Идеальный беглец. Кристоф Барати играет Баха

Венгерский скрипач Кристоф Барати – один из тех молодых музыкантов, которые определяют сегодняшний облик академического исполнительства. Яркий виртуоз, с каждым годом он всё больше сотрудничает с ведущими оркестрами, будучи желанным гостем самых престижных сцен.

Вот только последние из ангажементов: в сезоне – 2015/16 дебют и тур с Лондонским филармоническим оркестром и его главным дирижёром Владимиром Юровским, первое появление на Фестивале в Вербье с циклом Сонат и партит для скрипки соло И. С. Баха (концерт транслировался по телевидению); в сезоне 2016/17 – продолжение сотрудничества с японским Симфоническим оркестром NHK, дебют в лондонском Cadogan Hall с Симфоническим оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева в рамках юбилейного года Сергея Прокофьева.

Кристоф Барати родился в 1979 году в Будапеште. Профессиональное образование получил в Музыкальной академии имени Ф. Листа, позже совершенствовал мастерство под руководством профессора Эдуарда Вульфсона, воспитанника Натана Мильштейна и Иегуди Менухина.

Художественные успехи музыканта были отмечены наградами известных международных конкурсов: в Гориции (Италия, 1995), имени М. Лонг и Ж. Тибо в Париже (Франция, 1996), имени Королевы Елизаветы в Брюсселе (Бельгия, 1997), имени Н. Паганини в Москве (2010). В 2010 году он также получил премию Arts Club Award Венгерской академии наук, в 2011-м – престижную Премию Ференца Листа, в 2014-м был удостоен высочайшей венгерской награды в сфере культуры – Национальной премии имени Кошута, которая ранее вручалась таким крупнейшим музыкантам, как Андраш Шифф, Дьёрдь Лигети, Иван Фишер.

Сегодня артист сотрудничает с крупнейшими симфоническими коллективами, много времени посвящает ансамблевому исполнительству.

В числе оркестров, с которыми он играл, – Будапештский фестивальный, Немецкий симфонический оркестр Берлина, Северогерманского радио в Ганновере и Западногерманского радио в Кёльне, Королевский филармонический оркестр, Национальный оркестр Франции. Молодому музыканту довелось выступать с известными дирижёрами, среди которых Курт Мазур, Иржи Белоглавек, Шарль Дютуа, Марек Яновский, Юрий Темирканов, Михаил Плетнёв, Юкка-Пекка Сарасте, Эндрю Манце, Иван Фишер, Гильберт Варга, Якуб Груша, Андрес Ороско-Эстрада.

Не менее ярко он проявил себя и в камерном амплуа, дебютировав в 11 лет на престижном Фестивале Радио Франции в Монпелье. С тех пор К. Барати много выступает по всей Европе и США с такими музыкантами, как Жан-Эффлам Бавузе, Ричард Гуд, Денеш Варьон, Золтан Кочиш (фортепиано), Юрий Башмет и Ким Кашкашьян (альт), Миша Майский и Миклош Переньи (виолончель) и многими другими.

Перед российской публикой Кристоф Барати впервые появился в 2008 году в Большом зале Московской консерватории, и с тех пор его регулярно приглашают играть на лучших столичных площадках. Творческие контакты связывают скрипача с Юрием Башметом. По приглашению маэстро Кристоф Барати принимал участие в фестивалях «Эльба – музыкальный остров Европы» и «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» в Москве, выступал с Камерным ансамблем «Солисты Москвы» в Большом зале Московской консерватории.

Среди недавних событий в жизни музыканта – сольные концерты в Париже, Чикаго, Нью-Йорке, дебютные концерты в Индии. По приглашению Валерия Гергиева в 2016 году

скрипач играл в Санкт-Петербурге и Лондоне, дебютировал в Шанхае, исполнив концерты Л. ван Бетховена, И. Стравинского и С. Прокофьева.

