Кто такие буряты их менталитет. Кто мы – буряты, монголы или «дорогие россияне»? иркутские буряты, проживающие в Иркутской области

Несколько столетий буряты живут бок о бок с русскими, являясь частью многонационального населения России. При этом они сумели сохранить самобытность, язык и религию.

Почему буряты называются «бурятами»?

О том, почему буряты зовутся «бурятами» ученые до сих пор спорят. Впервые этот этноним встречается в «Сокровенном сказании монголов», датируемым 1240 годом. Затем на протяжении более чем шести веков слово «буряты» не упоминается, снова появляясь только в письменных источниках конца XIX века.

Есть несколько версий происхождения этого слова. Одна из основных возводит слово «буряты» к хакасскому «пыраат», который восходит к тюркскому термину «бури», что переводится как «волк». «Бури-ата» соответственно переводится как «волк-отец».

Такая этимология связана с тем, что многие бурятские роды считают волка тотемным животным и своим прародителем.

Интересно, что в хакасском языке звук «б» приглушенный, произносится как «п». Казаки называли народ, живущий к западу от хакасов «пыраат». В дальнейшем этот термин русифицировался и стал близок к русскому «брат». Таким образом «бурятами», «братскими людьми», «брацкими мунгалами» стали называть все монголоязычное население, населяющее Российскую империю.

Интересной также представляется версяи происхождения этнонима от слов «бу» (седой) и «ойрат» (лесные народы). То есть буряты - это коренные для данной местности (Прибайкалье и Забайкалье) народы.

Племена и роды

Буряты - этнос, сформировавшийся из нескольких монголоязычных этнических групп, проживавших на территории Забайкалья и Прибайкалья, не имевших тогда единого самоназвания. Процесс формирования шел на протяжении многих веков, начиная с Хуннской империи, в которую протобуряты входили как западные хунну.

Крупнейшими этническими группами, сформировавшими бурятский этнос были западные хонгодоры, буалгиты и эхириты, и восточные - хоринцы.

В XVIII веке, когда территория Бурятии уже входила в состав Российской империи (по договорам 1689 и 1727 года между Россией и династией Цин), в южное Забайкалье также пришли халха-монгольские и ойратские роды. Они стали третьим компонентом современного бурятского этноса.
До сих пор среди бурятов сохранилось родоплеменное и территориальное деление. Основные бурятские племена это булагаты, эхириты, хори, хонгодоры, сартулы, цонголы, табангуты. Каждое племя делится ещё и на роды.
По территории буряты делятся на нижнеузких, хоринских, агинских, шэнэхэнских, селенгинских и других, в зависимости от земель проживания рода.

Черная и желтая вера

Для бурятов характерен религиозный синкретизм. Традиционным является комплекс верований, так называемый шаманизм или тенгрианство, на бурятском языке называемый «хара шажан» (черная вера). С конца XVI века в Бурятии начал развиваться тибетский буддизм школы гэлуг - «шара шажан» (желтая вера). Он серьезно ассимилировал добуддийские верования, но с приходом буддизма бурятский шаманизм не был полностью утрачен.

До сих пор в некоторых областях Бурятии шаманизм остается основным религиозным направлением.

Приход буддизма ознаменовался развитием письменности, грамоты, книгопечатания, народных промыслов, искусства. Широкое распространение также получила тибетская медицина, практика которой существует в Бурятии и сегодня.

На территории Бурятии, в Иволгинском дацане находится тело одного из подвижников буддизма ХХ века, главы буддистов Сибири в 1911-1917 годах Хамбо-ламы Итигэлова. В 1927 году он сел в позу лотоса, собрал учеников и сказал им читать молитву-благопожелание для умершего, после чего, по буддийским верованиям, лама ушел в состояние самадхи. Он был похоронен в кедровом кубе в той же позе лотоса, завещав перед своим уходом откопать саркофаг через 30 лет. В 1955 году был проведен подъем куба.

Тело Хамбо-ламы оказалось нетленным.

В начале 2000-х годов было проведено изучение тела ламы исследователями. Заключение Виктора Звягина, заведующего отдела идентификации личности Российского центра судмедэкспертизы стало сенсационным: «По разрешению высших буддистских властей Бурятии нам предоставили примерно 2 мг образцов - это волосы, частицы кожи, срезы двух ногтей. Инфракрасная спектрофотометрия показала, что белковые фракции имеют прижизненные характеристики - для сравнения мы брали аналогичные образцы у наших сотрудников. Анализ кожи Итигэлова, проведенный в 2004 году, показал, что концентрация брома в теле ламы превышает норму в 40 раз».

Культ борьбы

Буряты - один из самых борцовых народов мира. Национальная бурятская борьба - традиционный вид спорта. Соревнования по этой дисциплине издревле проводятся в рамках сурхарбана - народного спортивного праздника. Кроме борьбы участники также состязаются в стрельбе из лука и верховой езде. В Бурятии также сильные вольники, самбисты, боксеры, легкоатлеты, конькобежцы.

Возвращаясь к борьбе, нужно сказать о, пожалуй, самом известном сегодня бурятском борце - Анатолии Михаханове, которого также называют Орора Сатоси.

Михаханов - сумоист. Орора Сатоси переводится с японского языка как «северное сияние» - это сикону, профессиональный псевдоним борца.
Родился бурятский богатырь вполне стандартным ребенком, весил 3, 6 кг, но после гены легендарного предка рода Закши, который, по преданию, весил 340 кг и ездил на двух быках, стали проявляться. В первом классе Толя уже весил 120 кг, в 16 лет - под 200 кг при росте 191 см. Сегодня вес именитого бурятского сумоиста около 280 килограмм.

Охота на гитлеровцев

В годы Великой Отечественной войны Бурят-Монгольская АССР послала на защиту Родины больше 120 тысяч человек. Буряты сражались на фронтах войны в составе трех стрелковых и трех танковых дивизий Забайкальской 16-ой армии. Были буряты и в Брестской крепости, первой оказавшей сопротивление гитлеровцам. Это отражено даже в песне о защитниках Бреста:

Расскажут лишь камни об этих боях,
Как насмерть герои стояли.
Здесь русский, бурят, армянин и казах
За Родину жизнь отдавали.

37 уроженцев Бурятии за годы войны были удостоены звания Героя Советского Союза, 10 стали полными кавалерами ордена Славы.

Особо прославились на войне бурятские снайперы. Что не удивительно - умение метко стрелять всегда было жизненно необходимо для охотников. Герой Советской Союза Жамбыл Тулаев уничтожил 262 фашиста, под его руководством была создана снайперская школа.

Другой прославленный бурятский снайпер, старший сержант Цырендаши Доржиев к январю 1943 года уничтожил 270 солдат и офицеров противника. В сводке Совинформбюро в июне 1942 года о нем сообщалось: «Мастер сверхметкого огня товарищ Доржиев, уничтоживший за время войны 181 гитлеровца, обучил и воспитал группу снайперов, 12 июня снайперы-ученики товарища Доржиева сбили немецкий самолет». Ещё один герой, бурятский снайпер Арсений Етобаев за годы войны уничтожил 355 фашистов и сбил два вражеских самолета.

Думается, что одной из причин является открытость культуры монгольских народов – экстравертов по своей натуре – в отличие, скажем, от закрытости мусульманской культуры. Желание познать мир, модернизироваться заставляет монголов перенимать много нового, чужого в ущерб своему, традиционному. Ведь недаром монголы, как в КНР, так и в России, отличаются высоким образовательным цензом.

