А.П.Чехов. Своеобразие и всепроникающая сила чеховского творчества

Кроме художественного таланта,
изумляет во всех этих рассказах знание жизни,
глубокое проникновение в человеческую душу.
Иван Бунин

Секрет чеховского мастерства, тайна воздействия на читателя до сих пор до конца не разгаданы. Но ясно одно: Чехов – необычный писатель. Говоря об особенностях стиля писателя, необходимо подчеркнуть, что:

1.​ В основе его рассказов – определенная бытовая ситуация (сценка), а не общая проблема или судьба героя.

2.​ Обыденное действие, приводящее к неожиданному результату.

3.​ Большая роль детали.

4.​ Говорящие фамилии.

5.​ Малая форма и глубокое содержание.

7.​ Богатый диапазон лексики.

8.​ Индивидуализация речи героев.

Во второй половине 80-х годов Чехов входит в большую литературу. Юмор все чаще соседствует с лиризмом, психологическим анализом. Анекдотические образы-маски уступают место индивидуальным характерам. В рассказах Чехова все чаще появляются серьезные и печальные темы, возникают вопросы о смысле жизни, о счастье, о свободе, познании истины.

«Степь» (1888) – первое крупное произведение Чехова. «История одной поездки» (таков подзаголовок повести «Степь») во многом дана как бы глазами мальчика Егорушки, которого везут в город для поступления в гимназию. Он восторженно любуется неоглядными просторами степи. При этом впечатления ребенка нередко перемежаются лирическим «вмешательством» самого автора.

Повесть вобрала в себя размышления Чехова над неразрешенными вопросами жизни и смерти, над глубоко для него личной проблемой одиночества. Думы писателя о судьбе родины отразились в образе степи.

Своеобразной вехой в творчестве Чехова стал некролог великому путешественнику Пржевальскому, написанный и опубликованный в 1888 году. Через два года после этого события Чехов сам совершил с исследовательскими целями долгое и трудное по тем временам путешествие на остров Сахалин , где тщательно изучал жизнь каторжан и ссыльных. Для Чехова это был гражданский поступок. Большую часть Сибири он проехал в кибитке. Обострился его туберкулез.

Перед поездкой Чехов прочитал огромное количество литературы о географии острова, его истории. В книге «Остров Сахалин» (1893–1894) запечатлены местные нравы, фигуры начальников и надзирателей, которые «в обращении с низшими не признают ничего кроме кулаков, розог и извозчичьей брани» . Эта книга – единственный образец документальной прозы.

После увиденного на «каторжном острове» Чехов значительно резче и беспощаднее стал относиться ко многим явлениям российской действительности. Не случайно после поездки на Сахалин появляется очень жесткая повесть «Палата № 6» (1892) . В ней описываются порядки провинциальной больницы, во флигеле которой ютятся сумасшедшие, находящиеся в полной зависимости от сторожа Никиты. Возглавлявший больницу доктор Рагин был к этому позорно равнодушен, пока сам не угодил туда и не отведал никитинских побоев.

В 1892 году Антон Павлович приобрел имение Мелихово в Серпуховском уезде Тульской губернии, где и поселился.

Жизнь в мелиховской усадьбе отвечала давнему желанию, высказанному Чеховым в одном из писем: «Если я врач, то мне нужны больные и больница; если я литератор, то мне нужно жить среди народа… Нужен хоть кусочек общественной и политической жизни , хоть маленький кусочек…» Он не только принимал больных, участвовал в борьбе с эпидемией холеры, но и строил школы и церкви, организовывал помощь голодающим. На мелиховских впечатлениях во многом основаны повести «из народной жизни», как их характеризовал сам автор, «Мужики» (1897) и «В овраге» (1900) .

Важная веха в творческой биографии А.П.Чехова связана с МХАТ ом. «Я благодарю небо, что, плывя по житейскому морю, я наконец попал на такой чудесный остров, как Художественный театр», – написал Чехов однокашнику по гимназии, ставшему артистом этого театра, А.Л. Вишневскому.

Увлечение театром началось еще в гимназические годы, и впоследствии, когда Чехову случалось бывать в провинциальных театрах, он вспоминал таганрогскую галерку и юность.