Успешно развивается и его работа в области звукозаписи. Для лейбла Brilliant Classics Кристоф записал пять концертов В. А. Моцарта, все сонаты для скрипки и фортепиано Л. ван Бетховена и И. Брамса с пианисткой Кларой Вюрц, все шесть сонат для скрипки соло Э. Изаи. На Berlin Classics вышли Сонаты и партиты для скрипки соло И. И. Баха и Концерты №№ 1-2 Никколо Паганини.

Кристоф Барати играет на скрипке 1703 года “Lady Harmsworth” работы Антонио Страдивари, предоставленной Обществом Страдивари в Чикаго.

Фестиваль «Декабрьские вечера» всегда отличался тем, что новые таланты и коллективы, становившиеся заметными в мире, приглашались выступать в музее изобразительных искусств имени Пушкина – это было заложено основателем фестиваля Святославом Рихтером.

Кристоф Барати. Фото: John Kringas

Несколько лет тому назад в Москву приехал молодой венгерский скрипач Кристоф Барати, который поразил яркой и эмоциональной игрой. У него был необычный для молодого виртуоза репертуар – скрипач играл сочинения Баха, в программе были все сонаты и партиты немецкого композитора. Судьба молодого музыканта необычна: в очень молодом возрасте, завоевав первые места на нескольких престижных конкурсах, Барати прекращает концертную деятельность и углублённо изучает музыку, занимаясь с профессором Эдуардом Вульфсоном, учеником Иегуди Менухина и Натана Мильштейна, ярким продолжателем великой русской скрипичной школы.

Его концерты в Большом зале Московской консерватории с исполнением сочинений Баха, Вивальди, Паганини, Чайковского также становились обсуждаемыми событиями – и вот новая встреча в музее. Программа вновь редкая и интересная: сочинения для скрипки соло – Партита Баха №2, сонаты Изаи и Бартока и Вариации для скрипки соло Генриха Эрнста «Последняя роза лета». Исполнение Партиты Баха было грандиозным, местно было бы сказать «оркестровым» – Барати свойственен мощный звук и эпический стиль игры. Он играл на скрипке Страдивари «экс-Леди Хармворт», обладающим изумительно красивым звуком. Барати свойственна созерцательная манера поведения на сцене, эмоции идут через музыку – было впечатление надвигающего звукового «шторма», а скрипач при этом спокойно стоял и направлял звуковой поток в нужное русло.

Финал Партиты, знаменитая «Чакона», часто играемая скрипачами как отдельное произведение, была исполнена трагически. Для скрипача важно все свои эмоции и чувства передать слушателям с помощью своего инструмента, он единоличный проводник композитора. Ему не нужны оркестр, фортепиано, другие музыканты, поэтому его высшие достижения – в его сольной скрипичной игре, где он неподражаем. Если в партите Баха Барати академичен в высшем значении этого слова (при этом никакой аутентичности), музыка звучит так, как она и должна звучать в 21-ом веке, то в сонате Изаи скрипач раскрепощен и предельно романтичен. Его игра – пиршество звука и сказочных эмоций. Изумительной красоты часть под названием «Меланхолия», а финал – «Фурии» напоминают злых ведьм из произведений Паганини. Скрипка просто стонала от вихрей чувств, при этом Барати подвластна потрясающая кантилена, которая всегда была отличительной чертой русской скрипичной школы.

Как говорил когда-то профессор Столярский: «Играйте, предвкушая»! Как это сделать сейчас, уже никто не знает – а вот Барати сумел. Возможно, он воспринял это от своего учителя профессора Вульфсона, который сам уловил этот стиль от своего педагога, Натана Мильштейна, одного из лучших учеников Петра Столярского. Сам Натан Мильштейн был одним из прекрасных исполнителей партит и сонат Баха, а сонаты Изаи проходил с автором – Мильштейн, будучи известным концертирующим музыкантом, прекращал выступления и уезжал в Бельгию, чтобы заниматься с Изаи. Такая вот связь времён и перекличка поколений.

