» продолжает публикацию глав из книги «Лейли», вышедшей в издательстве «Антарес» в 2010 году по госзаказу Министерства культуры Республики Армения.
Эта книга – история жизни ведущей актрисы Ереванского ордена Дружбы Народов Государственного русского драматического театра им. К.С.Станиславского, народной артистки Армении Лейли Хачатурян, представительницы легендарного армянского рода Хачатурянов, записанная с ее же слов. Вместе с тем, это история жизни армянской интеллигенции, рассказ о трудном, но замечательном времени расцвета искусства в Армении.

Братья Хачатуряны

Папа! Папа мой… Дорогой и любимый папа со всей своей громадной семьей… Конечно, надо обязательно рассказать обо всех братьях Хачатурянах!
Четыре брата — Сурен Ильич, Вагинак Ильич, это мой папа, Левон Ильич и Арам Ильич Хачатуряны.

Сурен Ильич, самый старший, окончил Московский государственный университет, историко-филологическое отделение, работал режиссером в Первой студии Московского художественного театра, впоследствии переименованного во Второй МХАТ, работал со Станиславским, с Вахтанговым. Он был режиссером, очень эрудированным и очень интересным человеком. Кстати, в 1919 году в Москве его усилиями создавалась Армянская драматическая студия. Он выехал в Ереван и Тбилиси для набора молодых студийцев, и ему удалось увезти в Москву из Закавказья около пятидесяти человек талантливой молодежи. Впоследствии многие из них составили основной костяк нашего Ленинаканского драматического театра и нашего легендарного Национального академического театра им. Г.Сундукяна, завоевавшего себе положение одного из лучших театров СССР. Об этом театре я еще буду рассказывать…
Дядя Сурен был в высшей степени педант, интеллигент, красавец, одним словом аристократ! Помню, как он учил меня кушать редиску с маслом. Я была совсем маленькой, меня подкатывали к столу, знаете, стулья такие были высокие, усаживали кушать со всеми вместе, вешали нагрудничек, дядя Сурен надрезал редиску, намазывал туда кусочек масла, клал мне осторожно в ротик и спрашивал: «Нравится тебе, деточка?», — я сразу же кивала. Я так его боялась…

Когда мы ждали его в гости, весь дом становился на уши: «Дядя Сурен приедет! Дядя Сурен приедет! Ой! Ай!», — приехал!!! Элегантнейший, красивейший! Когда он приезжал, начинался кошмар. Скатерти, салфетки, чашки, ложки, вилки, посуда… Это не так, то не так, так не принято… Все должно было соответствовать этикету! А то… Вот такой он был… Он очень рано умер, к сожалению, от менингита, упал у театра на асфальт и ударился головой. В связи с этим очень быстро все стало идти на нет, все в его жизни…
Затем по годам идет мой папа Вагинак Ильич Хачатурян. Папа — целая особая линия в моей жизни! Он был финансистом по специальности, окончил Тбилисское коммерческое училище. Папа остался в Тбилиси, а братья уехали учиться в Москву. Он им очень помогал, это были трудные годы. Папа делал все, чтобы его братьям Сурену, Левону и Араму жилось в Москве немножечко легче, хотя бы, чтоб они не голодали. О папе я буду рассказывать много, о моем родном любимом дорогом папе…
Затем идет Левон Ильич — певец с изумительным голосом, обладатель потрясающе красивого баритона, изумительного! Красивейший

мужчина, прекрасная внешность, ну артист, настоящий артист! Этот большой человек, он был ужасно робкий. Я все время приставала к нему: «Ну почему ты не на сцене? Тебе бы петь на сцене!». Его много раз приглашали в разные театры, но он ужасно, панически просто, боялся сцены. Как странно, правда? Он стеснялся… Это было удивительно!
Супруга его Антонина Арсеньевна была его концертмейстером, она, собственно, сначала была его педагогом. Он всю свою жизнь проработал в Государственном радиокомитете Москвы. Пел много, много озвучивал кинофильмов. Один из них, к примеру, «Свинарка и пастух» — песнь ашуга, которого в этом фильме играет замечательный артист, я даже не знаю его фамилию… Я долгое время не знала, я уже смотрела этот фильм, восхищалась, мне нравилась замечательная музыка, и я не знала, что одну из лучших песен в фильме исполнял мой дядя Левон Ильич Хачатурян. Замечательный музыкант! Из Московского радиокомитета его и хоронили… Очень торжественно хоронили и очень грустно…
Последний, самый младший брат — Арам Ильич Хачатурян. Композитор, который начал заниматься музыкой в девятнадцать лет. В этом

