Фрэнсис Бэкон. Одиноко стоящая фигура

Бэкон Фрэнсис Картины и биография Фрэнсиса Бэкона Фрэнсис Бэкон (Francis Bacon; 28 октября 1909, Дублин - 28 апреля 1992, Мадрид) - английский художник-экспрессионист. Родился в Дублине в семье отставного военного, жёсткого и авторитарного человека; мать Бэкона была культурной и образованной женщиной. В 1911 семья переезжает в Лондон. Частые переезды и болезнь (астма) помешали Фрэнсису получить систематическое образование. Весной 1927 года Бэкон отправляется в Берлин к родственникам. Хоть Бэкон и увлечён этим городом, но через полгода он появляется в Париже на Монпарнасе, где изучает французский язык и работает как дизайнер и декоратор. Посещение выставки Пикассо в 1927 году оказало на него решающее влияние - он начинает заниматься живописью и по возвращении в Лондон устраивает в одном из гаражей, в районе Южного Кенсингтона мастерскую; там он работает до 1932 года.

В 1933 году Фрэнсис Бэкон пишет своё первое «Распятие». Картина художника экспонировалась в лондонской галерее и вошла в каталог «Арт Нью». В 1944 картина «Три этюда фигур в ногах Распятия» экспонируется в галереях Лефевр и Тэйт и вызывает большой резонанс.

В 1946 Бэкон уезжает в Монте-Карло и там работает до 1950 года. Затем некоторое время преподаёт в Королевском колледже искусства в Лондоне и работает до 1958 года с «Хановер Гэлери». В 1955 - первая ретроспективная выставка Бэкона в Институте современных искусств в Лондоне.

К 1962 году проводится ретроспектива работ художника в галерее Тэйт. В следующем году Фрэнсис Бэкон знакомится с Жоржем Дайером, который становится моделью многих его работ. В 1964 пишет триптих «Три фигуры в комнате», в 1965 триптих «Распятие» (Государственная галерея современного искусства, Мюнхен). Ретроспективы картин в музее Гугенхейма и в Институте современного искусства Чикаго. В 1964-1967 годах пишет женские портеты (не свойственные творчеству Бэкона) - портреты и этюды Изабель Раусторн, Генриетты Мораес и других. В 1960-х годах Бэкон осыпан множеством премий и почестей.

Премию Рубенса он отдаёт для реставрации флорентийской живописи эпохи Возрождения. Без названия, 1944 Галерея Тэйт, ЛондонМагдалена, 1946 Частное собрание Фигура в пейзаже, 1945 Галерея Тэйт, ЛондонЖивопись, 1946 Частная коллекция Фрагмент Распятия, 1950 Хановер Гэлери, ЛондонПо Веласкесу, 1950 Собрание Шафрази, Нью-Йорк В 1968 - первая поездка в Нью-Йорк, «Триптих на тему поэмы Томаса Элиота», 1967. В 1971 - ретроспектива в Гранд Палас, в Париже: свыше 100 картин и 11 триптихов. В том же году в связи с кончиной Жоржа Дайера Фрэнсис Бэкон пишет триптих «Памяти Жоржа Дайера». Портреты и представление смерти Дайера - также в ряде других работ.

К 1974 относится знакомство с Джоном Эдвардсом, который становится его новой моделью и наследником. Бэкон совершает ещё одну поездку в Нью-Йорк (выставка художника в музее Метрополитэн) и знакомится с Энди Уорхолом (1975).

Он также выставляется в Мадриде и Барселоне (1978). Триптих «Орестея Эсхила», 1981 - одна из важных работ этого периода. В конце 1980-х Бэкон экспонировался в восточном Берлине и даже в Москве (1988). Фрэнсис Бэкон умер в Мадриде 28 апреля 1992 года от сердечного приступа. Женщина 1960Портрет Люсьена Фрейда, 1965Генриетта Мораес в красном, 1965Портрет Изабель Раусторн, 1967Фигура в зеркале 1969 Фигуры в кровати 1972Спящий человек 1974Портрет карлика 1975Фигуры в движении 1976Картина 1978 Живопись Бэкона передаёт трагедию существования. Это - своего рода крик, который не имеет пределов и границ; живописная акция. Магма тел: ни животные, ни люди - одинокие распластанные фигуры.