Значение также имеет и то, что Бурятия расположена на далеких окраинах России, монгольского мира и буддийской цивилизации, что наложило определенный отпечаток на бурятский менталитет. У бурят как и в каждом народе была и есть своя элита. На рубеже веков эту элиту составляли бурятские национальные демократы. Свое образование они получали в ведущих российских университетах, став первыми бурятскими учеными и просветителями. Вместе с тем, будучи подданными Российской империи, они стали вольно или невольно эмиссарами во Внутренней Азии царской и советской политики.

В самосознании и политической практике элиты произошел синтез западной и восточной картин мира. С определенного момента они стали видеть себя в качестве авангарда просвещенной Европы в родственной Азии, посредником в продвижении глобальных идеологических проектов Российской империи и Советского Союза. В этом я вижу начало формирования среди бурят некоей транснациональной идентичности в ущерб собственно бурятской. Это нельзя назвать исторической и культурной тривиальностью. Ведь тибетцам, чеченцам и другим таким же интравертным, т.е. сосредоточенным на своей культуре, народам внешний мир совершенно безразличен, они самодостаточны в своем мироощущении и бытии, и поэтому ассимиляция им не грозит.

Пан-монгольская идентичность

Национальная идентичность любого народа имеет сложную природу. В национальной идентичности бурят можно выделить несколько компонентов: пан-монгольский, российский, буддийский и собственно бурятский. Буряты относятся и по сути являются составной частью общемонгольского мира. Монголия для бурят связывается с понятиями чистоты, прародины, великой истории, великих предков. Практически все деятели науки и культуры постсоветской Бурятии призывали к восстановлению общемонгольского единства, справедливо полагая, что только через осознание себя частью монгольского мира буряты могут сохраниться как этнос.

Однако исторический факт разъединения монгольских народов пустил глубокие корни. В Монголии зачастую наблюдается дискриминация или отрицание монголов не из Монголии, в выражениях «русские монголы», «китайские монголы» определение зачастую становится более важным, чем определяемое слово.

В Бурятии же многие вообще не склонны считать себя монголами. Но эту проблему инаковости не стоит преувеличивать. «Хаанахибта?» - вот первый вопрос, который задают друг другу буряты при первом знакомстве, и никуда от этого не денешься. Безусловно, идеи всемонгольского единства по-прежнему питают душевные настроения монгольской элиты и народа трех стран, ибо вера в единое происхождение и общую культуру всегда составляла и составляет главную отличительную особенность этнической идентичности.

Российская идентичность

Наверное, допустимо сказать, что пан-монгольское единство относится к пространству «идеального». В противовес «идеальному» существует парадигма реальности (realpolitic) – это нахождение этнической Бурятии в составе Российской Федерации. В бурятском националистическом дискурсе российское/советское приобрело негативную коннотацию: политические репрессии, лишение исконного названия республики (Бурят-Монголия), территориальный раздел, постепенная языковая и культурная ассимиляция.

Вместе с тем парадигма реальности – это также общероссийская история, политические реалии Бурятии как субъекта РФ, глубокое приобщение к русскому языку и русской культуре, наконец, индивидуальные ощущения бурят на повседневном уровне. Прагматически настроенные буряты понимают, что у «пан-монгольского проекта» мало шансов, и это диктует им необходимость включиться в общероссийские процессы интеграции и модернизации. И соответственно, их российская идентичность берет верх над общемонгольской, в их сознании реальное перевешивает идеальное.

Мои родители были глубоко убеждены, что наш бурятский мир заключается не только в наших обычаях и традициях. Не менее важным для них было единение с русским миром – современное образование и приведение нашего миропорядка с миропорядком империи. Но результат противоречив: все мы не хуже русских знаем русский язык, но язык наших предков безвозвратно уходит. Я, как практически все городские буряты, никогда не изучала бурятского языка в школе, чему не могут поверить мои коллеги иностранные ученые. Что это: вина самого народа или результат целенаправленной политики? Нынешняя активность по возрождению бурятского языка назрела давным-давно. Остается надеется, что бурятский язык еще не перешел черту, отделяющую его от кандидатства в список мертвых языков мира.

Бурятская этническая идентичность

Говоря о бурятской идентичности, я имею в виду бурятскую традиционную культуру, основанную на принципах родового общества. Все мы знаем, что так называемые пережитки родового общества по-прежнему очень сильны в бурятском обществе. До сих пор поддержание тесной связи с родными местами считается залогом благополучного течения жизни и духовного умиротворения. Значимость исконной бурятской земли, ее истории, культуры и религии всегда была чрезвычайно важной в дискурсе национальной бурятской идентичности, о чем свидетельствует активное возрождение шаманизма, которое мы наблюдаем в настоящее время.

Но как это ни странно, возрождение родовых и территориальных традиций входит в противоречие с консолидацией бурятского народа. Самой большой проблемой единения бурят и по сию пору остаются этнолокальные различия и их деление на западных и восточных, шаманистов и буддистов, русскоязычных и бурятоязычных. Интересным выходом из этой ситуации представляется своеобразная попытка современных шаманов г. Улан-Удэ консолидировать бурятский народ на основе тайлганов общебурятским божествам – 13 северным нойонам, Ойхони Бабаю, Бархан-ула, Тункинским хатам и т.д.

Буддийская идентичность

В отличие от шаманизма консолидирующая роль буддизма очень высока. Согласно социологическим опросам 70 % бурят считают себя буддистами и 18 % шаманистами. Однако в какой степени эта религиозность относится именно к буддизму, сказать сложно. Наиболее устойчивым компонентом религиозного комплекса в этнической Бурятии является бытовая религиозная обрядность буддийско-шаманского толка.

Она имеет форму поклонения буддийским и локальным божествам и духам. Все наиболее популярные в Бурятии обряды, такие как возлияние сэржэм, культ почитания родовых мест обо тахилга, поклонение местным божествам хада тахилга имеют синкретический шаманско-буддийский характер. Их суть одна и та же, только исполняются они либо в буддийской, либо в шаманской традиции.

Таким образом, среди выделенных нами компонентов национальной идентичности бурят к наиболее важным с точки зрения консолидации этноса можно отнести собственно бурятскую и религиозную (буддийско-шаманскую) идентичности. В настоящее время только в буддийской и традиционной бурятской сферах продолжает сохраняться бурятский националистический дискурс, используется бурятский язык, осуществляется реальная поддержка бурятской культуры и спорта. Бурятская традиционная сангха сейчас открыто заявляет о своих целях сохранения и развития национальной культуры бурят.

Дискуссия о национализме

Не могу не высказать своего отношения к дискуссии по поводу бурятского языка и бурятской культуры. По мнению Лазаря Бартунаева, онаносит несколько истерический характер и чревата ростом национализма среди бурят. Думается, что его опасения напрасны. Чтобы была понятна моя позиция, приведу некоторые выдержки из статьи известного китайского ученого, писателя и правозащитника Ван Лисюна под названием «Два империализма в Тибете». Он вместе со своей женой, известной тибетской поэтессой Церинг Осер посвятил свою жизнь служению интересам тибетского народа и защите прав национальных меньшинств Китая. Важная мысль его статьи заключается в том, что культурный империализм характерен не только для автократических, но и для демократических обществ, в особенности тех, где существует большая разница в количестве населения титульной нации и нацменьшинств.

В них не нужно использовать политическое подавление или насилие, вместо этого можно просто полагаться на демократические методы для создания «мэйнстрима», который сам по себе уже может маргинализовать меньшинства и их культуры. Последние, будучи на периферии, могут постепенно ослабляться или даже полностью исчезать. Именно поэтому национализм является необходимой частью движения меньшинств за культурное выживание.

На самом деле, протест против глобализации уже и есть протест против мэйнстрима, поэтому до тех пор, пока этот национализм не обретает политических форм и не становится насильственным, он может быть конструктивным. Этот вид культурного национализма должен обрести свое разумное место в открытом и справедливом обществе.