возрасте он отправился в Москву и поступил в музыкальный техникум им. Гнесиных. Он занимался на виолончели, а затем перешел в класс композиции. Учился в Московской консерватории в классах Н.Мясковского и Г.Литинского…
О нем можно говорить бесконечно. Это гордость! Гордость семьи, гордость нашего народа, всей нации, гордость тогда еще огромной страны, а теперь и всего мира. Он стал гражданином мира! Его любят в каждой стране, где исполняется его музыка, а она звучит везде… Я помню, приезжали в Ереван музыканты из Бразилии, они пришли к нам в гости и заявили, что считают Хачатуряна своим национальным композитором. Это как-то странно прозвучало, даже смешно, но так искренно… Наверное, не стоит перечислять города, страны, где музыка его безумно популярна и любима. О нем я буду говорить много, потому что эта та самая красная нить моей биографии, без которой жизнь моя не состоялась бы…
Все они родились в Тбилиси, в очень скромной семье. У дедушки Ильи Воскановича имелась переплетная мастерская, еще у них была маленькая дача в Телави. Все в этой семье оказались музыкально одаренными. Бабушка Кумаш Сергеевна прекрасно пела, очень красивая была женщина. Дедушка тоже был красивый мужчина, да и сыновья — один лучше другого… Я умирала, вообще, из-за дядек своих, из-за каждого из них!
Расстраиваюсь… Воспоминания будоражат меня… Я очень остро ощущаю все это, заново переживаю и страшно тоскую по тем временам, когда мы были все вместе, были рядом…

Дедушка и бабушка

Мне хочется поподробнее рассказать о дедушке и бабушке, которые сопровождали прекрасное время моей жизни, у которых я чему-то училась, и вообще, мне было просто приятно их общество. Очень добрые, светлые, очень хорошие люди.
Они были обручены, еще не зная друг друга, когда бабушке Кумаш исполнилось всего 9 лет, а дедушке Илье 19. Но, не смотря на это, обручение оказалось счастливым. Взяв в жены 16-летнюю Кумаш, Илья увез ее в Тифлис, где и появились на свет все пятеро детей: старшая дочь Ашхен, которая умерла в возрасте 1,5 лет, и четыре сына — Сурен, Вагинак, Левон и Арам.
Дедушка был красивым, музыкально одаренным человеком, он все время что-то напевал. И я хочу особенно отметить один интересный факт — колыбельная «Воскан ахпер», которую он постоянно напевал, она, например, легла в основу главной темы Второй симфонии. Дядя Арам написал ее в годы войны. Эта колыбельная пелась в нашей семье всем детям, и мне тоже.
Дедушка был очень добрый, мудрый… Помню, мы поехали в Москву и остановились у дяди. Как-то, все куда-то ушли, я осталась с бабушкой и дедушкой, и говорю ему: «Дедуля, я очень хочу чай со смородиновым вареньем!». Он говорит: «Ну, что же ты, я только-только закрыл все банки…». «Нет, — говорю, — открой, пожалуйста, банку варенья и давай попьем чаю!». Он улыбнулся, сколько любви было в этой улыбке и какого-то удивительного лукавого восторга… Он поцеловал меня крепко-крепко и с огромным удовольствием открыл банку варенья. Варенье было вкусным, нам было безумно весело, он шутил невероятно, мы вместе пели, смеялись, он рассказывал какие-то смешные истории из своей жизни, из жизни бабушки…
Вы знаете, я всегда вспоминала эту улыбку деда, когда уже мой внук, маленький, пухленький, с огромными зелеными глазами, Рафуля мой очень серьезно о чем-то мне сообщал, о чем-то для него в этот момент очень важном. Я подозреваю, что выражение моего лица отображало именно тот дедовский лукавый восторг…
Бабушка тоже обладала прекрасным голосом. У нее было совершенно особенное чувство юмора. Это удивительно, она очень рано ослепла, она была слепой всю свою жизнь. Как говорили врачи, и как рассказывал мне папа, она ослепла после событий в 15-м году. Вследствие повсеместного уничтожения армян в Османской Империи, во время Геноцида перерезали всю ее родню, ни одного живого человека не осталось. Они с дедушкой в то время уже были в Тифлисе, это их и спасло. Вся родня у нее погибла, и дедушка рассказывал, что она плакала день и ночь. Остановить ее слезы было невозможно. Видимо сильные переживания и оказались причиной потери зрения.
Конечно же, в нашей семье этот факт не мог оставаться без самого трепетного внимания. Конечно, ее водили по врачам, особенно когда они переехали к дяде в Москву и первое время жили с Арамом Ильичем. Но ничего нельзя было сделать. Так на всю жизнь эта женщина осталась слепой. Но чувство юмора, ее потрясающе красивая улыбка и смех, какой-то гортанный такой смех… Я всегда, еще даже девчонкой, когда бывала в плохом настроении, смотрела на нее и как-то даже кидалась и целовала ее за то, что она умеет вот так смеяться.
Слепой человек — она постоянно осязала все, стремилась к любой работе, хотела чем-то помочь, все время что-то хотела делать. В общем, это была трагедия нашей семьи. Сыновья ее -и Арам Ильич, и Левон Ильич, и Сурен Ильич, и мой папа Вагинак Ильич, с которым она прожила в Ереване большую часть жизни и похоронена здесь, рядом с ней и лежит папа… Они все ни на секунду не забывали об этом, и каждый старался для нее что-то сделать…