Соната Бэлы Бартока, написанная композитором в 1944, незадолго до смерти – сложнейшая музыка, трагическая, насыщенная диссонансами, при этом безусловно идущая от баховских партит и сонат. Вероятно, так писал бы Бах, если б жил в трагическую эпоху середины двадцатого века – она начинается с чаконы, затем переходит в большую фугу, потом в красивую мелодию и завершается вихревым presto. Скрипач играл Бартока с огромной экспрессией, как когда-то писали про старых музыкантов, «на разрыв аорты». Но в то же время с безупречной кантиленой и роскошным legato, которому могут позавидовать даже певцы.

Последним в программе было редко исполняемое произведение чешского композитора Генриха Вильгельма Эрнста (1814-1865) «Последняя роза лета» – интродукция, тема и вариации для скрипки соло на тему ирландской песни. Эрнст родился в Брно, учился в Венской консерватории и прославился на весь мир своей виртуозной игрой. Сам Паганини восхищался им и разрешал исполнять свои сочинения. Эрнст сочинял сложнейшие виртуозные скрипичные пьесы и сам играл их – после смерти Паганини соперников на концертной эстраде у Генриха Вильгельма в те годы не было. Его и прозвали «моравский Паганини». Кстати, в 1847 Эрнст приезжал на концерты в Россию.

В наше время сочинения Эрнста исполняются редко, из-за их необыкновенной сложности. Барати с блеском преодолел технические сложности и просто феерически исполнил «Последнюю розу лета», а на бис сыграл другое сочинение Эрнста – обработку песни Шуберта «Лесной царь». Это также архитрудная пьеса, требующая не только выдающейся скрипичной техники, но и умения выделить голоса – в данном случае отца и ребёнка на фоне безудержной скачки на коне. Певцам, чтобы воспроизвести эпизод скачки, требуется огромное дыхание и отличная артикуляция. Эрнст мастерски всё это перенёс в скрипичную партитуру, Барати же с лёгкостью преодолел все «подводные камни» обработки Эрнста и сыграл так, что у слушателей музея дух захватило – в игре были слышны даже речевые обороты и вскрики несчастного ребёнка. Кажется, этому скрипачу подвластно всё. В последних двух бисах – Largo Баха и каприсе №17 Паганини, Барати был вновь в своей стихии. Под его смычком виртуозная музыка обрела ясность, лёгкость и очарование.

Талант скрипача необыкновенно светлый и жизнеутверждающий – сэр Иегуди Менухин говорил о нём: «Барати – невероятный виртуоз! Как давно я не слышал такой теплоты звучания и духовной чистоты в звуке». К счастью, нашей публике удаётся убедиться в правоте его слов.

Побывала на концерте Кристофа Барати, который сыграл за полтора часа три Сонаты и три Партиты Баха для скрипки соло. Что сказать - просто порвал. Незабываемо. Ведь ситуация со скрипачами какая? В отличие от разговора про пианистов или певцов, здесь никто не станет тончить; для скрипача, выходящего на сцену в лучах прожекторов есть только две альтернативы: будь гениальным или умри. Потому что играть на скрипке просто "хорошо", "профессионально", или даже, что реже, "чисто" - никому не нужно. Слушать такое все равно невозможно. На скрипке нужно играть только гениально, иного не дано. И Барати играет именно так. Не знаю, можно ли кого-то сравнить сегодня с ним. Как гвоорит знакомый тренер по теннису: "он в первой пятерке - кто его конкуренты?" Вот даже не знаю, есть ли конкуренты. Не вижу.