Ван Лисюн особо подчеркивает, что для того чтобы быть услышанным большинством, меньшинства должны научиться «себя артикулировать». Лично мне это напоминает афористичную фразу из гайдаевской комедии, где на бестолковый лепет «паки, паки… иже херувимы…» царь Иоанн разумно спросил: «Да как же тебя понять, боярин, коли ты ничего не говоришь?» В нашем случае китайский писатель приводит пример различия между уйгурами и тибетцами. Уйгуры гораздо жестче, чем тибетцы отстаивают свои права и сопротивляются государственному мэйнстриму. Однако они не удосуживаются артикулировать свои идеи ханьскому большинству в культурной сфере.

Уйгурские интеллектуалы отказываются использовать китайский язык в китайских СМИ и публичной сфере. В результате в китайском обществе нет никакого понимания уйгурского вопроса, низок интерес к культуре уйгуров, ханьцы полностью во власти государственной пропаганды по уйгурскому вопросу. Они испытывают только страх и враждебность к уйгурам, что навряд ли выгодно для положительного решения уйгурского вопроса. Другое дело – тибетский вопрос.

В противоположность, включенность тибетской религии, ее общие черты с китайской, активные усилия Далай-ламы урегулировать тибетский вопрос c китайцами, изобилие тибетских культурных профессионалов, пишущих на китайском (объясняющих тибетскую культуру и устанавливающих тесные связи между двумя культурами) – все это помогает тибетской культуре становится популярной и даже модной в Китае сегодня. Сейчас даже имеет место китайская субкультура, сконцентрированная вокруг «тибетской лихорадки».

Между тем, эта культурная артикуляция на эстетическом уровне делает тибетскую повестку дня понятной китайцам, она постепенно вызывает понимание и симпатию к тибетской позиции. Сила тибетского движения в использовании мирных и гибких средств в целях преодоления доминирующей силы должна стать примером для других национальных меньшинств. Здесь мне приходит на ум Чингисхан и его великая военная мощь, которой не смогла противостоять ни одна нация. Но он не победил тибетцев. Наоборот, монголы приняли тибетский буддизм. Это доказывает силу культуры.

С точкой зрения Ван Лисюна трудно не согласиться. Его решительная позиция в тибетском вопросе, равно как широкомасштабные протесты в Тибете накануне Пекинских олимпийских игр вызвали в Китае серьезные интеллектуальные дебаты по поводу ситуации в Тибете. И когда Ван Лисюн организовал публичное обращение к правительству в марте 2008 г. с призывом пересмотреть политику в Тибете, его подписали более 300 самых известных китайских ученых и интеллектуалов.

Как оценить в этом свете артикуляцию бурятского национального вопроса и ее эффективность? И то и другое оставляют желать лучшего. В Советский период говорить по-бурятски было едва ли не признаком отсталости. Предпринятые в конце 70-х гг. прошлого века меры по ограничению преподавания бурятского языка в средней школе вызвали если не индифферентную, то очень слабую протестную реакцию в обществе. В постсоветский период республика не смогла вернуть себе свое исконное название. Не смогла отстоять и бурятские автономии в Читинской и Иркутской областях.

Сейчас же наши парламентарии, принимая закон о языке, даже не поняли, как сообщают СМИ, что из него изъято положение об обязательном изучении бурятского языка в школах.

Исходя из сказанного, мне кажется, бурятам не нужно бояться национализма. Ведь во всем мире это понятие понимается совсем не так, как в России. Оно означает скорее право на сохранение своей культуры и языка, своей этнической идентичности и никак не связано с ущемлением прав других народов, сепаратизмом и шовинизмом. В этом смысле бурятам следовало бы воспользоваться открытостью характера своей культуры, умением находить общий язык с представителями различных национальностей себе на пользу.

И каким бы сомнительным не казался «кодекс чести истинного бурята», какими бы «истеричными» не представлялись разговоры и дискуссии по вопросу о том, что значит быть бурятом и как он должен ощущать себя в современном мире, сам вопрос может перейти в новое качество: могут ли буряты жить с ощущением и сознанием того, что они являются носителями уникальной самобытной и в то же время современной традиции? И если этот вопрос имеет положительный ответ, то по отношению к ним можно будет забыть о таких понятиях, как «этнический маргинал», космополит или так называемый «человек мира».

Аннотация: В статье представлен обзор литературы по теме национального характера отдельных монголоязычных народов Центральной Азии, которые составят библиографическую основу электронной базы данных «Национальные менталитеты: их изучение в контексте глобализации и взаимодействия культур».

Публикация подготовлена при поддержке РГНФ (грант №13-03-12003в).

Ключевые слова: национальный характер, Центральная Азия, база данных, обзор, описание, монголы, буряты, калмыки.

National character of Mongolic peoples of Central Asia

Ch.K. Lamazhaa

Abstract: Article reviews the literature over the national character of different Mongolic peoples of Central Asia. It will become a bibliographical basis of electronic database "National mentalities: study in context of globalization and culture intercommunion”.

Keywords: national character, Central Asia, database, review, description, Mongols, Buryats, Kalmyks.

В рамках работы над коллективным проектом «Электронная база данных "Национальные менталитеты: их изучение в контексте глобализации и взаимодействия культур”» (Канарш, 2013) мы произвели сбор и отбор имеющихся описаний, исследований национального характера народов Центральной Азии (см. постановку вопроса по теме: Ламажаа, 2013а), а также представили обзор литературы по некоторым представителям тюркоязычных этносов - казахам, хакасам, алтайцам, тувинцам (Ламажаа, 2013б: электр. ресурс). На этот раз я попытаюсь обозначить наиболее интересные публикации по монголоязычным народам региона, в частности - монголам, бурятам и калмыкам.

Напомню, что под термином «Центральная Азия» мною понимается территория распространения кочевого типа хозяйствования в Казахстане, Монголии, Китае (Синьцзянь-Уйгурский Автономный округ, Внутренняя Монголия), России (республиках Алтай, Тыва, Хакасия, Бурятия, отчасти Иркутской и Читинской областях). Уточнение термина сегодня особенно необходимо в связи с распространившимся в постсоветское время обозначением как «Центральной Азии» исключительно среднеазиатских стран СНГ, что породило в числе прочего и дискуссии в научной среде (см.: Ламажаа, 2013а).

Монголоязычные народы Центральной Азии так же, как и другие народы, имеют сложную этническую историю, имеющую много общего, но при этом со своими отличиями. В науке присутствуют разные теории этнического происхождения как собственно монголов, так и бурят и калмыков. Не вдаваясь в разбор подобных работ, я буду опираться на положение о формировании их из монголоязычных племен региона, которые вели кочевой образ жизни, понимая этнокультурную и языковую близость, общность народов. Соответственно, с точки зрения архетипов, традиционной картины мира, древнего культурного наследия, можно говорить в целом о монгольском культурном мире, о монгольских образах, а также, возможно, об условном общем монгольском национальном характере. Тем не менее историческая память этносов содержит в себе ряд особенностей, связанных с определенными историческими событиями, сложившимися отношениями со своими соседями, а также к родственным монгольским этносам. Если древняя история имеет общие (или близкие по происхождению) источники, то современный срез позволяет обогатить наши представления при помощи самых разнообразных источников.

Для освещения тематики национального характера важны, прежде всего, описательные работы - художественные произведения, публицистика, путевые заметки, философские работы и пр., в которых можно увидеть интуитивно «схваченные» черты, качества, типы, которые в своем единстве, взаимопереплетении могут нам передать специфику народа, его менталитета, характера. Хотя, безусловно, ценность имеют и научные выводы этнографов, филологов, историков, культурологов и др. При этом, как мы уже выяснили, целесообразно применять методику деления текстов по авторскому взгляду - «изнутри» (описания национального характера, которые делают представители самого этноса - автостереотипы) и «извне» (заключения наблюдателей - представителей другого этноса, другой культуры - гетеростереотипы). Тем самым рассматриваемый предмет (национальный характер этноса) приобретает многогранный вид.