Будучи школьницей, и потом уже студенткой, я наблюдала отношение моей мамы русской казачки к этой армянской женщине, которая не очень хорошо говорила по-русски, хотя, конечно, Москва сделала свое дело. В те годы она научилась говорить с таким очень милым акцентом… А мама моя, какой она сумела проникнуться грандиозной человеческой сердечностью к бабушке, меня всегда это приятно поражало.
Любовь, которую бабушка к себе вызывала, мне кажется это естественно, она была достойна любви. Дядя Арам очень волновался, он писал письма, писал даже мне и всегда спрашивал: «Как бабушка, чего ей хочется? Знаешь Леля, я тебя прошу, купи ей вот «такие-то» конфеты или вот «такие-то» фрукты…». Ему, наверное, не надо было этого писать, мы все к ней были очень внимательны. Дома и конфеты были, и фрукты, и все, все, все для нее. Мы следили, чтоб ей было уютно, приятно и хорошо.
Я дружила с бабушкой. Может показаться вроде бы странным, но не видя меня, она всегда говорила, что мой смех, какие-то мои выражения, я с ней говорила по-армянски, напоминают ей ее саму. Она была со мной всегда очень откровенна, рассказывала какие-то случаи из их жизни в Тбилиси. Бабушка очень любила город Тбилиси, до последнего называла его Тифлисом. Ей было как-то уютно в этом городе и хорошо всегда. Муж, четыре сына, дом, дача, все было очень скромно, но, тем не менее, это было, и она была настоящей хозяйкой. Когда она мне об этом рассказывала, она по-армянски так сладко говорила: «На Головинском проспекте, это сейчас проспект Руставели, у нас был дом…», — таким нежным голосом говорила с настоящими сладкими тифлисскими интонациями. Начинался неимоверно красочный рассказ: «В этом доме была переплетная мастерская. Ученик дедушки, который учился у него переплетному делу, он был такой хороший мальчик, такой хороший! Он помогал мне по хозяйству, был как член нашей семьи… Тифлис, Тифлис, наш Тифлис, наш дом…».
Она безумно любила всех своих сыновей, никогда никого не выделяла, очень высоко, всегда очень тонко говорила о каждом из них…
Мы часто секретничали, и бабушка как-то призналась мне, что не хотела больше рожать детей, то есть уже пятого ребенка она рожать не собиралась. И что только она с собой не делала, предпринимала всякие меры, все, что было возможно, даже несколько раз прыгала с какого-то шкафа, чтобы с ней что-то случилось… Но по воле Божьей пятый ребенок должен был родиться, и родился самый любимый, самый талантливый сын — Арам Ильич Хачатурян! Я помню, во время нашей беседы я вставила фразу: «Вот, бабусик, и родился самый любимый твой сын! Дядя Арам!». «Да, да! Вуй ме! Арам джан, Арам джан! Цавт танем!», — говорила она…