Выступление учащегося с сообщением о МХАТе (индивидуальное задание)

«Знаменитый Московский художественный театр, основанный в 90-х гг. двумя любителями – актером-любителем Станиславским и литератором Немировичем-Данченко (оба были одарены необыкновенным сценическим талантом), завоевал известность еще до постановок чеховских пьес, но тем не менее театр этот поистине «нашел себя» и достиг художественного совершенства благодаря его пьесам, а им принес настоящую славу. “Чайка” стала символом театра – стилизованная чайка изображена на занавесе и программках».

Владимир Набоков

Обострившийся в 1897 году туберкулез вынудил Чехова покинуть Мелихово и поселиться в Ялте. В свое время, устав от напряженной ежедневной работы для газет и журналов, он мечтал писать «издалека, из щелочки». Теперь же ялтинская «щелочка» томила и угнетала Антона Павловича своей оторванностью, отделенностью от нараставших в стране событий. «Я как в изгнании… – жаловался он в письмах. – Чувствую, как мимо меня уходит жизнь и как я не вижу много такого, что как литератор должен бы видеть» .

Антон Павлович многим представлялся человеком аполитичным, чуждым злободневности. Между тем, как писал впоследствии А.И. Куприн, «он волновался, мучился и болел всем тем, чем болели лучшие русские люди» . Когда в угоду царю было аннулировано решение об избрании почетным членом Академии наук Максима Горького из-за его «политической неблагонадежности», Чехов, как и В.Г. Короленко, сам отказался от звания академика.

В начале русско-японской войны Антон Павлович надеялся, что ее вероятный неудачный исход поведет к долгожданным политическим переменам в России. Уже не имея никаких шансов на выздоровление, за несколько месяцев до смерти, Чехов намеревался ехать в действующую армию простым врачом.

По воспоминаниям В.И. Немировича-Данченко, на рубеже веков Чехов как-то сказал: «Я вижу, что нас ждут великие бедствия. России надо рассчитаться за все свое прошлое… В каких гигантских страданиях должна родиться новая Россия… Только не надо терять веры в свой народ, какой бы он ни был!» .

В июне 1904 года Чехов поехал в Баденвейлер, в немецкий Шварцвальд. Когда он прибыл в Германию, жить ему оставалось три недели. 2 июля 1904 года он умер вдали от своей семьи и друзей, среди чужих, в чужом городе.

Домашнее задание

«Человек в футляре»

1.​ Каким показан рассказчик Буркин? Что можно сказать о его наблюдательности, ироничности?
2.​ Как он относится к своему рассказу?
3.​ Зачем перед рассказом о Беликове упоминается Мавра, которая никуда не выходила?
4.​ Каким показан Беликов? Почему о нем говорят «человек в футляре»?
5.​ Как ведет себя Буркин по отношению к Беликову? Протестует ли?
6.​ Как и почему Беликов терроризировал город?
7.​ Почему Беликов умер? Как понять фразу: «Хоронить таких людей… большое удовольствие» ?
8.​ За что осуждает автор Буркина?

«Крыжовник»

1.​ Как и каким показан Иван Иванович, рассказчик?
2.​ Почему он не может заснуть, о чем задумался?
3.​ Как в этом рассказе появляется автор?
4.​ В чем смысл слов рассказчика: «Во имя чего ждать?.. Во имя чего ждать, я вас спрашиваю? Во имя каких соображений?.. Ждать, когда нет сил жить, а между тем жить нужно и хочется жить!» ?
5.​ Какова роль описаний природы в рассказ?
6.​ Что мы узнаем о брате Ивана Ивановича? Оцените его мечту.
7.​ С какой целью рассказана эта история? Почему рассказчик говорит: «Но дело не в нем, а во мне. Я хочу вам рассказать, какая перемена произошла во мне в эти немногие часы, пока я был в его усадьбе» ?
8.​ В чем различие Буркина и Ивана Ивановича? Как на рассказ реагируют слушатели?
9.​ Почему рассказ так называется? Есть ли в названии символический смысл?