Монголы . Национальный менталитет монголов «извне» нашел свое отражение в многочисленных книгах и статьях дореволюционных и послереволюционных российских и советских авторов, путешественников, ученых, дипломатов, журналистов, специалистов и т. д. Известна, например, книга И. М. Майского «Современная Монголия» (Майский, 1921). Считается, что обычаи и черты характера монголов отражены в данной работе настолько полно, что без цитирования из этого труда не обходится ни одна из публикаций об обычаях монголов. Автор отмечает изумительную наблюдательность, природное любопытство, добродушие и гостеприимство монголов.

Из современных российских ученых монгольской духовной культуре посвятили свои работы Н. Л. Жуковская, Л. Л. Викторова, Л. Г. Скородумова, М. И. Гольман, В. В. Грайворонский, В. Л. Нейдинг. Известная исследовательница монгольской культуры Н. Л. Жуковская в научно-популярном издании «Судьба кочевой культуры. Рассказы о Монголии и монголах» (Жуковская, 1990) пишет о монгольском гостеприимстве, степенности, неспешности, любви к традиционному порядку.

Специалистами-монголоведами высоко оцениваются книги журналиста Л. И. Шинкарева (Шинкарев, 1981; 2006). В документальном повествовании о жизни Цеденбала (руководителя Монголии 1940–1980–х годов) и его русской жены А. И. Филатовой, которое автор восстанавливал на основе писем, дневников, воспоминаний героев, свидетельств современников, архивных материалов, можно увидеть встречу культур - монгольской и русской. Супруга Цеденбала, например, удивлялась иносказательной, кодированной, казалось бы, отвлеченной от дела речи монгольских родственников, безусловному согласию, которое высказывали хозяева в ответ на любые слова гостей. Все это ее раздражало, казалось непонятным детством, тогда как перед ней были особенности местного этикета, норм общения, которых придерживались монголы.

В последние годы интересные исследования ценностных ориентаций современных монголов проводят Ю. В. Попков и Е. А. Тюгашев (Попков, Тюгашев, 2012: Электр. ресурс), А. В. Иванов (Иванов, 2009: Электр. ресурс) и др. Ю. В. Попков, Е. А. Тюгашев, упоминая о том, что русский национальный характер определяется этнопсихологами как характер интуитивно-этического интроверта, а национальный характер монголов - как характер сенсорно-логических экстравертов, то отношения между этими характерами выступают как отношения взаимного дополнения (Попков, Тюгашев, 2012: Электр. ресурс). А. В. Иванов, выделяя константы монгольской культуры и отмечая черты монгольского национального характера, например, пишет о своих ощущениях в Монголии, как о психологической комфортности в этой стране для русского человека. В связи с этим он вспоминает об экзистенциарной комплиментарности, о чем писал Л. Н. Гумилев, пытаясь передать чувство близости русских с монголами, которое не появляется у первых даже в восточноевропейских территориях. Сравнение же темпераментов народов позволяет философу отметить, что монгол в сравнении с русским более нетороплив и дольше раскачивается на какое-нибудь дело. «Временной фон его существования отличается большими амплитудами и отчетливо выраженной цикличностью, соответствующими естественным временным циклам его хозяйственной деятельности: рождению и забою скота, появлению первой весенней травы или молока у кобылиц и т. д.» (Иванов, 2009: Электр. ресурс).

Так, одними из часто упоминаемых черт национального характера и исследователи, и журналисты, и просто наблюдатели называют близость к природе (любовь к просторам, созерцательность, так называемую естественность), самодостаточность, неторопливость, наблюдательность, любознательность. Это признают за собой и сами монголы. Например, политический деятель Ц. Балхаажав описывает такой характерный стиль поведения монгола: «…поднявшись на вершину горы, монгол увидит новое, переправившись через широкий простор, почувствует еще новое, погостив у соседа, узнает о новом. Все это происходит постепенно, опыт обогащается и укладывается в жизни. Именно в этом заключается честный, дальновидный, прямой характер монголов» (цит. по: Буяндэлгеэр, 2012: 14).

Психолог Буяндэлгэр Одгэрэл считает, что «педантичность у будущих педагогов Монголии обусловлена природой, национальными и религиозными традициями, культурой и методами воспитания» (там же: 13–14). Речь идет о характерных традиционных особенностях, которые порой сегодня сложно найти у современных, тем более молодых монголов (например, наблюдатели сегодня часто отмечают у монголов любовь к лихачеству при езде на автомашинах, эмотивность (возбудимость).

Но те же монголы, признавая глубокие корни своей культуры и традиционность мышления соплеменников, тем не менее не ограничиваются идеальными образами, идеальными чертами. Например, известный монгольский политический деятель, публицист Баабар (литературный псевдоним Б.-Э. Батбаяра) достаточно строг в оценке своих соотечественников, полагая, что кочевой уклад сформировал такие черты, как леность, непунктуальность, лживость. Договориться между собой монголам зачастую труднее, чем с представителями других народов (см.: Монгольский менталитет в бизнесе, электр. ресурс).

Буряты. Бурятский национальный характер представлен в национальной литературе этого народа (взгляд «изнутри»). Причем интерес представляет не только сам факт такого вполне естественного отражения, но и литературоведческие исследования в этом направления, один перечень которых говорит нам о сильной филологической, культурологической школе Бурятии. Данная тема специально разобрана в публикациях С. И. Гармаевой (Гармаева, 1997), С. Ж. Балданова (Литература народов…, 2008), Э. С. Сангадиевой (Сангадиева, 2004), З. А. Серебряковой (Серебрякова, 2004, 2006, 2007, 2009), Т. Б. Баларьевой (Баларьева, 2004), М. Д. Данчиновой (Данчинова, 2007), Л. Ц. Халхаровой (Халхарова, 2007), Г. Ц.-Д. Буянтуевой (Буянтуева, 2011) и др. Филологи в частности отмечают богатство, традиционность и ценностную насыщенность произведений Ж. Т. Тумунова, Ч. Цыдендамбаева, А. Ангархаева, Д. Батожабая и многих других прозаиков и поэтов.

Как пишет С. И. Гармаева: «Сохраняя эпическую образную триаду: земля - человек - вселенная, бурятская художественная традиция опирается при этом на определенные реалии этого историко-географического синтеза - степную стихию кочевой культуры и всего, что с этим связано. Именно в незамкнутой свободе и пространстве этой стихии зародились такие компоненты поэтики как образная модель мира и дома - юрта, коновязь, степь, система динамичных сюжетов странствий и скитаний героев и другое, что в свою очередь делает художественную традицию всегда живой и действенной» (Гармаева, 1997: 55).

З. А. Серебрякова, анализируя произведения А. Ангархаева, называет среди черт национального характера бурят чувство рода, включающего в себя ответственность перед людьми, перед потомками. Важны также чувство родства с природой, умение обращаться с домашними животными, забота о детях, высокая нравственная требовательность (Серебрякова, 2009). По мнению Г. Ц.-Д. Буянтуевой, такие национальные бурятские черты, как степенность, созерцательность, склонность к размышлению (в определенной мере связанные с влиянием буддийской традиции), сочетаются с излишней замкнутостью, даже скрытностью, стремлением ничем не обнаружить своих истинных чувств и побуждений, даже самых благородных (Буянтуева, 2010).