Да, я слышала как Барати играл фугу до-мажор в 1995 на конкурсе в Вене и сегодня после концерта могу сказать, что нужно было пройти огромный путь, чтобы из гениально одаренного мальчика (необходимое, но недостаточное условие) превратиться в артиста такого масштаба. Не знаю, существовал ли в прошлом скрипач, игравший в одном концерте всего Баха с ТАКИМ качеством и таким успехом? Из титанов прошлого - Грюмьо, но он так хряпает аккорды, что сравнивать с Барати даже не хочется. Шеринг, исполнение которым Баха до сих пор считается эталоном, - не знаю, играл ли он в концертах эту программу. Шеринг скорее про насыщенность и логику (ригор) полифонической ткани, что у Барати тоже есть, но у Барати гораздо бОльшая легкость, текучесть, подвижность (внутренняя, внутри фраз, и общее движение, трепетное, все время вперед, но без ускорения, совершенно непостижимое), импровизация, уход от квадратности. Шеринг более монументальный; Барати - текучий и изменчивый. Неужели детство в Венесуэле дало Барати эту латинскую витальность? Вспоминается мой любимый дирижер (догадайтесь кто или посмотрите в колонке справа, там крупно написано) , детство которого тоже прошло в Латинской Америке, обладавший фантастическим чувством времени и течения музыки и всю жизнь искавший этого движения. Это не только ритм, хотя ритм здесь главная структурная единица; это дыхание, оживление, таксис, драйв, ток, словом, все то, что характеризует живое.

Невозможно не сказать о невероятном совершенстве скрипичной игры Барати, о кристальной чистоте его звука, о настоящей нетемперерированной чистейшей интонации (этот ми-мажор с четырьмя высокими диезами у меня будет долго в ушах), о тембре его фантастической скрипки, о легкости владения ею. Особо про басок: у меня было какое-то ирреальное чувство, когда видишь струну, вещь неодушевленную, а слышишь в ее звучании человеческие гормоны, как будто бы это голос. Вот как так? Звук этой струны - каждый раз прямое попадание в отдел мозга, отвечающий за эмоции. В целом можно не сомневаться, что эстетически Барати последний яркий представитель аполлонического направления в искусстве, которое характеризуется соразмерностью, гармонией, светлым мироощущением.

Я впервые познакомилась с Сонатами и Партитами Баха для скрипки соло лет в 15 наверное, а это возраст потрясений, и была ими потрясена. Помню, я переписывала от руки в нотной тетради с манускрипта, пытаясь почувствовать, каково это было Баху - писать такое? До сих пор больше всего люблю ля-минорную Сонату и ми-мажорную Партиту. Пожалуй, в концерте сегодня именно ля-минорная Соната была такой вот точкой недостижимого совершенства. Вообще все три фуги были однозначно тремя бриллиантами. Ассоциация с беглецом - отсюда, так как фуга это бег. Наиболее сложные у меня отношения с Чаконой - тяжелое наследие Консерватории, где Чакона несется из каждого угла. Как подумаешь о ней, так вспоминаешь Льва Николевича Толстого... "Все заслонял ужас за свою погибающую жизнь. И тоска, тоска, такая же тоска, какая бывает перед рвотой, только духовная...."

Но сегодня я слушала Чакону, и понимала, что слышу ее впервые. Такая в ней была одновременно и мощь, и ненасилие, и красота, и правда, которую дает нам искусство. Рядом со мной сидели двое молодых людей, по виду более напоминавших футбольных болельщиков, нежели меломанов. Так вот, они были абсолютно захвачены исполнением Чаконы! Как и весь зал, а иначе и быть не могло. Потому что это было титаническое, исполинское событие, забыть которое невозможно!

В несколько офонаревшем состоянии духа. Потому что вернулся с концерта.

Итак, Кристоф Барати - Эжен Изаи Соната №2 для скрипки соло

И.С.Бах Партита № тоже 2 для того же.

Про это, пожалуй, необходимо написать отдельно. Потому что последний раз такое чувство было лет сто назад, когда играли Вторую, если не ошибаюсь, Малера с Темиркановым, и то, что он делал было абсолютно из соседней Вселенной в том смысле, что ты и не догадываешься, что так бывает. А предпоследний раз такое было в горах Кипра на концерте Джо Завинула с «Weather Report», где я случайно оказался.

Нет, Изаи, конечно, зануда, но для разогрева и первого изумления вполне. Но к Баху ты всё равно оказываешься не готов. Хотя казалось бы.

Всё остальное в этом контексте оказалось лишним.