«О любви»

1.​ Как и каким показан герой-рассказчик?
2.​ Почему автор подчеркивает несовпадение внешнего и внутреннего мира?
3.​ В чем дисгармоничность жизни Алешина?
4.​ В чем трагична жизнь Лугановичей и Пелагеи?

Литература

1. Д.Н. Мурин. Русская литература второй половины XIX века. Методические рекомендации в форме поурочного планирования. 10 класс. М.: СМИО Пресс, 2002.

2. Е.С. Роговер. Русская литература XIX века. М.: Сага; Форум, 2008.

3. Энциклопедия для детей. Т. 9. Русская литература. Ч. I. От былин и летописей до классики XIX века. М.: Аванта+, 1999.

Многие русские классики обладали уникальной способностью сочетать в себе несколько профессий и уметь верно преобразовывать свои знания в литературное произведение. Так, Александр Грибоедов был знаменитым дипломатом, Николай Чернышевский — педагогом, а Лев Толстой носил военный мундир и имел офицерское звание. Антон Павлович Чехов долгое время занимался медициной и уже со студенческой скамьи был полностью погружён во врачебную профессию. Лишился мир гениального врача, так и не известно, но он точно приобрёл выдающегося прозаика и драматурга, который оставил свой неизгладимый след на теле мировой литературы.

Первые театральные попытки Чехова воспринимались его современниками достаточно критично. Маститые драматурги полагали, что всё из-за банального неумения Антона Павловича следовать «драматическому движению» пьесы. Его работы называли «растянутыми», в них недоставало действий, было мало «сценичности». Особенность его драматургии заключалась в любви к детализации, что было вовсе не свойственно театральной драматургии, которая в первую очередь была нацелена на действие и описание перипетий. Чехов считал, что люди, в действительности не всё время стреляются, демонстрируют сердечный пыл и участвуют в кровавых битвах. По большей части они ходят в гости, беседуют о природе, пьют чай, а философские изречения не выстреливают из первого попавшегося офицера или случайно попавшейся на глаза посудомойки. На подмостках должна загораться и пленять зрителя настоящая жизнь, такая же простая и сложная одновременно. Люди спокойно кушают свой обед, и в то же время вершится их судьба, идет мерным шагом история или разрушаются заветные надежды.

Метод работ Чехова многие обуславливают как «мелкий символический натурализм». Это определение говорит о его любви к повышенной детализации, эту особенность мы рассмотрим чуть позже. Ещё одной особенностью новой драмы «по-чеховски» является намеренное использование «случайных» реплик героев. Когда персонаж отвлекается на какую-то мелочь или вспоминает старый анекдот. В такой ситуации диалог прерывается и петляет в каких-то нелепых мелочах, как заячий след в лесной чаще. Этот столь не любимый современниками Чехова приём в сценическом контексте определяет настроение, какое в данный момент автор хочет передать через данного персонажа.

Станиславский и Немирович-Данченко заметили новаторскую закономерность развития театрального конфликта, назвав ее «подводное течение». Благодаря их глубокому анализу современный зритель смог верно трактовать многие детали, которые автор внедрял в свои произведения. За неприглядными вещами скрывается внутренний интимно-лирический поток всех персонажей пьесы.

Художественные особенности

Одна из самых явных художественных особенностей Чеховских пьес — детализация. Она позволяет полностью погрузится в характер и жизнь всех действующих персонажей истории. Гаев, один из центральных героев пьесы «Вишнёвый сад», помешан на детском лакомстве. Он говорит, что всё своё состояние проел на леденцах.

В том же произведении мы можем увидеть следующую художественную особенность, присущую произведениям в жанре классицизма, — это символы. Главный герой произведения- это сам вишнёвый сад, многие критики утверждают, что это образ России, которую оплакивают расточительные люди вроде Раневской и срубают на корню решительные Лопахины. Символика используется на всём протяжении пьесы: смысловая «речевая» символика в диалогах героев, как монолог Гаева со шкафом, внешний облик персонажей, поступки людей, их манеры поведения, тоже становится одним большим символом картины.