Если филологи нацелены, прежде всего, на фиксацию традиционных черт национального менталитета, отражающихся в литературе, то психологи, педагоги работают уже больше с трансформирующимися, меняющимися характеристиками, тем не менее, всякий раз сверяя их с «образцами». Ряд публикаций по этнопсихологии бурят имеется у А. А. Елаева (Елаев, 2000), И. Э. Елаевой (Елаева, 2004, 2005), Т. Ц. Дугаровой (Дугарова, 2010а, 2010б, 2012а, 2012б и др.). Последняя пишет, что современный человек в бурятской культуре находится в поиске ориентиров для преодоления кризиса этничности и для восстановления непосредственных родственных связей. До сих пор у современных бурят достаточно высока традиционность отношения к дому, символическая значимость национальной одежды, украшений, актуальна идентификация с тотемом - первопредком, что помогает чувствовать свою сопричастность к роду, племени, наделяет духовной силой (Дугарова, 2010а: 23). Психолог также отмечает, что невербальное общение у бурят посредством телодвижений осталось по архетипической сути архаическим. В контексте знаковости общения обратили внимание на характерную коммуникативную особенность бурят - сдержанность, значение молчания в акте общения (там же: 25). В менталитете бурят по-прежнему сохраняется культ природы. В силу сохраняющейся естественно-природной среды обитания этноса соответственно сохраняется и своеобразие представлений о внешней, по отношению к человеку, реальности - о физическом мире природы. Культ природы распространяется на все способы существования человека (там же: 26). Правда, в связи с процессами нарастающей урбанизации у городских жителей можно наблюдать выраженное отчуждение от природы, от ряда других традиционных ценностей и норм.

Тем не менее Т. Ц. Дугарова отмечает, что в бурятском именнике сохранен первичный антропонимический фонд - исконные имена, которые основаны на культурных и религиозных традициях этноса. Современные буряты реализуют потребность в признании в диапазоне разнообразных видов деятельности, не только традиционных, но и новых, причем специфика притязаний на признание выражается через соблюдение социально-нормативного поведения. Внутриэтническая идентификация предполагает знание и соблюдение традиционных форм культуры общения. Традиционно выражена половая дифференциация, определяющая и регулирующая отношения между представителями полов. Сегодня остаются актуальными традиционные представления о роли и месте мужчины и женщины (по сей день сохраняется особое отношение к мужчинам, оно освящено традицией: сын – это будущий кормилец старых родителей, наследник семейного очага и хозяйства, он - продолжатель рода) (там же: 28–30). Особенностью этнического самосознания бурят являются нарративы, свидетельствующие об идентификации на основе родословной. И сегодня у бурят актуальны родоплеменные идентификации, клановость, что влияет на общественные отношения и политику. Историк А. А. Елаев указывает на тот факт, что не было фактов признания представителя какой-либо локальной группы бурят в качестве лидера общеэтнического масштаба представителями других групп (Елаев, 2000).

Ряд исследователей указывают на особенности религиозного сознания как специфическую особенность национального характера бурят. Исконные религии (анимизм, шаманизм и буддизм) равноправно сосуществуют в самосознании бурят. Согласно И. Э. Елаевой, религиозность для части верующих – это только внешне приписанная групповая принадлежность, а не интериоризированная ценностная ориентация, т. е. человек относит себя к буддистам по номинальным признакам, в частности, потому, что его родители считают себя буддистами или потому, что это национальная религия». Смешение религиозных идентификационных практик, наивное принятие их всех - есть показатель синкретического самосознания бурят, что подчас проявляется независимо от уровня образования (Елаева, 2004, 2005).

В этнопедагогике проблематика национального менталитета, этнопсихологических особенностей бурят также востребована. Например, С. Ц. Чимитова к специфическим характеристикам познавательных процессов бурят относит хороший глазомер, наблюдательность, внимательность, настойчивость в постижении знаний, практический склад ума, рациональный образ мышления. Эксперименты педагога также подтвердили высокую значимость для народной педагогики таких качеств человека, как неторопливость и осмотрительность, уравновешенность, рассудительность (Чимитова, 1993). Этнопедагог М. С. Васильева (Васильева, 2009) отмечает, что в условиях модернизации традиционных ценностей система «семьецентризм» у бурят подвергается изменениям, уступая место системе «эгоцентризм» - системе индивидуальных ценностей, личных достижений.

К взгляду «снаружи» на бурятский национальный характер можно отнести выводы психолога В. Г. Крысько (Крысько, 2008). Как пишет автор, «развитие и жизнь бурят с давних пор характеризовались низким уровнем экономических отношений, длительное время определялись патриархально-родовым строем, тесными и устойчивыми связями только внутри узкого круга близких и родственников. Как правило, буряты вели кочевой образ жизни, были изолированы от внешнего мира, что сформировало их серьезную зависимость от природных сил, способствовало появлению множества традиций и обрядов, связанных со взаимоотношениями с природой. Каждое племя, каждый род могли надеяться только на собственные возможности, им неоткуда было ждать помощи» (Крысько, эл. ресурс).

Суровые природные условия, по мнению В. Крысько, которые вынуждали сформировать программу выживания, требовали развития пространственной ориентации, физическую выносливость, наблюдательность, глазомер, внимательность и собранность. Поэтому, в национальной психологии бурят, делает вывод психолог, с одной стороны, утвердились такие качества, как выдержанность, рассудительность, немногословность, слабое выражение эмоций и чувств, внутренняя уравновешенность, а с другой - активно функционировали коллективизм, взаимопомощь, взаимовыручка, исполнительность, устойчивость родственных связей, уважительное отношение к старшим, стремление обойти острые углы, конформность, терпеливость во взаимоотношениях (там же).

В условиях глобализации национальный характер бурят подвергается модернизационным изменениям. В частности, психолог Т. Ц. Дугарова (Дугарова, 2012б) указывает на латентную напряженность представителей традиционного общества в условиях сопряжения между миром родовых ценностей и миром глобализации. Диапазон двойственных и полярных чувств отражает личностное переживание оценки качеств (физических, личностных, социальных, этнических), смешанность этнических чувств (гордости, стыда, вины), неустойчивость этнических аттитюдов (удовлетворенность членством в этнической группе, желание принадлежать ей, потребность в признании и уважении достоинств народа, в достойном этническом статусе, желание соответствовать ожиданиям рода, племени), интраэтнические стереотипы. Данные исследования психолингвиста Э. В. Хилхановой (Хилханова, 2007) также указывают на противоречивость бурятского характера, проявляющуюся в языковом поведении.

Калмыки. Как автостереотипы, так и гетеростереотипы калмыцкого народа подчеркивают тему особенности калмыков от других монгольских народов.

Как пишет уже упомянутый В. Г. Крысько, исторические хроники свидетельствуют, что с древних времен ойраты (калмыки) по своему национальному характеру были по сравнению с монголами более независимыми, сплоченными, самостоятельными, настойчивыми и старательными. Мигрировав в Южную Россию, калмыки освоили огромное степное пространство, крайне редко заселенное, где они разработали свою оригинальную систему использования обширных степных пастбищ (там же).

Естествоиспытатель, лексикограф, академик И. И. Лепехин в конце XIX в. побывал в экспедициях в разных провинциях российской империи и оставил массу ценных этнографических записей, в том числе о калмыках. Он описал социальную структуру, обычаи, верования, в том числе картину миров в этой культуре, мифологические образы, богов и мн. др. (Дневныя записки… : 448–488). Помимо Лепехина, сведения о калмыках оставили П. С. Паллас, И. Г. Георги, Н. И. Страхов, Н. А. Нефедьев, Ф. А. Бюллер и др. Они отмечали у калмыков выносливость, неприхотливость, настойчивость, старательность, умение довольствоваться малым, что обеспечило успешность их жизни в достаточно трудных природно-климатических условиях.

