горит в руках любая работа, она аккуратна, трудолюбива. Так же в письме своей подруге, поэту Ренате Швейцер, Пастернак описывает «стройную, яркую брюнетку» Зинаиду Нейгауз:

«Страстное трудолюбие моей жены, ее горячая ловкость во всем, в стирке, варке, уборке, воспитании детей создали домашний уют, сад, образ жизни и распорядок дня, необходимые для работы тишину и покой» (7 мая 1958 года).

В конце января 1959 года Пастернак дал интервью Энтони Брауну, корреспонденту газеты The Daily Mail, в котором так отозвался об Ольге Ивинской:

«Она — мой большой, большой друг. Она помогла мне при писании книги, в моей жизни... Она получила пять лет за дружбу со мной. В моей молодости не было одной, единственной Лары, не было женщины, напоминавшей Марию Магдалину. Лара моей молодости — это общий опыт. Но Лара моей старости вписана в мое сердце ее кровью и ее тюрьмой...»

Во второй половине 1951 года Ивинская была приговорена к пяти годам заключения в лагерях исправительного труда в качестве «социально неблагонадежного элемента». Лара находится в постоянном смятении, ничего о себе не знает, притягивает катастрофы, появляется ниоткуда и исчезает в никуда:

«Однажды Лариса Федоровна ушла из дому и больше не возвращалась. Видимо, ее арестовали в те дни на улице, и она умерла или пропала неизвестно где, забытая под каким-либо безымянным номером из впоследствии запропастившихся списков, в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера».

«Доктор Живаго», часть XV, глава 17

В отличие от Лары Ивинская была освобождена по первой послесталинской амнистии весной 1953 года и вернулась в Москву.

Марина Щапова / Марина Цветаева

Константин Поливанов отмечает, что на роман повлияли личные и творческие отношения Пастернака с Цветаевой. Последняя возлюбленная Юрия Живаго, дочь дворника Маркела из бывшего дома Громеко в Сивцевом Вражке, носит имя Марина.

Интенсивная переписка, в которой Пастернак и Цветаева состояли на протяжении нескольких лет, находит отражение не только в стихотворениях из цикла «Провода» Цветаевой («Телеграфное: лю — ю — блю... <...> / Телеграфное: про — о — щай... <...> / Гудят моей высокой тяги / Лирические провода»), но и, возможно, в профессии Марины: она работает на телеграфе.

Особое место в представлении Цветаевой о поэзии Пастернака занимал дождь («Но страстнее трав, зорь, вьюг — возлюбил Пастернака: дождь»). Образ дождя-послания не раз привлекал внимание исследователей. Это проясняет определение, которое Живаго дает своим отношениям с Мариной, — «роман в двадцати ведрах».

Виктор Ипполитович Комаровский / Николай Милитинский

По свидетельству Зинаиды Нейгауз-Пастернак, прототипом Виктора Ипполитовича Комаровского стал ее первый возлюбленный, Николай Милитинский. Когда ему было 45 лет, он влюбился в свою двоюродную сестру, 15-летнюю Зинаиду. Много лет спустя она рассказала об этом Пастернаку.

«Знаешь, — говорил он [Борис Пастернак], — это мой долг перед Зиной — я должен о ней написать. Я хочу написать роман... Роман об этой девушке. Прекрасной, совращенной с пути истинного... Красавица под вуалью в отдельных кабинетах ночных ресторанов. Кузен ее, гвардейский офицер, водит ее туда. Она, конечно, не в силах противиться. Она так юна, так несказанно притягательна...»

Жозефина Пастернак, сестра поэта

Зинаида Нейгауз-Пастернак позднее вспоминала: «Комаровский же — моя первая любовь. Боря очень зло описал Комаровского, Н. Милитинский был значительно выше и благороднее, не обладая такими животными качествами. Я не раз говорила Боре об этом. Но он не собирался ничего переделывать в этой личности, раз он так себе его представлял, и не желал расставаться с этим образом».

Николай Веденяпин / Александр Скрябин / Андрей Белый

Виктор Франк указывает на то, что образ Николая Веденяпина связан с композитором Александром Скрябиным. В «Охранной грамоте» Пастернак называл Скрябина «своим кумиром». Веденяпин так же владеет мыслями Юры Живаго, как Скрябин — мечтами молодого Пастернака.

Веденяпин, как и Скрябин, уезжает на шесть лет в Швейцарию. В 1917 году герой романа возвращается в Россию: «Это было поразительное, незабываемое, знаменательное свидание! Кумир его детства, властитель его юношеских дум, живой во плоти опять стоял перед ним» (часть VI, глава 4). В романе, как и в жизни, возвращение «кумира» совпадает с освобождением от его влияния.

Американский славист Рональд Петерсен обращает внимание на сходство биографий Веденяпина и Андрея Белого. Прожив длительное время в Швейцарии, Веденяпин возвращается в Россию после Февральской революции: «Кружным путем на Лондон. Через Финляндию» (часть VI, глава 2). Белый в 1916 году ехал в Россию из Швейцарии через Францию, Англию, Норвегию и Швецию.

В революционной России Веденяпин «был за большевиков» и сблизился с левоэсеровскими публицистами. Андрей Белый также поначалу приветствовал Октябрьский переворот и активно сотрудничал в левоэсеровских изданиях.

Литературовед Александр Лавров говорит о том, что фамилию Веденяпин Пастернак позаимствовал у Андрея Белого — ее носит один из персонажей в романе «Москва».