Дополните информацию о персоне

Биография

В 1916 окончил историко-филологический ф-т Московского университета.

С 1910 работал в МХТе. В 1913 вошёл в организационную группу Первой студии МХТ. Работал со Станиславским, с Вахтанговым.

В 1919 году в Москве его усилиями создавалась Армянская драматическая студия. Он выехал в Ереван и Тбилиси для набора молодых студийцев, и ему удалось увезти в Москву из Закавказья около пятидесяти человек талантливой молодежи.

После реорганизации студии в театр (МХАТ 2-й) Хачатуров был заведующим постановочной частью театра. Одновременно работал режиссёром в Московском детском театре, в белорусском театре в Витебске, в Ленинаканском театре им. Мравяна .

Участвовал в организации драматических студий в Москве (белорус., евр., укр., груз.).

Основатель и художественный руководитель Московской армянской драматической студии (1918 - 1922).

Постановки

Поставил спектакли:

• "Пиноккио" по Коллоди (совместно с А. Д. Диким)
• "Гайавата" Огнева
• "Работник Балда" по Пушкину (в Московском детском т-ре)

Был одним из постановщиков спектакля "Двенадцатая ночь" в МХАТе 2-м и др.

Разное

• Старший брат - Хачатуряна Арама Ильича .
• Очень рано умер от менингита, упал у театра на асфальт и ударился головой.
• Похоронен на Ново-Девичьем кладбище,2-уч.

Библиография

• Кипнис С.Е. Новодевий мемориал. М.,1995
• Театральная энциклопедия. Том 5/Глав. ред. П. А. Марков - М.: Советская энциклопедия, 1967. - 1136 стб. с илл., 8 л. илл.

ОТЕЦ – Егия (Илья) Хачатурян, происходил из крестьян, издавна проживавших в деревне Верхняя Аза Нахичеванского уезда, расположенной вблизи города Ордубад, у самой границы с Ираном.
В конце 70-х годов 19-го века Илья тринадцатилетним пареньком уехал из родной деревни в поисках заработка в Тифлис. В ту пору Тифлис уже был крупным городом, торговым и культурным центром Закавказья. Сюда тянулись предприимчивые люди со всех концов Кавказа.
Илья приехал в Тифлис в крестьянских лаптях, имея в кармане лишь несколько медных монет. Здесь ему удалось устроиться учеником в переплетную мастерскую. В короткий срок он овладел профессией переплетчика, чем завоевал себе прочную репутацию в цехе тбилисских ремесленников. В начале 90-х годов 19-го века, поднакопив денег, выкупил пришедшее в упадок дело хозяина и смог в короткий срок приобрести солидную клиентуру. Ему было тогда лет 25. Так Егия Хачатурян стал владельцем переплетной мастерской, в которой позднее работали его сыновья Вагинак и Левон.