Большое количество сведений об общественном устройстве калмыков оставил в своей работе П. И. Небольсин, отметивший, что калмыки принесли из-за Алтая то же устройство, какое имели и все монголы - основанное на началах патриархального родового их быта, с равноправием полов, с ровным, уважительным отношением мужчин к женщинам (Небольсин, 1852).

В психологии калмыков, пишет В. Г. Крысько, в целом сформировались такие черты, как ровное и равное отношение практически ко всем другим людям независимо от их пола и социального положения, стремление мирно решать спорные проблемы в общении и взаимодействии с партнерами и даже оппонентами, ориентация на бесконфликтное поведение, достижение согласия ненасильственными средствами.

Кроме того, оказывал серьезное влияние на все стороны жизни и деятельности калмыков буддизм, воспринятый ими по наследству от монголов, что не могло не найти отражения в их психологии. По этой причине в ней закреплялись такие социальные ценности, как довольство тем, что есть в жизни в настоящее время, самоограничение в желаниях и мечтах, стремление не задумываться о трудностях жизни, умение легко и быстро их преодолевать, безразличие к чужим страданиям. У калмыков формировались и такие качества, как трезвость мысли и рационализм, стойкость к страданиям, неприхотливость, непритязательность, настойчивость при достижении реально существующих целей (Крысько, электр. ресурс).

Из работ калмыцких авторов по теме интересна монография философа из Калмыкии Б. А. Бичеева «Дети неба - синие волки. Мифолого-религиозные основы этнического сознания калмыков» (Бичеев, 2004). Он также исходит из положения о том, что политическая, военная и культурная история калмыков во многом отлична от истории других монгольских народов. Тем не менее среди культурных констант калмыков также в первую очередь автором называются идеи рода, родства, преемственности поколений, связи с природой.

Калмыцкий исследователь С. Минаев опубликовал несколько интересных зарисовок по нашей теме, которые, передают особенности представлений калмыков о себе. Автор пишет в том числе о калмыцком идеале женщины (Минаев, Четыре…, Электр. ресурс), непосредственно о национальном характере калмыков (Минаев, Национальный…, Электр. ресурс). Основных качеств национального характера он насчитывает несколько. Это: максимализм (калмыки склонны к гиперболическим преувеличениям; мелкие проекты и делишки не вдохновляют калмыка, он от них с презрением отворачивается); индивидуализм (но не в крайних формах, а в стремлении к оригинальности, в желании выделиться на фоне других, обратить на себя внимание; благодаря индивидуализму калмыцкое общество отличается уважением к личности человека, к человеческому «эго», самолюбию; каждый калмык ощущал себя индивидуальным воплощением коллективных интересов, т. е. интересов своей семьи, своего рода, аймака и народа в целом); энергичность, активность (это проявляется прежде всего в национальных танцах, для которых характерна быстрота, искрометность, в стиле калмыцкой речи и языка); оптимизм (калмыкам свойственно концентрировать внимание на положительных сторонах жизни, видеть в человеке прежде всего его позитивную сторону); честолюбие (стремление к славе, желание быть первым во всяком деле присуще кочевникам издавна; это проявляется в стремлении к командным постам, у калмыков в особенности); гордость (которая свидетельствует о развитом самосознании личности и является вполне положительным качеством, если не перерастает в гордыню; этизм (от слова «этика»: где превыше всего ценится этичность поступка, культура определяется этической).

Подведем итоги данного обзора, учитывая также выводы нашей предыдущей статьи по теме национального характера тюркоязычных народов Центральной Азии - казахов, алтайцев, тувинцев, хакасов (Ламажаа, 2013б).

Данный обзор был ограничен не только в силу объективной невозможности объять полный перечень публикаций по теме, но и в силу языковой недоступности - не учтена литература на монгольском языке. Соответственно в нашей статье представлены прежде всего гетеростереотипы монголов. Разумеется, и калмыцкая, и бурятская темы также нуждаются в аутентичных текстах, однако, здесь мы можем опираться на публикации тех же авторов на русском языке.

Как монгольские, так и тюркоязычные этносы региона, будучи кочевыми по культуре, будучи сформированными в результате сложных этнических процессов родственных образований и в сходных природных условиях, конечно, имеют сходные черты с точки зрения как традиционной картины мира, так и черт национального характера. Близость к природе, своеобразное слияние с ней, родоплеменная организация социальной жизни, традиционализм - константы кочевых культур данных народов. Но есть и своеобразные черты, обусловленные историческими перипетиями, исторической памятью, а также временем и характером взаимодействия с другими этносами, в том числе родственными, кочевыми. Как метко выразился один из авторов: весьма распространенное заблуждение - считать монгольские и тюркские народы чем-то абсолютно идентичным, ведь разница между ними есть и она примерно такая же, как между западными славянами и восточными. Однако, сколь либо развернутого исследования по данной теме нам обнаружить еще не пришлось, не считая монографические работы в целом по этнопсихологии, которые включают в себя самые сжатые обобщенные портреты разных народов, языковых общностей.

В нашем обзоре основное место занимают описания традиционных черт национального характера, каковые пытаются ухватить их авторы с целью зафиксировать то, что было сформировано давно, общепринято, понятно. Отдельной темой для обсуждения является тема трансформации черт национальных характеров представителей этносов в ходе изменения социальных условий в ХХ, ХХI веках. Особенно важно это для обсуждения проблематики модернизации как осовременивания бывших традиционных обществ - насколько возможно это осовременивание, что может быть принято достаточно быстро, а что - нет в зависимости в том числе от темперамента представителей этносов, от привычных им черт характера.

Список литературы:

Баларьева, Т. Б. (2004) Фольклоризм современной бурятской прозы: автореф. дисс. … канд. филол. н. Иркутск.

Бичеев, Б. А. (2004) Дети неба - синие волки. Мифолого-религиозные основы этнического сознания калмыков. Элиста.

Буяндэлгэр Одгэрэл (2012) Эффективность учебной деятельности монгольских студентов с различными акцентуациями характера: автореф. дис. … канд. психол. наук. М.

Буянтуева, Б. Ц.-Д. (2010) Художественное постижение национального характера в романе А. Ангархаева «Вечный цвет» // Мир науки, культуры, образования. № 5. С. 50-52.

Буянтуева, Г. Ц.-Д. (2011) Особенности национального менталитета в литературе монголоязычных народов (на примере романа А. Ангархаева «Мүнхэ ногоон хасуури») // Монгольский мир: новый век – новые вызовы: материалы всерос. науч.-практ. конф. (24-25 июня 2010 г.). Улан-Удэ: Бэлиг. C. 430–434.

Васильева, М. С. (2009) Этническая педагогика бурят и глобализация. Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та.

Гармаева, С. И. (1997) Типология художественных традиций в прозе Бурятии ХХ века. Улан-Удэ: Изд-во БГУ.

Данчинова, М. Д. (2007) Категории пространства и времени в художественной картине мира (в прозе В. Митыпова, романе И. Калашникова «Жестокий век», лирике Б. Дугарова, Г. Раднаевой). Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета.

Дневныя записки путешествiя доктора и Академiи Наукъ адъюнкта Ивана Лепехина по разнымъ провинцiямъ Россiйскаго государства, 1768 и 1769 году (1771). СПб. : Тип. Императорской Академии Наук.

Дугарова, Т. Ц. (2012а) Феноменология этнического самосознания бурят. Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та.

Дугарова, Т. Ц. (2009) Этническое самосознание личности: мифологический дискурс // Вестник Бурятского госуниверситета. № 5. С. 45–53.

Дугарова, Т. Ц. (2010а) Особенности этнического самосознания современных бурят России: автореф. дисс. … д-ра псих. н. М.