В пьесе «Три сестры» Чехов использует один из своих любимых художественных приёмов- «разговор глухих». В пьесе встречаются действительно глухие персонажи, такие как сторож Ферапонт, но классик заложил в этом особенную идею, которую Берковский в будущем опишет как «упрощённая физическая модель разговора и с теми, у кого глухота иная». Также можно заметить, что почти все Чеховские персонажи разговаривают монологами. Такой вид взаимодействия даёт каждому персонажу должным образом раскрыться перед зрителем. Когда один герой произносит свою финальную фразу, это становится неким сигналом для следующего монолога его оппонента.

В пьесе «Чайка» можно заметить следующий Чеховский приём, который автор намеренно использовал при создании произведения. Это отношение ко времени внутри истории. Действия в «Чайке» часто повторяются, сцены замедляются и растягиваются. Таким образом, создаётся особенный, исключительный ритм произведения. Что касается прошедшего времени, а пьеса — это действие здесь и сейчас, то драматург выводит его на передний план. Теперь время в роли судьи, что предаёт ему особенный драматический смысл. Герои постоянно мечтают, думают о грядущем дне, тем самым они перманентно прибывают в мистическом отношении с законами времени.

Новаторство драматургии Чехова

Чехов стал первооткрывателем модернистского театра, за что его часто ругали коллеги и рецензенты. Во-первых, он «сломал» основу драматических основ — конфликт. В его пьесах люди живут. Персонажи на сцене «проигрывают» свой отрезок «жизни», который прописал автор, не делая из своего быта «театральное действо».

Эра «дочеховской» драматургии была завязана на действии, на конфликте между героями, всегда было белое и чёрное, холодное и горячее, на чём и строился сюжет. Чехов отменил этот закон, позволив персонажам жить и развиваться на подмостках в бытовых условиях, не заставляя их бесконечно признаваться в любви, рвать на себе последнюю рубаху и бросать перчатку в лицо соперника в конце каждого акта.

В трагикомедии «Дядя Ваня» мы видим, что автор может позволить себе отринуть накалы страстей и бури эмоций, выраженные в бесконечных драматических сценах. В его работах есть много не оконченных действий, а самые смачные поступки героев совершаются «за сценой». Подобное решение было невозможно до новаторства Чехова, иначе бы весь сюжет просто потерял смысл.

Самой структурой своих произведений писатель хочет показать неустойчивость мира в целом, а уж тем более мира стереотипов. Творчество само по себе – революция, создание абсолютной новизны, которой без человеческого таланта не было бы на свете. Чехов даже не ищет компромиссов со сложившейся системой организации театрального действа, он всеми силами демонстрирует ее неестественность, нарочитую искусственность, которые уничтожают даже намек на художественную правду, искомую зрителем и читателем.

Своеобразие

Чехов всегда выставлял на всеобщее обозрение всю сложность обычных жизненных явлений, что и отразилось в открытых и неоднозначных финалах его трагикомедий. Точки нет не сцене, как и в жизни. Мы ведь, например, только догадываемся, что произошло с вишнёвым садом. На его месте воздвигли новый дом со счастливой семьёй или он остался пустырём, который никому больше не нужен. Мы остаемся в неведении, счастливы ли героини «Трёх сестёр»? Когда мы с ними расстались, Маша была погружена в мечтания, Ирина в одиночестве покинула отчий дом, а Ольга стоически замечает, что «…страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благославят тех, кто живёт теперь».

Творчество Чехова начала 20 века красноречиво говорит о неизбежности революции. Для него и его героев — это способ обновления. Он воспринимает перемены как нечто светлое и радостное, что приведёт его потомков к долгожданной счастливой жизни, полной созидательного труда. Его пьесы рождают жажду нравственного преображения в сердце зрителя и воспитывают его, как сознательного и деятельного человека, способного изменить к лучшему не только себя, но и других людей.

Писателю удаётся запечатлеть внутри своего театрального мира вечные темы, которые насквозь пронизывают судьбы главные персонажей. Тема гражданского долга, судьбы отечества, истинного счастья, настоящего человека- всем этим живут герои Чеховских произведений. Темы внутренних терзаний автор показывает через психологизм героя, его манеру речи, детали интерьера и одежды, диалоги.