МАТЬ – Кумаш Саркисовна до замужества жила в деревне Нижняя Аза, что было по соседству с Верхней Азой, откуда родом отец Арама Хачатуряна, Илья.
Родители композитора были обручены еще не зная друг друга, когда Кумаш было 9 лет, а Илье 19. Но это заглазное обручение оказалось очень счастливым. Взяв в жены 16-летнюю Кумаш, Илья увез ее в Тифлис, где и появились на свет все 5 детей: старшая дочь Ашхен (умерла в возрасте 1,5 лет) и четыре сына – Вагинак, Сурен, Левон и Арам.
«Мать, – вспоминает Арам Хачатурян вспоследствии, – была очень красивая женщина: высокого роста, стройная. До конца своих дней она была заботливой хранительницей семейного очага и пользовалась глубоким уважением отца, что не часто встречалось в те годы на Востоке.»
Мать Арама Хачатуряна довольно рано ослепла. Она скончалась в 1956 году в Ереване, в семье своего сына Вагинака Ильича, в которой проживала последние 10 лет своей жизни. Похоронена рядом с мужем, урну которого специально перевезли с Новодевичьего кладбища Москвы в Ереван.

Сурен Хачатурян (Хачатуров) – брат Арама Хачатуряна – учился в одной из Тифлисских гимназий и увлекался театром. Впоследствии Сурену суждено было сыграть решающую роль в жизни младшего брата – композитора Арама Хачатуряна. Сурен, окончив Московский университет по историко-филологическому отделению, работал режиссером в Первой студии Московского Художественного театра, впоследствии переименованного во Второй МХАТ.
В 1919 году в Москве его усилиями была создана Армянская драматическая студия. Тогда же возникла необходимость выехать в Ереван и Тбилиси для набора молодых студийцев. Ему удалось увезти в Москву из Закавказья 40-50 человек талантливой молодежи. Впоследствии, после окончания студии многие из них приехали в Ереван и Ленинакан (ныне Гюмри) составив основной костяк Армянского драматического театра им.Сундукяна, завоевавшего себе положение одного из лучших театров СССР, и Ленинаканского театра.

Карен Хачатурян (старший) – сын Сурена Ильича Хачатуряна. Также как и его дядя Арам Ильич, окончил Московскую консерваторию по классу композиции у Мясковского. До этого занимался у Д.Шостаковича и В.Шебалина. Ныне известный композитор, профессор Московской консерватории. Два его балета «Чипполино» и «Белоснежка и семь гномов» были поставлены на сцене Большого театра в Москве. Автор ряда симфонических произведений, музыки для спектаклей, кино, мультфильмов, а также Государственного гимна Сомали.

Вагинак Хачатурян – брат Арама Хачатуряна – окончил Тбилисское коммерческое училище. Финансист по специальности, Вагинак был единственным из братьев, не посвятившим себя музыке. Был очень близок с младшим братом, Арамом, проявляя постоянную заботу о его здоровье. Дом Вагинака Хачатуряна в Ереване впоследствии послужил основой нынешнего Дома-музея.

Лейли Хачатурян – дочь Вагинака Хачатуряна – народная артистка Армении. Получив музыкальное образование, она продолжила учебу сначала в Щукинском училище при Вахтанговском театре в Москве, а затем, приехав в Ереван, в театральном институте. Сегодня Лейли Хачатурян является ведущей актрисой Русского драматического театра им.К.С.Станиславского.

Левон Хачатурян – брат Арама Хачатуряна – был солистом Московского радиокомитета. Обладая очень красивым голосом (баритон), Левон Хачатурян тем не менее, был очень стеснительным человеком, и поэтому не любил выходить на сцену. Левон Хачатурян озвучил множество фильмов.

Эмин Хачатурян – сын Левона Хачатуряна – был известным дирижером, народным артистом России. Окончил Московскую консерваторию по классу композиции и дирижирования. Работал как дирижер с Московским областным симфоническим оркестром, а с 1965 года – оркестром Большого театра СССР. 10 лет был главным дирижером Государственного симфонического оркестра кинематографии. Эмин Хачатурян дирижировал многими ведущими симфоническими оркестрами.

Нунэ Хачатурян – дочь Арама Хачатуряна. Окончила Московскую государственную консерваторию по классу фортепиано. Ныне – преподаватель в Институте им.Гнесиных.

Карен Хачатурян – сын Арама Хачатуряна – искусствовед. Окончил Всесоюзный государственный институт кинематографии. Его дипломной работой стала книга “Сарьян в театре”.