И висящее яйцо над сценой, потому что это гергиевский пасхальный фестиваль, да и всё второе отделение, кстати говоря.

Оркестр великолепен, тут и говорить нечего. Музыканты гениальны. За пультом Гергиев, перед пультом оркестр Мариинского театра, естественно. Хотя, как они это всё делают, я так и не понял. В смысле взятие и снятие. «Жизнь героя» играли. Ну да, всё понятно. Ладно, не буду. Всё вспоминал статью Лоры Белоиван про дельфинов в дельфинариях. Жалко их. И оркестрантов тоже.

А когда «Жизнь героя» закончилась я на правах старшего пнул локтем в бок сидевшего рядом юного коллегу - «Щас Болеро Равеля на бис залудят». В лучших традициях Дударовой. После трудной программы исполнить на бис Равеля минут на двадцать это было для неё самое то.

Ага, думал, что пошутил. Маэстро в очередной раз поклонился публике и сообщил, что сейчас на бис будет «Дон Жуан». Тоже, разумеется Штрауса. Нормально.

Что творили медные - уму непостижимо. Остальные тоже. Соло гобоя… Ну это само собой. (И рожка тоже. Особенно в «Жизни героя»).

После последнего аккорда какой-то меломан заорал «браво». Козёл, музыку надо знать. Через пару секунд прозвучал самый последний аккорд.

В качестве второго биса исполнили песню про кроликов. В миру это вступление к III акту «Лоэнгрина», но просто там такая фактура аккомпанемента, что мой внутренний изрядно испорченный взгляд видит в ней интенсивно размножающихся кроликов. И ничего поделать с этим я уже не могу.

В общем, как валторнисты и вся остальная медь, как они это всё пережили, не знаю. «Гвозди бы делать из этих людей» - это не про них. Это уже какой-то второе поколение гвоздей.

Если всё дальнейшее будет в рамках моих представлений о завтрашнем дне, то я послушаю скрипичный концерт Брамса в исполнении Барати. Там, конечно, поле для манёвра меньше, но ведь и Баха такого я никак не ожидал.

Яков Коваленский

В январе 2008 года в Большом зале Московской консерватории был объявлен концерт неизвестного скрипача Кристофа Барати. Молва донесла до слушателей, что он родом из Венгрии, молод, но уже участвовал в нескольких престижных международных конкурсах, где занимал призовые места. Записей у него нет, и он на несколько лет после побед на конкурсах прекратил выступления, чтобы совершенствоваться.