Своей кистью Бэкон превращает людей в уродов, одноглазых, безруких, обрубленных монстров. Живопись Бэкона всегда на грани риска, экспрессивна и импровизационна. Тем не менее, попытка организации пространства у Бэкона присутствует постоянно: перспектива, линия горизонта, параметры трёхмерного пространства (вроде клети или аквариума). Если ранние работы Бэкона довольно тёмные, то в дальнейшем они становятся более активными по цвету и даже - декоративными (излюбленные художником жёлтые, брусничные, вишнёвые, оранжевые цветовые тона; реже - холодные, где предпочитаемые - чёрные, тёмно-синие, серо-зелёные).

Вся энергия, экспрессивность живописи Бэкона - в скульптурности, в изломах форм, в своеобразной массе, типа лавы. С текучестью связана деформация, которая в живописи Бэкона кажется естественной и необходимой. 14 мая 2008 триптих «Ориентир канонического 20-го века» Френсиса Бэкона 1976 года продан на аукционе Сотби в категории «Современное искусство» за 86,3 миллиона долларов. Продан семьёй Мюи, владельцами производства вин Château Pétrus, русскому миллиардеру Роману Абрамовичу. Эта продажа стала мировой сенсацией.

$86 млн за триптих Фрэнсиса Бэкона года оказались рекордом для аукционного дома Sotheby`s, впервые за свою 350-летнюю историю продавшего на своих публичных торгах вещь за такую невообразимую сумму. А умерший в 1992 году живописец получил звание самого дорогого послевоенного художника и попал на третье место в десятке самых дорогих художников мира вообще, обойдя и Ван Гога, и Рубенса, уступив только Пикассо и Климту. Наверное, доживи Фрэнсис Бэкон до этого момента, он был бы счастлив оказаться в такой компании, ведь Пикассо и Ван Гог были его кумирами, не говоря уже о не попавшем в список «арт-форбсов» Веласкесе (его работ попросту нет на рынке). Бэкон наперекор своей экспериментальной эпохе мыслил себя скорее «старым мастером», чем ниспровергателем традиций.

Современным классиком его считали уже в конце 70-х, а в 1988-м даже сделали его большую выставку в тогда еще довольно консервативной Москве - в ЦДХ, где был выставлен и пресловутый триптих. Конечно, классика Фрэнсиса Бэкона сугубо модернистская - с изломанными формами, нервическими мазками и будто вывернутым наизнанку пространством. Но все же художника, который в 1976 году вдохновлялся бы мифом о Прометее, а именно этот античный сюжет лег в основу триптиха-рекордсмена, надо было еще поискать. Три этюда фигур у Распятия, триптих, 1962Триптих на тему поэмы Т. С.

Элиота, 1967Памяти Жоржа Дайера, триптих, 1971Орестея Эсхила, триптих, 1981 Искусство Франции. Парижские художники, скульпторы, архитекторы, мастера гравюры.

История зарубежного искусства. От эпохи романского стиля и готики средневековья до современности.

Ассоциируются с «кровоточащими» полотнами Эдварда Мунка. Другие, наблюдая причудливую игру образов, сразу вспомнят шедевры Дали и других сюрреалистов. В конце концов соотнесение работ английского художника с определенным стилевым течением не так уж важно, этим займутся (или уже занялись) искусствоведы. Зрителю же уготована иная участь - созерцать картины Фрэнсиса Бэкона и разделять ощущения «ада, сошедшего на землю».