Сурен Ильич Хачатурян (также Хачатуров ; 30 марта (11 апреля) - 5 июля , Москва) - советский театральный деятель, режиссёр ; старший брат композитора Арама Хачатуряна , отец композитора Карэна Хачатуряна .

Биография

Сурен Хачатурян родился в семье переплётчика Ильи (Егия) Хачатуряна и Кумаш Саркисовны. В 1916 году окончил историко-филологический фактультет Московского университета .

Ещё с 1910 года Хачатурян работал в Художественном театре и в 1913 году вошёл в организационную группу Первой студии МХТ . После реорганизации студии в 1924 году в театр МХАТ 2-й под руководством Михаила Чехова Xачатурян был заведующим постановочной частью. Одновременно в качестве режиссёра работал Московском детском театре , в белорусском театре в Витебске , в Ленинаканском театре им. Мравяна .

Хачатурян участвовал в организации ряда национальных драматических студий в Москве - белорусской , еврейской , украинской , грузинской . В 1918 году основал Московскую армянскую драматическую студию, которую возглавлял до 1922 года.

Творчество

Избранные театральные постановки

• «Пиноккио», по К. Коллоди (совместно с А. Д. Диким)
• «Гайавата» Н. Огнёва
• «Работник Балда» по А. С. Пушкину

Напишите отзыв о статье "Хачатурян, Сурен Ильич"

Примечания

Отрывок, характеризующий Хачатурян, Сурен Ильич

Материал подготовлен Фондом «АНИВ» при поддержке бренда «АрАрАт» в рамках проекта по изданию календаря «Армяне в Беларуси».

Сурен Ильич Хачатурян родился 30 марта 1889 г. в семье владельца переплетной мастерской в г. Тифлисе Егия (Ильи) Хачатурова (Хачатуряна), выходца из селения Аза Нахичеванского уезда, расположенного у самой границы с Ираном.

В возрасте 8 лет Сурена определили в русскоязычную гимназию. Обучаясь в ней, он старался также посещать занятия по изучению русской и западноевропейской литературы в Народном университете, организованном Тифлисской городской думой. Лекции о литературе произвели на Сурена неизгладимое впечатление, которое вылилось в жгучее желание поступить на историко-филологический факультет Московского университета. Однако из-за незнания греческого языка Сурен в 1908 г. поступил на юридический факультет, где проучился два года. После успешной сдачи курса греческого языка при Московском учебном округе он перевелся на славяно-русское отделение историко-филологического факультета.

Во время учебы Сурен увлекся театром и в 1910 г. поступил в Московский художественный театр (МХАТ). В нем он жадно хватался за любую работу: суфлировал, участвовал в театральных сценах, помогал на репетициях. Первые годы его театральной школы жизни прошли под руководством таких титанов, как: К.С. Станиславский, В.И. Немирович-Данченко, Л.А. Сулержицкий, В.И. Качалов.

В 1913 г. Хачатуров совместно с другими молодыми театралами, жаждущими активной и самостоятельной творческой работы (Б.М. Афонин, Е.Б. Вахтангов, В.С. Смышляев, Р.В. Болеславский), организовали при МХАТе студию, где Сурен стал помощником режиссера. Впервые в этой должности он заявил о себе во время постановки пьесы «Гибель “Надежды”» голландского драматурга Г. Гейерманса.

По окончании в 1916 г. университета подающего надежды режиссера призвали в действующую армию. Службу он проходил летчиком-наблюдателем в Московском авиационном парке. После октября 1917 г. Сурен демобилизовался и вошел в состав культурно-просветительской комиссии Моссовета. В начале 1918 г. культкомиссия Совета командировала его на кавказский фронт для агитаторской работы по разъяснению сути событий, происходящих в России, солдатам и офицерам. В течение 6 месяцев он колесил между Трапезундом, Эрзерумом и Сарыкамышем.