Роль Чехова в мировой драматургии

Безусловна! Вот что первое хочется сказать о роли Чехова в мировой драматургии. Его часто критиковали современники, но «время», которое внутри своих произведений он назначил «судьёй», всё расставило по местам.

Джойс Оутс (выдающаяся писательница из США) полагает, что особенность Чехова выражается в желании разрушить условности языка и самого театра. Также она обратила внимание на способность автора замечать всё необъяснимое и парадоксальное. Поэтому легко объяснить влияние русского драматурга на Ионеско, основоположника эстетического течения абсурда. Признанный классик театрального авангарда XX столетия Эжен Ионеско зачитывался пьесами Антона Павловича и вдохновлялся его трудами. Именно он доведет эту любовь к парадоксам и лингвистическим экспериментам до пика художественной выразительности, разовьет на ее основе целый жанр.

По мнению Оутс, из его произведений Ионеско взял ту особенную «ломаную» манеру реплик героев. «Демонстрация бессилия воли» в театре Чехова даёт основание считать его «абсурдистским». Автор показывает и доказывает миру не вечные бои чувства и разума с переменным успехом, а извечную и непобедимую абсурдность бытия, с которой безуспешно, проигрывая и скорбя, борются его герои.

Американский драматург Джон Пристли характеризует творческую манеру Чехова как «выворачивание» привычных театральных канонов. Это всё равно, что прочитать руководство к написанию пьесы и сделать всё совершенно наоборот.

Во всем мире написано множество книг о творческих открытиях Чехова и его биографии в целом. Оксфордский профессор Роналд Хингли в своей монографии «Чехов. Критико-биографический очерк» считает, что у Антона Павловича настоящий дар «ускользания». Он видит в нём человека, который сочетает в себе обезоруживающую откровенность и нотки «лёгкого лукавства».

Среди действующих лиц пьесы есть владельцы усадьбы, дворяне; есть купец-капиталист; есть представители молодого поколения, отрицающие старые формы и возвещающие наступление новой жизни. И смысл пьесы трактуется как изображение исторической смены общественно-экономических формаций, социальных и культурных укладов, как показ неизбежной гибели одних, осуждение других и приветствие третьих.

За особенной чеховской формой стоит особая концепция жизни и человека. "Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни, - говорил Чехов. - Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни".

Чехов-драматург совсем отказывается от внешней интриги, борьбы группы персонажей вокруг чего-либо. Каждый эпизод - не ступенька в разворачивании интриги; эпизоды заполнены обыденными, внешне бессвязными разговорами, мелочами быта, незначительными подробностями, но при этом окрашены единым настроением, которое затем переходит в другое. Не от интриги к интриге, а, скорее, от настроения к настроению разворачивается пьеса, и здесь уместна аналогия с бессюжетным музыкальным произведением.

Событие, о котором больше всего говорят - продажа имения на торгах, - происходит не на сцене. Чехов последовательно использует этот прием - увести основное "происшествие" за сцену, оставив лишь отсветы его, отголоски в речах действующих лиц. Невидимые (зрителем), внесценические события и персонажи по-своему важны в пьесе. Но их отсутствие на сцене подчеркивает, что для автора они лишь фон, повод, сопутствующее обстоятельство того, что является основным. При видимом отсутствии традиционного внешнего действия у Чехова, как всегда, богатое, непрерывное и напряженное внутреннее действие.

В пьесах Островского конфликт проистекает по преимуществу из различий в сословном положении героев: богатых и бедных, самодуров и их жертв, обладающих властью и зависимых. В этом смысле герой комедий и драм Островского - "сословный" человек. Чеховские герои причиняют несчастья другим, не желая этого, у них нет "дурно направленной воли"". Например, Лопахин отнюдь не питает враждебных чувств по отношению к Раневской, и желает он ей не разорения, а, наоборот, того, чтобы вишневый сад стал "счастливым, богатым, роскошным...".

Герои "Вишневого сада" часто противопоставляют себя друг другу, убеждены в абсолютной противоположности своих "правд". Автор же каждый раз указывает на общность между ними, на скрытое сходство, которого они не замечают или с возмущением отвергают. Нов сам конфликт: видимая противоположность при скрытом сходстве.