Детство в изгнании

Ранние годы художника окрашены тревожными событиями из-за которой его семье пришлось покинуть Ирландию и отправиться в Лондон. Однако 1918 год, принесший человечеству облегчение, Фрэнсиса не уменьшил. Для будущего художника театр военных действий перенесся в его собственный дом, а главным противником стал тиран-отец. Однажды тот застал мальчика за несколько пикантным занятиям: он примерял на себя женскую одежду. Отец не принял гомосексуальность сына и выгнал его из дома. Целый год 17-летнему Бэкону пришлось довольствоваться случайными подработками и деньгами, которые присылала мать. Затем жесткий родитель сменил гнев на милость и отправил Фрэнсиса в путешествие с близким другом семьи. Там юноши стали любовниками...

Стилевые искания

В 1927 году молодой человек оказывается в Париже, где наблюдает выставку Пикассо, и твердо для себя решает: он, Фрэнсис Бэкон, - художник, картины которого когда-нибудь удостоятся подобной славы. На юношу произвело большое впечатление не только модернистское искусство, но и классическое. «Избиение младенцев» Пуссена поразило художника своей эмоциональностью, ему казалось, что полотно - один сплошной крик.

Последнее заявление очень характерно для экспрессионистов. Забегая вперед, скажем, что Бэкон Фрэнсис (картины и биография художника подтверждают это) разделял их понимание мира как жестокой среды, в которой человек чрезвычайно хрупок и несчастен. А творчество под таким углом зрения превращается в вопль из-за ощущения онтологического одиночества.

Вернувшись в Лондон, Бэкон осваивает профессию декоратора интерьеров. Создаваемые им гобелены, мебель снискали популярность у публики, чего не скажешь безоговорочно о произведениях изобразительного искусства. В 1933 году одна из репродукций Бэкона удостоилась чести находиться рядом с полотном Пикассо (в книге известного критика Герберта Рида). Это несколько приободрило художника, но ненадолго. Организованная им в 1934 году экспозиция не вызвала, мягко говоря, большого фурора. Через два года - снова неудача. Международная выставка сюрреалистов, куда предложил Фрэнсис Бэкон картины, отказала ему, ответив в типично авангардистской манере: мол, полотна недостаточно сюрреалистичны.

Творческая зрелость

Военные годы не были самыми легкими для Фрэнсиса. Сначала его приписали к резерву Гражданской обороны, однако затем отказались от этой идеи из-за состояния здоровья художника (он страдал астмой). Где-то между 1943 и 1944 годами на Бэкона снизошло озарение. Он уничтожил большинство своих ранних работ, а вместо них предложил миру «Три стадии образа на основе распятия». Именно тогда вторично появился на свет художник Фрэнсис Бэкон, картины, биография которого станут предметом обсуждения половины мира.

Триптих был выставлен в галерее Лефевр, вызвав большой скандал. Последнее, однако, только поспособствовало увеличению интереса к творчеству художника. Осенью 1953 года в Нью-Йорке проходит персональная выставка Бэкона, а через год он удостоился чести представлять Великобританию на XXVII Биеннале в Венеции.

«Штудия человеческого тела» по Майбриджу

В начале 60-х Бэкон в последний раз переезжает. Он решает поселиться в помещении, где когда-то держали лошадей. Конюшня-студия стала легендой еще при жизни художника, ведь именно здесь создавал Фрэнсис Бэкон картины с названиями, которые впоследствии стали известны любому поклоннику современного искусства. И точно таким же легендарным стал хаос, царивший в мастерской, которая вмещала эскизы, открытки, необходимые Фрэнсису отрывки газет. В общей куче находились и работы фотографа Майбриджа, послужившие источником для создания «Штудии человеческого тела». Изображенные Бэконом женщина и ребенок «происходят» из ранних творений мастера. Однако заимствованный сюжет художник наделяет трагическим колоритом. Запечатленная женщина является, по сути, куском израненной плоти, недалеко от которой находится ребенок-паралитик. Чрезвычайно мрачная атмосфера картины Фрэнсиса Бэкона дополняется кричаще алым тоном полностью обесчеловеченного пространства.