Дугарова, Т. Ц. (2010б) Особенности этнического самосознания бурят // Развитие личности. №1. C. 225–238.

Дугарова, Т. Ц. (2012б) Человек в условиях сопряжения между миром родовых традиций и миром интеграции культур // Развитие личности. №1. С. 188–207.

Елаев, А. А. (2000) Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение. М. : Шанс.

Елаева, И. Э. (2004) Этническая идентичность бурят в постсоветский период // Буряты / отв. ред. Л. Л. , Н. Л. Жуковская. М. С. 577–587.

Елаева, И. Э. (2005) Религиозность в контексте этничности // Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период). Иркутск.

Жуковская, Н. Л. (1999) Судьба кочевой культуры. Рассказы о Монголии и монголах. М. : Наука.

Иванов, А. В. (2009) Монгольский лик Евразии [Электр. ресурс] // Новые исследования Тувы. № 3. URL: (дата обращения: 12.05.2013).

Канарш, Г. Ю. (2013) От «индивидуальных» характеров - к национальным // Знание. Понимание. Умение. № 3. С. 93–98.

Крысько, В. Г. (2008) Этническая психология. 4-е изд. М. : Академия.

Крысько, В. Г. Этническая психология [Электр. ресурс] // Библиотека Гумер. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/krusko/03.php (дата обращения: 09.08.2013 г.)

Ламажаа, Ч. К. (2013а) К вопросу о национальном характере народов Центральной Азии // Знание. Понимание. Умение. № 3. С. 99–108.

Ламажаа, Ч. К. (2013б) Национальный характер тюркоязычных народов Центральной Азии [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. Электр. журнал. № 3. URL: https://www..html (дата обращения: 12.09.2013).

Литература народов Сибири: этнотрадиция, фольклорно-этнографический контекст (2008) / С. Ж. Балданов, Б. Б. Бадмаев, Г. Ц.-Д. Буянтуева / отв. ред. А. Л. Ангархаев. Улан-Удэ: Изд-во БГУ.

Майский, И. М. (1921) Современная Монголия: Отчет монгольской экспедиции, снаряженной Иркутской конторой Всерос. центр. союза потреб. о-в «Центросоюз». Иркутск: Госиздат «Знание - Сила», Иркутское отделение.

Минаев, С. Национальный характер калмыков [Электр. ресурс] // Kalmyk. Information portal. Калмыцкий информационный портал. http://kalmyk.info/index.php/en/menu-caltural/10-traditions/116-kalmyk-nation-image

Минаев, С. Четыре типа калмыцкой красоты [Электр. ресурс] // Нутгин зөөр” гидг Хальмг олна саңгин официальн сайт. Официальный сайт Калмыцкого общественного фонда "Национальное достояние”. URL: http://www.nutug.ru/kulitura/minaev6.htm (дата обращения: 15.08.2013 г.).

Монгольский менталитет в бизнесе [Электр. ресурс] // Монголия сейчас. URL: http://mongolnow.com/Bussines.html (дата обращения: 12.05.2013).

Небольсин, П. И. (1852) Очерки быта калмыков Хошоутовского улуса. СПб.

Ососков, А. С. (2008) Духовный мир монголов: традиция и современность // Методология российско-монгольских этнокультурных исследований. Саратов: ИЦ «Наука». С. 4–34.

Попков, Ю. В., Тюгашев, Е. А. (2012) Монголия в мировом сообществе цивилизаций и народов [Электр. ресурс] // Новые исследования Тувы. № 4. URL: (дата обращения: 12.05.2013).

Сангадиева, Э. С. (2004) Концепция мира и человека в бурятском романе 1960–1970-х гг. : автореф. дисс. … канд. филол. н. Улан-Удэ.

Серебрякова, З. А. (2004) Художественное постижение национального характера // Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии: материалы II Междунар. науч.-практ. конф. 18-19 ноября 2004 г. Улан-Удэ. Т. II. С. 237–249.

Серебрякова, З. А. (2006) Некоторые черты национального характера коренных народов Сибири // Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона: сб. тез. и докл. Улан-Удэ. С. 308–312.

Серебрякова, З. А. (2007) Национальное и общечеловеческое в характерах бурятского романа // Интеллигенция и взаимодействие культур: материалы VI Междунар. науч. конф. (Байкальская встреча) (26-29 июня 2007 г.): в 2. т. М. – Улан-Удэ. Т.2. С. 202–206.

Серебрякова, З. А. (2009) Бурятский роман 1940–1980-х гг.: Национальный характер в контексте истории: автореф. дисс. … д-ра филол. н. Улан-Удэ.

Халхарова, Л. Ц. (2007) Проза Ц. Цыдендамбаева: специфика создания национальной картины мира: автореф. дисс. … канд. филол. н. Улан-Удэ.

Хилханова, Э. В. (2007) Факторы коллективного выбора языка и этнокультурная идентичность у современных бурят (дискурсно-аналитический подход). Улан-Удэ.

Чимитова, С. Ч. (1993) Этнопсихологические особенности воспитания бурятской молодели: автореф. дисс. … канд. пед. н. М.

Шинкарев, Л. И. (1981) Монголы: Традиции. Реальности. Надежды. М. : Советская Россия.

Шинкарев, Л. И. (2006) Цеденбал и его время: в 2 т. М. : Собрание.

Дата поступления: 10.09.2013 г.

Выражаю искреннюю признательность коллегам за консультации: д-ру филол. н. Т. Г. Басанговой (Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН), д-ру псих. н. Т. Ц. Дугаровой (Бурятский государственный университет).

Скачать файл статьи (cкачиваний: 33)

Библиографическое описание статьи:

Ламажаа Ч. К. Национальный характер монголоязычных народов Центральной Азии [Электр. ресурс] // Новые исследования Тувы. 2013, № 4. URL: https://www..html (дата обращения: дд.мм.гг.)

В одной из русскоязычных групп пишет:

”Если ваша девушка бурятка

Ваша девушка бурятка, у неё чёрные волосы и раскосые глаза, она безумно красивая. Она по-детски проста, искренняя, имеет обаятельную улыбку. В это же время она очень сильная и с твёрдым характером.

Она видит красоту природы, радуется каждому цветочку и лучику солнца, она как ребёнок будет гладить и играться с котёнком, но при этом может выполнять любую мужскую работу.

Она говорит всегда правду, но при этом очень хитрая, она промолчит когда надо, найдёт подход к человеку, знает выход почти с любой ситуации, может уговорить любого, если это ей надо.

С раннего возраста она мечтает о семье, о ребёнке, о любви. Но при этом она очень скромная, не переносит пошлости.

Она любит проявлять заботу, заботится о своей половинке. Она любит, когда о ней заботятся, любит давать советы, но очень не любит, когда ей советуют.

У неё есть терпение и мужество для того, чтобы прощать, она будет прощать вас много раз, но однажды её терпение лопнет и она скажет "баяртай" (до свидания) навсегда и ничем не можно будет её вернуть.

Она не любит, когда с ней говорят заумными фразами, но не переносит банальных придурков, которые не могут пообщаться на умную тему.

Она редко произносит слова "я тебя люблю", но очень любит, когда эти слова говорят ей. Именно говорят, смотря в глаза - а не пишут в контакте или других социальных сетях. Она не переносит вранья, она всегда его интуитивно чувствует, просто не всегда показывает вид.

Любит к себе внимание, не важно, что вы ей подарите - просто шоколадку или дорогую машину - ей, главное, факт вашего внимания, что вы о ней думаете, что не забываете. Она верит в любовь, но мало кому верит из людей.