Прекрасный сад, на фоне которого показаны герои, не понимающие хода вещей или понимающие его ограниченно, связан с судьбами несколько поколений - прошлых, настоящих и будущих. Одни видят сад таким, каким он был в невозвратимом прошлом, для других разговор о саде - только повод для фанаберии, третьи, думая о спасении сада, на деле губят его, четвертые гибель этого сада приветствуют... Гибнущий сад и несостоявшаяся, даже не замеченная любовь - две сквозные, внутренне связанные темы - придают пьесе грустно-поэтический характер. Однако Чехов настаивал, что создал "не драму, а комедию, местами даже фарс". Очевидно, что Чехов осуществил в своей "комедии" особые принципы соединения драматического и комического.

Чехов - человек, в основе жизни которого лежал неустанный душевный труд над самим собой. Работа самовоспитания - главное, что завещал Чехов своим читателям. В этом отношении он прямой продолжатель традиций Л.Н. Толстого.

Чехов — наследник всех традиций русской реалистической литературы, вершина, замыкающая горную цепь гениев. Отличительные особенности творчества Чехова следующие.

1. Отрицание старых форм русской жизни и предчувствие новых; отсутствие собственной чёткой теоретической программы и недоверие ко всем догматическим идеям.

2. Гуманность как неприятие любых проявлений рабства в социальной и духовной жизни человека; утверждение свободы личности.

3. Объективность, отказ от проповеди средствами литературы; доверие к читателю: недоговорённость и подтекст.

4. Точность и лаконичность изображения жизни. Умение схватывать общую картину жизни по её деталям.

5. Сила обобщений и сверхобобщений.

Обратимся к рассказу «Студент», постараемся раскрыть эти черты на примере конкретного произведения.

Обратите внимание на символику пейзажа, а также на то, каким способом Чехов добивается объективности рассказа. Например, словом некстати (подул ветер ) автор сливает себя с героем, и далее ощущение неприютной природы даётся от лица героя: «Ему казалось...» и т. д.

Умение автора давать картину целого через одну деталь показывает картина, возникшая в памяти студента. Мы можем рассказать то, о чём умолчал Чехов: какова жизнь семьи дьячка, как складывалось существование его сына.

Недоговорённость (пропуск логического звена) есть и в обрисовке чувств героя. Почему студент заговорил с Василисой и Лукерьей об апостоле Петре? Чехов не открывает нам хода его мыслей. Попытайтесь восстановить его сами, вникая в подтекст.

Итак, герой показан в минуту душевного упадка, сомнений в осмысленности бытия. Судьба России представляется ему беспросветно несчастной. Вся история человечества видится как одна унылая, длинная ночь. Но в этой ночи светится и греет огонь костра.

Обратим внимание на то, как рассказывает студент историю отречения Петра. Можно ли назвать его рассказ искусным, поэтичным? Нет. Иван почти дословно передаёт текст Евангелия, но короткие замечания его по ходу рассказа говорят о том, как ясно он представляет себе всё происходившее с апостолом, как чувствует то, что должен был чувствовать Пётр. Как характеризует героя этот рассказ? Ответим: несмотря на все сомнения и тревоги студента, в нём чувствуется сила веры, любовь к Христу, соответствие выбранной роли духовного пастыря.

И вновь Чехов не раскрывает нам причину слёз Василисы. Может быть, вдова и сама не сумела бы определить её. Студент снова идёт через поле, и мрачный пейзаж возвращается. Но мысли героя совершенно изменились. Теперь он снова думает о прошлом и будущем, о единстве и взаимосвязи времен (как и тогда, когда думал о Рюрике и Иване Грозном), почему же теперь эти размышления наполняют его радостью?

В финале рассказа рассвет, и неизбежный приход весны, и чувство счастья, охватившее студента, сливаются воедино.

Итогом нашего анализа становится выявление глубокого обобщающего смысла рассказа. Не случайно в нём почти каждый конкретный образ оборачивается символом. В размышлениях Ивана Великопольского отразилось современное Чехову душевное состояние всего общества, почти утратившего веру, блуждающего в убогом настоящем. Вся Россия бредёт через великое поле к свету и радости, спасаясь от искушений разума, от слабости духа сердечной любовью к Христу.