Программа концерта была очень серьезная: только сонаты и партиты Баха для скрипки соло и никакой виртуозной музыки. На сцену вышел молодой обаятельный скрипач с застенчивой улыбкой и заиграл… В зал полились дивные звуки его скрипки. Такого чистого звука, такой глубины постижения музыки Баха в Москве не слышали давно. Публика просто неистовствовала. К концу выступления скрипача эмоции зала выплеснулись в консерваторский двор — туда прибежала толпа студентов и устроила Барати шумную овацию (это был дневной концерт). Конечно, концерт стал событием сезона.
В мае 2008 года Барати снова приехал в Москву. Он играл с оркестром под управлением М. Зивы концерты Баха, Паганини и Чайковского. И снова это стало ярким событием: глубина и невероятная трепетность музыки Баха, потрясающая виртуозность и легкость при исполнении Паганини и страстная игра в концерте Чайковского (был взят довольно быстрый темп, особенно во второй и третьей частях) — все это повергло слушателей в экстаз. До сих пор вспоминаешь этот концерт как что-то возвышенное и волнующее.
Кристоф Барати родился в Будапеште в 1979 году в семье музыкантов. Детство его прошло в Венесуэле, там же он начал учиться игре на скрипке под руководством Эмиля Фридмана и Вилмоша Татраи, основателя Квартета Татраи. В восемь лет мальчик дал свой первый сольный концерт. Вернувшись в Венгрию, он продолжил обучение в Музыкальной академии имени Ф. Листа под руководством известного скрипача Миклоша Шентельи. Вскоре Барати получает первую премию на конкурсе имени Липицера в итальянской Гориции, а в 17 лет — вторую премию на Международном конкурсе имени М. Лонг и Ж. Тибо в Париже. О Барати заговорили как о выдающемся таланте.
Через год он участвует в труднейшем конкурсе имени королевы Елизаветы в Брюсселе — и снова победа! В это же время он начинает совершенствовать свое мастерство под руководством профессора Эдуарда Вульфсона, яркого представителя русской скрипичной школы. Замечательная игра Барати вызывает восторги крупнейших музыкантов. И. Менухин говорил о нем: «Кристоф действительно один из самых талантливых скрипачей, и не только своего поколения. Он обладает уникальной красотой тона и природной музыкальностью, а также вкусом и изяществом».
Общество Страдивари (штаб-квартира в г. Чикаго) и его европейское отделение в Париже предоставили К. Барати скрипку великого А. Страдивари «Lady-Harmsworth», считая, что гений скрипичного мастера, помноженный на большой талант исполнителя даст миру истинное наслаждение музыкой.
В последние годы Барати стал концертировать по всему миру и выступает с лучшими оркестрами: Национальным оркестром Франции (дирижер — К. Мазур), Концертгебау, оркестрами Берлинской филармонии, Немецкого радио и др. Кристоф выступает и с российскими музыкантами: Национальным филармоническим оркестром России под управлением В. Спивакова, Н. Гутман, В. Репиным и со своим учителем Э. Вульфсоном. Уже несколько лет Барати является солистом Камерного оркестра Страдивари. Этот коллектив был создан в 2006 году в Цюрихе, и организовал его фонд Страдивари в Париже. Этому фонду принадлежит уникальная коллекция скрипок великого мастера А. Страдивари (1644-1737).
Основателем и музыкальным руководителем оркестра является Михаил Лейзерович Раппопорт. Он родился в Москве в 1948 году, учился в музыкальной школе и в Мерзляковском училище у замечательного скрипичного педагога Инны Исааковны Гаухман, а затем в Московской консерватории у профессора Игоря Семеновича Безродного. Раппопорт с детства интересовался итальянскими музыкальными инструментами, ходил к скрипичным мастерам и изучал их творчество.
После окончания консерватории в 1973 году Михаил Раппопорт работал в оркестре Большого театра и в Государственном оркестре СССР под управлением Е. Светланова. С 1989 года он живет в Германии, в составе различных камерных оркестров участвовал в фестивалях И. Менухина в Гштаде (Швейцария), П. Казальса в Прадо, французского радио в Монпелье и др. В последние годы Раппопорт стал руководителем частного фонда «Art of violin foundation», собирающего старинные струнные инструменты.
Любовь Раппопорта к старинным итальянским струнным инструментам привела к идее создать оркестр, где все музыканты будут играть на замечательных инструментах А. Страдивари, А. Амати, Д. Гварнери, Д. Монтаньяни и др. И давняя мечта Раппопорта стала реальностью.
Первый концерт этого оркестра, который назвали именем Страдивари, состоялся 3 ноября 2006 года в Цюрихе. Все инструменты, взятые из фонда, — сольные, уникальные, отличающиеся богатством красок и обертонов. В июне этого года замечательный ансамбль приехал в Москву и дал два концерта в Большом зале консерватории. В Москву с оркестром привезли четыре скрипки Страдивари, четыре — Гварнери, одну скрипку Монтаньяни, ранее принадлежавшую русскому барону Штайнхалю, четыре альта, три виолончели, одна из которых уникальная, сделанная мастером Ф. Руджиери, и один контрабас. Всего в оркестре двадцать музыкантов высокого класса. Участники ансамбля прибыли из различных стран: Англии, Финляндии (Анна-Лиза Безродная, дочь И. Безродного), Германии, а виолончелистка Пи-Чин-Чин, играющая на уникальной виолончели — из Тайваня. Пи-Чин-Чин концертирует с 13 лет, училась у великих мастеров С. Штарка, П. Фурнье, М. Ростроповича. Но основная часть музыкантов — из России и Украины. Дирижер М. Раппопорт — умный и обаятельный человек, тонкий музыкант и страстный пропагандист старинных инструментов.
Программа первого концерта состояла из сочинений Моцарта и Дворжака. Была исполнена Концертная симфония Моцарта для скрипки и альта с оркестром, солировали В. Третьяков и Ю. Башмет. Это сочинение Третьяков и Башмет играли не раз. Но в этот вечер они превзошли самих себя: тонкое понимание стиля Моцарта, замечательный звук, невероятная сыгранность музыкантов, а в сочетании с волшебным оркестром Страдивари казалось, что они несут Б-жественный свет. Во втором отделении оркестр играл «Серенаду» Дворжака (соч. 22) и продемонстрировал высший класс игры. Потом были чудесные бисы: пьесы Бизе, Моцарта и ария Баха, сыгранная с бесконечно красивым legato и с тончайшими оттенками piano. Что можно было еще ожидать после такого концерта?
Однако 11 июня слушатели услышали и увидели музыкальное чудо, имя которому — Кристоф Барати. Он играл вместе с оркестром «Времена года» Вивальди, причем каждая из частей — «Весна», «Лето», «Осень» и «Зима» — исполнялась солистом на различных скрипках Страдивари: «Леди Хармсворт» 1703 года; знаменитой скрипке Мендельсона и Иоахима 1715 года, принадлежавшей когда-то семье композитора Мендельсона, а затем знаменитому скрипачу XIX века Иосифу Иоахиму, которому Брамс посвятил свой скрипичный концерт. Среди учеников Иоахима был Леопольд Ауэр — основатель великой русской скрипичной школы. Одна из частей «Времен года» была исполнена на скрипке «Венера» 1727 года, названной так за свою красоту. Тон всех скрипок очень красивый, глубокий, а игра Барати — абсолютное совершенство.
XX век прославился великими скрипачами, за последние 20-30 лет появилась талантливая молодежь. Но личностей масштаба Хейфеца, Мильштейна, Ойстраха, Когана, Менухина или Стерна что-то не было видно. И вот — появление Кристофа Барати. Он, конечно, прямой наследник гениев скрипки. Связь времен не прервалась.
На бис Барати играл замечательное Largo Баха и трагическую, разрывающую душу «Сарабанду» Баха, а также труднейшее произведение — песню Шуберта «Лесной царь» в сверхвиртуозной обработке Г. Эрнста — чешского композитора и скрипача еврейского происхождения. Никогда за последние годы я не слышал, чтобы кто-то отважился играть эту пьесу. Барати исполнил ее необыкновенно насыщенным звуком с потрясающей кантиленой, подчеркивая песенное начало этого сочинения. Зал буквально взорвался аплодисментами. Забыть этот концерт просто невозможно.
Во втором отделении оркестр исполнил сочинения Р. Штрауса, С. Прокофьева, Д. Шостаковича, Б. Бартока. Хочется выделить Струнный квартет №7 Шостаковича в переложении для струнного оркестра М. Раппопорта. Это трагическое сочинение памяти жены композитора, Нины Васильевны. Какое величие и какая простота в передаче чувств! Оркестр Страдивари своей игрой потряс слушателей: звуковая палитра высочайшего качества, все соткано из тончайших оттенков, а какая сыгранность! Профессор Вульфсон назвал игру оркестра «звуковой вечностью». У оркестра до России был тур по Швейцарии и Германии. В будущих планах — новые гастроли с различными солистами. Приезд уникального оркестра в Москву — это событие, которого ждешь долгие годы.
Хочется поблагодарить «Русское концертное агентство» во главе с Д. Гринченко и Р. Балашовым, которые приложили немалые усилия для организации приезда в Москву оркестра Страдивари и скрипача Барати, чтобы мы смогли насладиться игрой уникального коллектива и его гениального солиста.

Яков КОВАЛЕНСКИЙ
Россия