Очень тяжело заслужить её любовь, но если она любит, то любит искренне. Однако её любовь может быстро пройти, если её не поддерживать.Тогда она просто молча уйдёт, причём резко, ведь все бурятки хорошо приспособлены к жизни.

Если ваша девушка бурятка - то вам очень повезло, но не надо забывать, что её очень легко потерять”.

Немного наивно, не правда ли? Впрочем, для юного возраста характерно такое “творчество”... И всё же, признаем, немало в этом тексте подмечено верно. А вы как считаете?

В последнее время в Сети нередко появляются и правдивые, и даже фантастические версии о том, . АРД уже в своих публикациях . Чаще, разумеется, муссируется тема их . Даже на не-бурятских национальных ресурсах:

Однако исследования “национального характера” девушек, особенно аргументированные, встречаются всё ещё очень редко... Возможно, читатели АРД поделятся своим мнением, есть ли у буряток “свой характер”?

В ютубе, к примеру, тоже есть своё субъективное “авторское” мнение именно о красоте буряток:

Живем мы в этом солнечном городе уже пять лет. Мы - это мой любимый муж (русский), наши дети (метисы), я (бурятка) и вся наша живность. Ранее мы жили за границей и вернулись, так сказать, на мою этническую родину. Несмотря на то, что у нас есть все необходимое для комфортного проживания в Улан-Удэ - свой дом, автомобиль, работа - мысль о смене места жительства порой приходит на ум. И я постараюсь Вам правдиво рассказать о минусах и плюсах жизни в городе Улан-Удэ.

Население и язык

Сразу хотелось бы обратить внимание на неточности в предыдущем отзыве «Иркутск vs Улан-Удэ»: во-первых, в Улан-Удэ этническое бурятское население составляет 60%, 30% русские и 10% др, хотя в последнее время отмечается увеличение числа мигрантов из Киргизии и Узбекистана, поэтому возможно уже немного больше чем 10%. Все рынки и стройки заняты гражданами данных стран, местные предприниматели весьма недовольны этим, более того, маршрутные такси также постепенно переходят к ним, что раздражает и меня, ведь водители элементарно не знают города.

Во-вторых, владение бурятским языком молодежи никак не зависит от вероисповедания, много примеров иркутских бурят, исповедующих христианство или шаманизм, прекрасно говорящих на бурятском языке. Также соглашусь с мнением о навязывании бурятского языка не бурятскому населению, особенно учащимся, что крайне раздражает не только русских, но и адекватно мыслящих бурят. Лично мне абсолютно не понятен смысл обучения бурятскому языку, к примеру, армянского мальчика. Где бурятский язык ему пригодится? А ведь он входит в обязательную программу, и в некоторых учебных заведениях необходимо сдавать экзамен. Но нужно отметить то, что буряты очень уважительно относятся к русским, знающим бурятский язык, и иногда можно понять, что о вас говорят рядом стоящие буряты. Так мой муж делает. Кстати у бурят очень плохая привычка - обсуждать русских на бурятском.

О менталитете

Бурятский менталитет можно описать одним словом - сдержанность. Буряты очень сдержаны в эмоциях, я бы даже сказала, не умеют радоваться, но когда дело доходит до негативных эмоций, тут они дают волю чувствам. Если Вам «посчастливилось» поругаться с бурятской женщиной - уходите. Столько сил и нервов потеряете, себе дороже выйдет. Вообще буряты злопамятны. Если ссорятся, то раз и навсегда, а если дружат, то по-настоящему. Русские проще, и поссорятся, и помирятся, ну как везде и как во все времена. Все люди, конечно же, разные, много простых и душевных, и много высокомерных и наглых. Межнациональный брак каждый двадцатый, в основном мужчина бурят женится на русской женщине, соответственно метисов все больше и больше, думаю это нация будущего!

О работе и недвижимости

Работа есть, но не для всех, а для тех у кого есть протеже. Хорошие должности всегда заняты, даже если они фактически свободны, потому что на такие должности претендуют дети депутатов, судей и тд и тп, ну как во всех азиатских республиках. Работа есть, но в основном в сфере торговли, у нас очень много торговых центров, всевозможных брендовых магазинов, китайских рынков и универсамов. Если открыть бизнес здесь, то нужно ориентироваться на небогатое население, по-русски говоря, богатых людей у нас мало. Муж открыл строительную фирму, накупил дорогую спец. технику и надеялся на получение заказов, на строительство коттеджей, малоэтажных строений. Но в итоге, на двадцать обычных брусовых домиков, размерами 7*8, приходится один коттедж. Принцип один во всех сферах, торгуете ли вы мылом, соком, водой - на двадцать дешевых купят один дорогой продукт. Средняя зарплата составляет 15000 рублей, население с удовольствие берет кредиты, в банках всегда очередь. Интересный факт, что очень популярен кредит на норковую шубу (тут принцип наверное не действует), денег нет, но «рисоваться» любим.

Недвижимость неотступно дорожает, сегодня 1 кв. м новостройке стоит от 40000 руб. Вторичное жилье у нас оценивается дороже, причем зачастую выглядит непрезентабельно, но люди просто боятся замерзнуть в новых домах и уже готовы переплачивать за проверенное жилье. Город разросся во все стороны за счет частного сектора, одноэтажные деревянные домики плотным кольцом окружили Улан-Удэ. Стоимость квадратного метра такого жилья весьма доступна, около 15000 руб. Многие приезжают из районов республики, привозя с собой старые дома, и покупают недорогой дачный участок (ок 300 000).

Что касается риэлторов, данная братья, как и везде, не отличается порядочностью. В моей жизни было несколько случаев обмана со стороны риэлторов, и в обоих риэлторами были женщины бурятки солидного возраста.

Погода

Зима - холода. Конец января и начало февраля 2014 г. на улице −36, но в целом, зима в этом году аномально теплая, средняя температура около −15, хотя обычно −27 нормальная температура для зимы в Улан-Удэ. И это огромный минус! Люди, проживающие в частном секторе, как мы, мучаются. Не побоюсь этого слова, реально невероятно сложно и дорого содержать дом более 100кв м, нет газопровода, и не будет; электричество дорогое −2,75руб. за 1кВт; остается уголь - 3000руб за 1 тонну или дрова - 5000 маленький грузовик (примерно на 1 мес.) - вот так люди и мучаются, работая кочегарами. Соответственно и квартплата не скромная, за однокомнатную квартиру 4000 руб/мес. И еще, помимо упомянутой выше шубы, необходимо купить унты из оленьих шкурок, стоимостью 12000 рублей, но это уже реально необходимость, так ваши ноги не «останутся» на остановке.

Лето - жара. Летом температура также зашкаливает за 30, но опять же в 2013 году лето было аномально холодным. Купальный сезон длился две недели, а вообще на Байкале мы купаемся только в августе, вода либо все еще холодная, либо уже холодная.

Хронический авитаминоз. Я, специально, хочу акцентировать Ваше внимание на этом минусе нашего климата, у нас хорошо растет картофель и ВСЕ. Все остальное китайского происхождения, не буду описывать вкусовые качества данных продуктов, так как они отсутствуют. Конечно, есть огурцы у бабушек, но этого не достаточно, есть ягоды и грибы в лесу, но они так и остаются в лесу. Ничего не растет из-за песчаной почвы и резко континентального климата. И так хочется накормить деток настоящими сочными дынями и сладкими арбузами…

Цены: мясо говядина - 270 руб, хлеб −17 руб, молоко-36 руб, груши (Узбекистан) - 180, яблоки (Китай) - 50 руб. Цены, как видите, вполне нормальные, жить можно.

В конце хочется сказать, а вернее громко прокричать: так хочу деток накормить сочными дынями, сладкими арбузами, купаться хотя бы три месяца в году и выкинуть к черту эти унты!