В рассказе Чехова «Студент» можно заметить переклички с знакомыми произведениями русской литературы XIX века: герой Чехова — родной брат Гриши Добросклонова по бедности, по связи с родной землёй, по жажде добра. Сродни ему и князь Андрей Болконский (вспомним сцену разговора на пароме).

Важно выявить связь Чехова с традициями предшествующей литературы и одновременно раскрыть новаторство его творческого метода.

Использованы материалы книги: Ю.В. Лебедев, А.Н. Романова. Литература. 10 класс. Поурочные разработки. - М.: 2014

Художественные особенности. Чехов выступил подлинным новатором как в прозе, так и в драматургии. Очень точно сказал об этом Л.Н. Толстой: «Чехов создал новые … для всего мира формы писания, подобных которым я не встречал нигде». Рассказы и по­вести писателя поражают отсутствием в них яркого занимательного сюжета — все происходит, как в жизни. Те события, которые разво­рачиваются на страницах его произведений, составляют лишь внешнюю канву, а главное — это внутренний сюжет, изменение самого героя, его отношения к жизни. При исчерпанности внешнего конфликта, этот внутренний конфликт сохраняется и выносится за пределы художественной реальности в настоящую жизнь, создавая ощущение открытого финала. Писатель предлагает читателям за­думаться над поставленными вопросами, а сам он остается пре­дельно объективным, авторская позиция прямо не высказывается. Но она существует, только выражается другими средствами — че­рез подтекст, особое настроение, через композицию, часто строя­щуюся на музыкальных принципах, как «хорошая музыкальная композиция» — так сам писатель сказал о своем рассказе «Счастье». Такая структура помогает насытить текст внутренней эмоциональ­ностью и, избегая подробных описаний, «включить» читателя в ор­биту авторских размышлений. Вместе с тем достигается и удиви­тельная краткость и емкость прозы Чехова, который вырабатывал умение «коротко говорить о длинных вещах». «Краткость — сестра таланта», — утверждал писатель, и достигал лаконизма многооб­разными средствами. Так он не стремится последовательно расска­зать о всех событиях в жизни героя, а использует «вершинную» композицию. Именно таким образом представлена целая жизнь Ионыча, рассказ о которой уместился на нескольких страницах. Мы видим героя лишь в наиболее важные, поворотные моменты его развития, между которыми протекает год или несколько лет. Часто сцены кажутся повторяющимися (например, посещение дома Тур­киных), но по отдельным деталям читатель замечает, что остается неизменным, а что меняется (неизменны «таланты» Туркиных, ме­няется способ передвижения Старцева — пешком, в собственном экипаже, на тройке с бубенчиками; он из стройного молодого чело­века превращается в солидного, полного, а затем и в ожиревшего Ионыча, похожего на «языческого бога»).

Роль детали в чеховской прозе очень велика. Она помогает соз­дать характерный «пульсирующий ритм», передающий особое зву­чание этой лирической прозы, «прозы настроений», придавая ей порой мелодическое, музыкальное звучание, а иногда вторгаясь дисгармоничной нотой. Деталь дает автору возможность избежать пространных описаний, задавая определенный тон, который помо­гает читателю самому «достроить» картину. Известно, что Чехов ут­верждал, что вместо подробного описания лунной ночи достаточно сказать, что «на плотине блестело горлышко разбитой бутылки», и эта деталь создаст цельное представление. Но есть у Чехова такие детали, которые вырастают до высшего уровня обобщения, стано­вясь деталями-символами. Такой деталью, например, является футляр из рассказа «Человек в футляре», «забор с гвоздями» в «Да­ме с собачкой». Но при этом Чехов оставался реализмом, достигая его высших форм. Толстой говорил, что у Чехова «развилась не­обыкновенная техника реализма», что у него «все правдиво до ил­люзии». И особо отмечалась красота языка писателя: «Какой пре­восходный язык… Это просто перл, — восторгался Толстой. — Никто из нас: ни Достоевский, ни Тургенев, ни Гончаров, ни я не могли бы так написать».