«Лежащая фигура»

На протяжении двух десятилетий художник с приятелями становился завсегдатаем бара «Комната с колоннами». Там он находил себе натурщиц, одна из которых, Генриэтта Мораес, изображена в качестве «Лежащей фигуры». Это полотно, как ни одно другое, полно реалистических деталей: вглядевшись, можно обнаружить шприц, воткнутый в плечо девушки, а также кровать с полосками, пепельницу, лампочки. В то же время сама фигура Генриэтты прорисована более слабо.

В сюжете картины явно просматриваются аналогии с полотнами других мастеров, например «Герникой» и «Авиньонскими девицами» Пикассо. Подобные переклички не случайны: Фрэнсис Бэкон, картины которого создавались с оглядкой на творчество испанского сюрреалиста, стремился «освободить» табуированную веками ханжества человеческую наготу.

Автопортреты

Начало 70-х было отмечено для художника рядом драматических событий. В 1971 году умирает любовник Фрэнсиса Джордж Дайер, с которым тот прожил около семи лет. Вслед за ним уходит из жизни Джон Дикин, фотограф, тесно сотрудничавший с художником (известно, что Бэкон никогда не писал свои произведения с натуры). Такие потери заставили мастера все чаще запечатлевать себя самого. «Мне уже некого рисовать», - с грустью замечает он.

Как и остальные картины Фрэнсиса Бэкона, его автопортреты стремятся запечатлеть истинную сущность модели. Отсюда непреодолимое отвращение художника к застывшей мимике или выгодным позам. Напротив, изображение у Бэкона динамично, оно меняется под кистью мастера. Некоторые черты прорисовываются более детально, в то время как другие и вовсе исчезают.

Вечная слава

В 1988 году в тогда еще советской Москве прошла выставка работ Фрэнсиса, пусть даже в ограниченном количестве, что послужило верным доказательством признания художника за пределами западного мира.

Порой картины Бэкона вызывают противоречивые отзывы, однако абсолютное большинство критиков все же соглашаются, что трагические, экспрессионистические зарисовки никого не оставляют равнодушным. Они актуальны и сейчас, спустя 23 лет после смерти Бэкона.

«В одном из своих писем Ван Гог говорит о необходимости подвергать реальность изменениям, которые становятся ложью более правдивой, чем буквальная истина. Это единственный возможный для художника способ вернуть глубину той реальности, которую он пытается отразить. Я считаю, что реальность в искусстве есть нечто в корне надуманное и что ее необходимо воссоздавать». Фрэнсис Бэкон, который художник

Существовало в Англии такое «Общество Бэкона», изучало философское наследие основоположника эмпиризма Фрэнсиса Бэкона (Bacon, англ.). А им все время приходили письма о плохом качестве бекона (bacon, англ.). Достали, короче. Измучили донельзя своими глупыми кляузами не по адресу. Люди вечным занимаются, а им тут все время про тленное напоминают. В общем, разместили они в прессе объявление, что «Общество Бэкона» переименовывается в «Ассоциацию памяти лорда Бэкона». Тут им приходит письмо: «Вместо того чтобы менять названия, вы бы лучше следили за качеством бекона».

Эту историю я прочитал лет сорок назад. С тех пор, когда речь заходит о каком-нибудь Бэконе – а их целая прорва, одних философов две штуки - или беконе, я ее рассказываю, и она пользуется неизменным и заслуженным успехом. Ну не мог же я ее тут не рассказать. Кроме того, этот Френсис Бэкон (1561-1626) – какой-то там прямой предок нашему Френсису Бэкону (1909-1992). Бекон тут тоже к месту оказался, поймете потом, почему.

А может, я просто оттягиваю время. Ибо у меня для вас плохие новости – Фрэнсис Бэкон* был очень глубоко отвратительным человеком. Он был атеист, игрок, пьяница, наркоман, гомосексуалист и еще любил переодеваться в бабское. В наше время, когда у нас кругом распустились и цветут хорошие традиционные ценности, душа такого плохого и опустившегося художника, конечно, никак не принимает.

Вот папа у него был хороший. Полноценный WASP, офицер, потом бывший офицер, конезаводчик – поставлял коней в королевскую армию. Строгий, конечно. Когда он увидел, как его шестнадцатилетний сынок переодевается в бабское, и еще узнал, что тот затевал безобразные половые акты с грумами из его конюшни, он приказал конюхам на тех же конюшнях выпороть сынка розгами, а потом выгнал его из дома, к дядьке, в Берлин – не исправили сынка розги чёта. Т.е. с насилием – я ж говорю, папа был семейный деспот – Бэкон был знаком с детства. Он еще родился и некоторое время жил в Дублине, где тогда насилие было практически нормой – там за независимость от Великобритании боролись.

Плюс астмой он болел, Бэкон-то. Из-за нее да еще из-за частых переездов образования он толком не получил. А в 1927 году, уже после Берлина, он оказался в Париже. Там ему по мозгам стукнули две вещи: выставка Пикассо и «Андалузский пес» Бунюэля и Дали. И решил Бэкон стать художником.

Учителем его стал взрослый дядька – он еще служил Бэкону любовником – австралийский художник Рой де Мейстр. Вот его работа.

Рой де Мейстр. Мастерская Бэкона

Нам она интересна тем, что на ней можно увидеть ранние работы Бэкона, которых осталось очень мало – в середине 30-х гг. он их в массовом порядке уничтожил по причине недовольства ими**. Какой-то декоративный экспрессивный сюрреализм , если такой существовал.

Вот еще его работы 30-х гг.

Портрет

Фигуры в саду

Тут тоже, конечно, сильно поночевал сюрреализм. А что будешь делать – он тогда одним из главных трендов в авангардизме был.

Потом, как теперь стало известно, началась война, и Лондон усердно бомбили. Бэкон служил в гражданской обороне и насмотрелся всякого, в том числе и искореженных человеческих тел. В 1944 году он делает свою первую знаменитую работу.

Три этюда фигур у подножия Распятия

Это, конечно, никакая не божественная история. Вообще, несмотря на свой атеизм, Бэкон сделал несколько работ на тему Распятия, но всегда это были работы про человеческое, про жестокость и страдание. Собственно, в таком подходе к теме ничего оригинального не было, так ее трактовали многие еще со времен Ренессанса. Повернул он ее нестандартно. Христа тут нет, этим он полностью убрал тему божественного. Есть только какие-то существа, видимо, соотносящиеся с родственниками и последователями Христа, присутствовавшими на казни – это следует только из названия. В принципе, эти монстры - просто некая живая плоть, у которой из всех ее многочисленных функций осталось две – дико страдать и жутко об этом страдании кричать. Все остальное – несущественно, поэтому и органов чувств, отвечающих за другие плотские проявления, почти нет. Ну, ухо еще торчит, на вход работает, т.е. опять же на страдание.

Безусловно, эта работа заставляет вспомнить «Гернику» Пикассо – своей экспрессией, животностью страдания – помните, там орущая, не ржущая, именно орущая лошадь, - и степенью символического обобщения. Дали тоже заставляет вспомнить, прежде всего, конечно, «Предчувствие гражданской войны» - опять же экспрессией и жуткими манипуляциями с телом.

Если сильно обобщить, то можно сказать, что главной темой Бэкона было существование плоти в мире, ее страдания, беззащитность, одиночество, конечность, изменчивость, наслаждение, ее экстремальный опыт, ее красота в любом, даже в расчлененном и уродском состоянии, потому что она все равно – живая***.

Парализованный ребенок, ходящий на четвереньках

Бэкон как алкан, наркоман и гей гораздо острее переживал приключения своего тела, нежели приличные граждане. Увлечения-то у него были все больше непристойные и осуждаемые, даже преступные****. Он хорошо знал, что дух живет в туловище, а не сам по себе, и от его, туловища, состояния во многом зависят его, духа, взлеты и падения. Собственно, мы тоже немного об этом знаем. Ну, бухали-то все. И на следующий день все жили. И сентенций о том, какими философами становятся люди, когда у них болит зуб, тоже много. Опять же, война была для Бэкона богатым источником знаний о жизни и смерти плоти.

Триптих на тему «Орестеи» Эсхила

Я вот тут по стандартной искусствоведческой привычке пытаюсь ввести творчество Бэкона в контекст искусства ХХ века, к чему-то его привязать, а это непросто. Больно он какой-то совсем отдельный персонаж. Вот пишут, что он к сюрреализму отношение имеет. Так ведь очень отдаленное, на уровне приема. Бэкон просто очень вольно сочленял куски человеческого тела***** и помещал их в странную среду, но он не описывал иные психические реальности и не звал бросить все и в них уйти как в царство свободы.

Фигуры в движении

**** Гомосексуализм в Великобритании перестал быть уголовкой только в середине 60-х гг.

***** Бэкон, как известно, работал не с натуры, а по фотографиям. Так ему было легче. Это, конечно, никакой не фотореализм , он не заменял реальность ее фотовоспроизведением. Просто со сфотографированным объектом легче работать – он не шевелится, с ним не нужно вступать в общение и т.д. Он и себя-то писал с фотографий. Так вот, Бэкон эти фотографии – глянец, репродукции, медицинские, спортивные и репортажные фотки, порнуху и т.д. – складывал так, что часть изображения исчезала в складках. А потом это перерисовывал.

****** Самое дорогое произведение искусства, когда либо проданное на аукционе. 142,4 млн долларов, в прошлом году.

Просмотр фильма «Любовь, это дьявол» о драматических взаимоотношениях английского художника Фрэнсиса Бэкона и его любовника, Джоржа Дайера, натолкнул меня на некоторые мысли. О том, насколько в современном обществе осталось актуальным распределение гендерных ролей, и это явление приобретает одну новую характеристику в третьем тысячелетии – вуайеризма.

Желание видеть и наслаждаться повседневно «правильным образом человека», людям присуще на протяжении всей истории существования цивилизации. Вуайеристская эстетика полов, всегда служила механизмом получения комфорта в обществе себе подобных, давая возможность быть «красивым», так сказать быть равным среди равных. Не правда ли, удобная и очень сильная мотивация?

Но цена реализации на практике подобной эстетики, человеку обходится слишком дорого. Побочные эффекты всем известны. Фрустрации, комплексы, вызванные каждодневной визуальной экспансией «правильного» гендерного поведения, помноженное на принудительный вуайеризм, эталонов красоты твоего пола, приводят к пандемии современности – депрессии. Человек попадает в замкнутый круг зависимости сексизма, желания нравиться и быть привлекательным для многих.

Сексизм, давно перешел воображаемую границу принадлежности гетеросексуального полового поведения, и укоренился как доминирующая прерогатива в мужском гомосексуализме. Пожалуй, что в этом соревновании сексизма в нашу эпоху, гомосексуализм смог получить «лавровый венок» в состязании с гетеросексуализмом.

История Фрэнсиса Бэкона и Джорджа Дайера иллюстрируют как новые гендерные шаблоны поведения полов, приводят в тупик. Бекон, не отличавшийся ни красотой, ни атлетическим сложением, будучи полной противоположностью сексистскому культу мускулинности, и в поведении в том числе, иронично именовал себя «старым крашеным педиком».

Но …. Бэкон научился жить с фактом не соответствия эстетики сексуальности, принятой в сообществе людей сделавших свой выбор сексуальной идентичности.

Можно сказать, что для многих гомосексуалов — современников манерность Бэкона, была чем-то вроде насмешки над самой природой мужского гомосексуализма. Но, здесь появляется второе «но», Бэкон был сформированной личностью, не просто умевшим принимать свою сексуальность, вернее её комичность, а первую очередь работать над своей личностью художника, оставляя сексуальность как явление бытового порядка и приобретающий заветную асексуальность, только на время, время когда творческий акт искусства давал возможность познавать себя как личность, не привязанная к половым признакам.

Трагедия Дайера, заключается лишь в том, что он не смог стать личностью. Джордж Дайер, предпочел быть обычным гомосексуалом, гендерно правильным. Мускулинным и спортивным, с подчеркнутым социальным поведением мужчины не дающего повода усомнится в его «не мужской сексуальной ориентации». Дайер просто проживал сою сексуальность как повседневную привычку, основанную на гендерной роли.

Вот только, находясь с сильной личностью как Бэкон, пусть даже и такой вуайеристско не правильной для гей сообщества, без «4-рех кубиков», бицепсов и трицепсов, красящим ресницы он не смог сам стать личностью. Суицидальные попытки Дайера, и усталость от них Бэкона вызвана не безразличием, а невозможностью Дайера принять античное понимание гомосексуальности согласно Платону .

Дайер, безусловно, был музой гения Бэкона, но музой «по вызову». И только пожалуй в эти моменты, когда Бэкон писал очередной образ возлюбленного, Дайер ощущал, что он становится личностью.… Но, увы, диссонанс этого ощущения привел Дайера к пропасти, заключавшийся в том, что в реальной жизни он только сексуальный партнер.

PS: Выставка Бэкона в Нью-Йорке, Фрэнсис заказывает билет Джорджу, комментируя его присутствие на публике как «пусть думают, что это мой телохранитель» …. И в правду, наличие крепких мышц и мускулинно — брутальное поведение рядом с гением по другому и не может быть воспринято.

Специально для «Русского монитора»

Вацлав Юташ -Зюзин.

Френсис Бэкон родился 28 октября 1909 года в Дублине в Ирландии. Его отец объезжал лошадей и готовил их к скачкам. Он был потомком знаменитого философа Фрэнсиса Бэкона. Свое образование Френсис в основном получил дома у частных учителей, так как страдал астмой.
Когда ему было шестнадцать лет, родители узнали, что он имел гомосексуальные контакты с некоторыми конюхами из их конюшни. Когда его поймали за примеркой нижнего белья матери, то выгнали из дома. Он уехал в Лондон, где увлекся сценическим искусством.
Австралийский художник Рой де Мейстре, который был на шестнадцать лет старше Бэкона, стал его любовником и учителем. В 1930 году они вместе устроили выставку в гараже в Южном Кенсингтоне, который Бэкон использовал как студию.
В течение нескольких следующих лет Бэкон курсировал между Лондоном, Парижем и Берлином, появляясь в барах для трансвеститов с некоторыми гангстерами и бандитами, писал картины, продавал мебель и ковры собственного дизайна. От того периода его творчества осталось очень немногое, так как он уничтожил основную часть своих ранних работ, предпочитая жить в более или менее полной безвестности. На выставке в 1945 году экспонировался его "Три стадии образа на основе распятия", который шокировал мир искусства.
В очень многих его картинах были использованы работы старых мастеров. Его серия "Орущие Папы", например, из которых самая известная работа "Изучение Папы Иннокентия Х Веласкеса" исказила оригинальные образы испанского художника XVII века Диего Веласкеса до неузнаваемости, придав им ужасающие, шокирующе экспрессивные формы нашего темного столетия. На одной из этих картин визжащий понтифик был заключен в стеклянную клетку. На другой - на него с фланга нападает обглоданная туша быка, этот сюжет был позаимствован у Рембрандта.
Хотя в его картинах прослеживается влияние Пикассо, сюрреализма и немецкого экспрессионизма, Бэкон всегда утверждал, что он просто реалист: "Ничто не может быть ужаснее, чем сама жизнь".
Бэкон описывал технику своего письма таким образом: "Вы не можете себе представить, как безнадежность в работе может заставить просто взять краску и делать все, что угодно, чтобы выбраться из рамок сотворения иллюстративного образа любого типа."
Звезда Бэкона загорелась на небосклоне английской художественной жизни в 1945 году, когда на выставке в лондонской галерее Лефевр появился его большой триптих "Распятие": на кирпично-красном фоне три антропоморфных существа извивались в конвульсиях словно на пыточном станке или в кресле хирурга, и их глыбообразные тела завершались зияющими отверстиями кричащих ртов. Эта картина никому неизвестного тогда художника, по мнению критиков, выдерживала соседство с представленными здесь же работами Генри Мура и Грамма Сазерленда. Бэкон сразу же стал знаменитым, а тридцать лет спустя, после его грандиозной выставки в парижском Гран Пале, имя его уже стояло на первом месте в списке известных мастеров.
Росту его международной репутации сопутствовал и коммерческий успех: цены на его картины росли с головокружительной быстротой. Так, в 1964 году одна из его картин была куплена за 7 тысяч долларов, а лет через 20 она же была продана на аукционе Сотбис за 5,5 миллиона. Это был рекорд: ни один живой художник до него таких денег за свои работы не получал.
В мире искусства нередко случается так, что бывший бунтарь и отщепенец, обретая известность, становится частью художественной элиты. С Бэконом такого произойти не могло: слишком долго - на протяжении почти сорока лет своей сознательной жизни - он находился в положении потенциального преступника и отсутствие страха перед законом воспринимал почти как ненормальность. Он не мог отрешиться от привычки вести жизнь лондонского дна. Бродяги, наркоманы, нищие, дезертиры, подонки делили с ним кров и ложе. Они требовали денег, устраивали сцены ревности, шантажировали, писали доносы в полицию и растаскивали его картины. Они же были и главными персонажами его работ.
Еще в 1959 году Бэкон купил скромную двухкомнатную квартирку в районе лондонского Челси и прожил в ней до последних дней. Одна комната была захламлена старыми книгами, холстами, тюбиками от краски - здесь он работал, и уборщице вход сюда был строго воспрещен, в другой ел, спал и принимал друзей. Галерея Малборо, с которой он был связан контрактом, платила ему гонорары свернутыми в трубочку пятидесятифунтовыми купюрами, а по ночам в пабах и ресторанах он вынимал из кармана эти, как он называл их, клочки бумаги, щедро раздавал друзьям и платил за все.
Хотя его работы покупались за миллионы, Бэкон продолжал жить и работать в жалких и неуютных апартаментах в Южном Кенсингтоне. никогда не была для него основным занятием, а скорее отдыхом от его настоящих интересов - азартных игр, мальчиков и шампанского, которое он имел обыкновение употреблять в "комнате с колоннами" Клуба для пьющих в нижнем Сохо.
В 1964 году он влюбился в Джорджа Дайера, и они прожили семь лет вместе, вплоть до самой смерти Дайера в Париже в 1971 году, которая наступила от передозировки бренди и снотворного. Эта смерть послужила темой для самой грандиозной работы Бэкона "Триптих май - июнь 1972": на одной из боковых панелей запачканная, искаженная фигура Дайера сидит на унитазе; на другой - Дайер блюет в песок. Центральная панель изображает Дайера, исчезающего в темноте...
Бэкону предлагали титул, но он отказался. "Я верю в упорядоченный хаос, - однажды заявил он, - твердые правила случая".
Своим привычкам и образу жизни Бэкон не изменил до конца дней. В 80 лет его можно было видеть все в той же компании, в тех же пабах лондонского Сохо, где он пил и щедро угощал друзей. Он перенес тяжелую операцию на почках, а когда друзья начали выражать соболезнования, он махнул рукой и сказал: "Да, но если вы пьете с пятнадцати лет, вы должны только радоваться, что у вас сохранилась хотя бы одна почка".
Фрэнсис Бэкон умер 28 апреля 1992 года (он не перенес инфаркта миокарда) в Мадриде, куда полетел на свидание со своим очередным другом. Незадолго до смерти он в полушутку, в полусерьез распорядился своим погребением: "Когда я умру, положите меня в пластиковый мешок и бросьте в канаву". И, может быть, наиболее точно выразил суть его натуры и творчества крупнейший английский критик Дэвид Сильвестр, которого связывали с Бэконом долгие годы дружбы: "Бэкон обладает глубоким реалистическим чувством жизни. Он - человек без иллюзий. И, я думаю, на его искусство надо смотреть как на продукт человека, отбросившего всяческие иллюзии".