В 1920 г. С.И. Хачатурова, как лояльного Советской власти представителя творческой интеллигенции, пригласили в Театральный отдел Наркомпроса РСФСР для организации подотдела национальных меньшинств. Возглавив это структурное подразделение, он в течение только двух лет основал в Москве Армянскую, Грузинскую, Еврейскую, Украинскую, Белорусскую драматические студии, а в республиках – Татарскую и Узбекскую. Однако кабинетная работа чиновника его не привлекала, и в 1922 г. он всецело отдался дальнейшей организации Армянской театральной студии. Евгений Вахтангов, которого Сурен привел для работы в студии, посвятил ей шуточную колыбельную, где упомянул и Хачатурова: «Спи, младенец мой прекрасный,/ Баюшки-баю,/ Тихо смотрит Станиславский/ В колыбель твою./ Стану сказывать я сказки,/ Полно, не грусти,/ «В круг войди», закрывши глазки,/ «Мышцы отпусти»./ По камням струится Терек,/ Спит и лес и дол,/ Злой Сурен ползет на берег,/ Стрóчит протокол». В высочайшей степени дисциплинированный Сурен требовал самодисциплины и от своих сверстников-студийцев.

В 1924 г. Армянская студия была переведена в Ереван, но Хачатуров, не желая порывать с родным ему художественным театром, принял решение остаться в Москве. С 1923 г. по приглашению столичного театра для детей он начал работать там как член дирекции и режиссер. По мотивам сказок им были поставлены «Пиноккио» и «Работник Балда».

Когда в 1926 г. встал вопрос об организации 2-го Белорусского государственного театра в Витебске, Нарком просвещения БССР А.В. Балицкий, зная о заслугах Хачатурова в деле создания Белорусской театральной студии в Москве, обратился к нему с предложением возглавить художественную часть в театре. На основании переписки между управлением академическими театрами Москвы и белорусского Наркомпроса Сурен Ильич был командирован в Витебск для организации театра. К торжественному открытию театра, состоявшемуся 21 ноября 1926 г., был приурочен показ спектакля «В прошлое время» И. Бена. С пылким намерением создать здесь новый театр в духе художественных поисков 1920-х гг. он с головой окунулся в работу, но практически сразу столкнулся с непониманием дирекции театра, а также зрителей, не готовых воспринимать экспериментальные поиски коллектива. Белорусское руководство требовало от коллектива «приспосабливать свое содержание к культурным требованиям рабочих и крестьян», с чем в корне был не согласен художественный руководитель. Однако, несмотря на сложившуюся атмосферу, Сурен приложил все усилия для того, чтобы молодой театр окреп и мог дальше развиваться самостоятельно. По окончании срока командировки С.И. Хачатуров вернулся в Москву, где в апреле 1927 г. был назначен заведующим постановочно-художественной частью МХАТ 2-го. Он принял активное участие в постановке «Двенадцатой ночи» Шекспира (1933 г.), много сил вложил в «Испанского священника» Дж. Флетчера, однако завершить эту работу не успел.

Сурен Ильич скончался 5 июля 1934 г. в возрасте 45 лет в санатории имени А.П. Чехова в Башкирии. У него была тяжелая форма туберкулеза. 2 октября того же года тело его было перевезено в Москву и похоронено на Новодевичьем кладбище. Для многих уход из жизни С.И. Хачатурова был невосполнимой утратой. Младший брат Сурена, известный советский композитор, дирижер и педагог Арам Хачатурян охарактеризовал его следующими словами: «Вечное горение, вечная окрыленность, свободное и пылкое воображение, глубокий ум и чистое, доброе сердце – все эти драгоценные человеческие качества счастливо соединились в характере брата. Видимо, именно сочетание всех этих свойств придавало личности Сурена такую неизменную привлекательность, так притягивало к нему людей самых различных… Его чистая и трепетная, бескорыстная и фанатическая преданность искусству не имела себе равных».

В настоящее время Фонд «АНИВ» реализует научно-исследовательский проект по подготовке и изданию энциклопедии «Армяне в Беларуси». Если у вас имеется информация об армянах, оставивших заметный след в белорусской истории: политиках, хозяйственниках, военачальниках, учёных, театралах, музыкантах и других - вы можете оказать содействие данному проекту, отправив её на электронный адрес: